Возможно, он не лгал. А что, если грабитель — сын Присциллы? Его манеры, поведение, его язвительные намеки, его любовь к поместью, коттедж в лесу и знание окрестностей изобличали в нем человека совершенно другого круга. Он вел себя так, как будто все это принадлежало ему.

Если он был сыном Присциллы, значит, он незаконнорожденный и не имеет никаких прав на владение поместьем. Однако лорд Эпплби мог использовать его, играя на его самолюбивой надежде заполучить Уэксмур-Мэнор. «Верни мне письмо, а взамен я отдам поместье». Вполне осуществимая сделка.

Впрочем, это была игра воображения.

Она зябко поежилась и подышала теплым воздухом внутрь перчаток, чтобы согреть пальцы. Она стояла и смотрела, как Кумб седлает лошадей, и одновременно пыталась представить своего грабителя в роли человека, который, несмотря на неблагоприятные обстоятельства, умеет проявить добрые черты своего характера. Если бы это было так, она чувствовала бы себя менее виноватой перед ним в тех вздорных стычках, которые случались между ними в прошлом.

Но что же на самом деле двигало им, лежало в основе его поступков? Она не собиралась в будущем искать встречи с ним. Так будет лучше! Он измучил, истерзал ее и оставил с разбитым сердцем. В конце концов, он бросил ее и ушел бы к Мариетте, а Антуанетта предстала бы перед алтарем вместе с Эпплби.

— Позвольте мне помочь вам, мисс. — Кумб коснулся ее плеча. — Мисс?

Она витала в воспоминаниях, но прикосновение конюха вывело ее из мечтательного состояния, и она решительно тряхнула головой.

Заняв место в седле, она уселась поудобнее, ожидая, пока Кумб не приторочит ее саквояж к седлу. Они выехали со двора. Антуанетта оглянулась на прощание. В одном из окон мерцал огонек, но и он скоро погас.

Антуанетта отвернулась и стала решительно смотреть вперёд, как бы вычеркивая из памяти все то, что случилось с ней в Уэксмур-Мэноре.

С глупостями было покончено.

Гейбриел старался ехать как можно быстрее. К счастью, Антуанетта была прекрасной наездницей и, несмотря на возраставшую усталость, выдерживала быстрый темп, предложенный им. Внезапно Гейбриелу захотелось обнять ее, утешить, сказать, что он сделает все от него зависящее, чтобы ничего плохого с ней не случилось, успокоить ее опасения и страхи.

Но, конечно, он не осмелился.

Вполне вероятно, она либо закричит и в истерике ударит его, либо заморозит одним из своих надменных взглядов.

Нет, ему следовало вести себя очень осторожно, чтобы ни в коем случае не выйти за рамки роли конюха, не вызвать у нее подозрений до тех пор, пока они не окажутся в безопасном месте. Когда же они достигнут намеченной им цели, только тогда он откроет ей свое настоящее имя.

Он уже предвкушал эту сцену.

Они скакали около часа. Рассветало, слышались первые птичьи трели, предвещавшие начало нового дня, как вдруг впереди послышался шум колес и топот лошадиных копыт — навстречу им двигался чей-то экипаж, приближавшийся очень быстро.

Не дав Антуанетте раскрыть рот, Кумб схватил ее лошадь под уздцы и увлек в сторону. Как раз вдоль дороги шла высокая каменная ограда, они соскочили с коней и укрылись за ней. Кумб полагал, что она будет что-то спрашивать или возражать, но Антуанетта беспрекословно подчинилась его указаниям.

Едва они успели спрятаться, как в поле их зрения возникла упряжка из четырех лошадей с горевшими по бокам кареты фонарями, несмотря на то что уже рассвело, — все говорило о том, что кто-то очень торопится. Однако дорога, по которой мчался экипаж, вела только в поместье Уэксмур-Мэнор, и никуда больше.

— Лорд Эпплби? — прошептала она.

— Да, и очень спешит.

— Как вовремя мы уехали, — с облегчением вырвалось у нее.

Кумб сбоку бросил на нее проницательный взгляд:

— А я думал, что вы его леди. Почему вы не хотите встретиться с ним опять?

Антуанетта подождала, пока вдали не скрылись горящие по бокам кареты фонари, и сказала:

— Есть вещи, о которых он не должен знать. Когда мы с ним встретимся, вот тогда я кое-что ему расскажу.

Ее слова прозвучали неубедительно, как отговорка, которая мало что объясняла. Но он хотел знать правду!

— О чем расскажете?

Она повернулась к нему с немым удивлением. По eе лицу было заметно, что она колеблется — рассказать правду или придумать какую-нибудь ложь. Когда она начала говорить, Гейбриел все равно никак не мог понять, можно ли ей верить.

— Он очень ревнивый. У меня в Лондоне есть знакомый джентльмен. К нему я и еду, понимаете? Если лорд Эпплби узнает, то будет очень зол на меня. Скорее всего он уже догадывается и, наверное, по этой причине и едет в Девон. Теперь вы понимаете, Кумб, почему мне не стоит с ним видеться?

— Другой джентльмен, мисс? — Гейбриелу не хотелось верить.

— Да.

— И он тоже лорд?

— Он герцог, — возразила Антуанетта. — Аристократ высокого ранга.

Он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом, а потом отвернулся. Презрение промелькнуло в его глазах и в распрямленных плечах. Неужели Кумб тоже считает ее поведение безнравственным? Не хватало, чтобы ее волновало еще и мнение конюха. Она поспешно отогнала эту мысль. Пока он ей нужен — ведь она сама просила его о помощи, — он может думать о ней что угодно, но когда надобность в его услугах отпадет и он получит обещанное вознаграждение, каждый из них пойдет своим путем.

Шум от мчавшегося экипажа окончательно стих вдали, и они вышли из укрытия и сели на лошадей. После их краткого разговора Антуанетта заметила, что в обращении к ней Кумб перестал употреблять слово «мисс», но ее это нисколько не обидело, сейчас было не до социальных условностей.

— Надо спешить, — буркнул Кумб, посылая лошадь в галоп. — Как только Эпплби доберется до поместья и обнаружит ваше исчезновение, он будет нас преследовать. Если вы не хотите, чтобы он догнал нас…

— Конечно, не хочу.

Они помчались вперед.

Кумб скакал впереди, следом за ним Антуанетта, стараясь не думать о разгневанном лорде Эпплби, бросающемся за ними в погоню. Если им повезет, то они скоро достигнут Барнстапла и намного оторвутся от Эпплби, пока он будет раздумывать, в каком направлении их следует искать. Она ощупала сквозь одежду письмо и успокоилась.

Она ехала в Лондон ради того, чтобы спасти себя и Сесили. Все прочие соображения теряли свое значение, даже мысли о грабителе в маске, который умел заставить ее тело петь от счастья, уже не тревожили ее, она сейчас не думала о нем.

Антуанетта, подгоняемая страхом, что их все-таки настигнут, скакала как будто в тумане, ничего не замечая вокруг. Иногда Кумб оборачивался, желая убедиться, что она не отстает от него, но она уверенно держалась позади его лошади. Вскоре они свернули с основной дороги и начали петлять по узким проселочным дорогам и даже тропинкам, и, в конце концов, она совсем потеряла направление, не понимая, куда они едут. Ей казалось, что они скорее двигаются на запад, чем на восток. Она спросила Кумба, куда они скачут и где сейчас находятся. В ответ он только пожал плечами и сухо заметил, что, насколько ему известно, они едут в правильном направлении.

— Вы мне верите? — наконец спросил он.

«А разве у меня есть выбор?» — подумала Антуанетта.

У нее уже не было прежней уверенности в нем, но какой смысл ругаться со своим единственным товарищем, доказывая, что они двигаются не в том направлении.

— Да, я доверяю вам, Кумб, — ответила она, выдавливая улыбку. — Я бы не ехала вместе с вами, если бы не доверяла.

Скоро она ощутила запах соли и порывы сильного ветра, очень напоминавшего морской. Должно быть, они приближались к побережью. Она сильно устала, но, глубоко вздохнув, решила не задавать вопросов, чтобы не задерживаться в дороге.

Только когда они въехали в деревушку, она вдруг поняла, что на всем их пути им не встретилось ни городка, ни деревни.