Магог просто взревел и ломанулся вперед, а за ним очертя голову бросились на нас из темноты десятка полтора безволосых тварей. И, словно этого было недостаточно, по камням вокруг нас заплясали красные точки лазерных лучей — штук шесть невидимых нам сквозь снег и слякоть стрелков брали нас на прицел.

Вот это да, Гарри. Отменный план.

Я поймал их именно там, где это было мне нужно.

Я не задержался, чтобы посмотреть, что случилось с мечом, который я, не глядя, кинул Майклу. Вместо этого я сунул руку за отворот ветровки, и она вынырнула обратно, сжимая двуствольный обрез. Я отпустил посох, схватил обрез обеими руками, вскинул его и отвернулся.

— Гори все пламенем! — заорал я и спустил оба курка.

Давным-давно, на стадионе Ригли-филд мне довелось видеть, как Кинкейд палит по вампирам зарядами под названием «Драконов Дых». Вид дробовиков, выплевывающих сорокафутовые языки огня, произвел на меня чертовски сильное впечатление. С тех пор у меня была возможность вволю поэкспериментировать по части разнообразных штук, которыми можно стрелять из дробовика, и как выяснилось, палить по людям можно много чем. Право же, диву даешься, насколько изобретательны люди в деле уничтожения себе подобных, и почти все поды их творчества можно свободно купить.

Мой персональный выбор: заряд под названием «Метеор».

При каждом выстреле из ствола выбрасывается пучок раскаленных металлических частиц — мелкой, очень мелкой магниевой стружки, достигающей при горении температуры в три тысячи градусов. Они разлетаются огромным огненным конусом, достигающим в длину двухсот пятидесяти футов, и он ярче и горячее любого виденного вами фейерверка. Лесники используют его для выжигания подстилки при лесных пожарах, а спецподразделения — для организации привлекающих максимум внимания диверсий.

Я разрядил два «Метеора» один за другим в воздух перед собой, и на мгновение на окрашенной колдовским костром в фиолетовый цвет вершине сделалось светло как в летний полдень.

Даже зажмурившись и отвернувшись от выстрела, я не смог избежать розовых пятен в глазах. До меня донеслись выстрелы со стороны домика и более далекая стрельба на лесной опушке, но каких бы метких стрелков ни разместил там Никодимус, вспышка ослепила их, и требовалось некоторое время, чтобы их зрение восстановилось.

Это одна причина, по которой я рекомендую использовать «Метеор» для стрельбы в темноте. Это выиграло нам совсем немного времени, не больше десятка секунд, но и за десяток секунд может произойти уйма всякого, если вы умеете грамотно ими распорядиться.

Я отшвырнул обрез в сторону, схватил посох и, вопя как безумный, ринулся вперед.

Майкл с Саней следовали за мной по пятам. Майкл держал «Амораккиус» в правой руке и «Фиделаккиус» в левой, и оба клинка вдруг засияли неярким, серебристым светом. Одна из безволосых тварей, притаившихся за домом, по команде Никодимуса ринулась на нас, хотя вспышка ослепила и ее. На беду она промахнулась мимо меня и напоролась точно на Майкла. Рыцарь Креста повернулся чуть влево, потом чуть вправо, взмахнув обоими мечами по очереди. Тварь коротко взвыла от боли и тут же стихла, а Майкл продолжал бег, почти не задержавшись, оставив на земле за собой продолжавшее еще дергаться тело.

Воздух содрогнулся от боевого рева Магога, и я увидел, что огромный динарианец несется прямо на меня. Я уже мерился своей магической силой с кинетической энергией Магога и знал, что при необходимости я могу остановить его. Еще я знал, что это потребует изрядного усилия и ослабит меня, сделав более уязвимым для его спутников. Поэтому вместо того, чтобы останавливать его, я чуть напряг волю и, дождавшись пока эта горилла приблизится на достаточное расстояние, сделал посохом взмах снизу вверх — словно клюшкой для гольфа — и выкрикнул: — Forzare!

Невидимая сила, соединившись с инерцией Магога, оторвала его от земли. Магог с воем пронесся над нашими головами и, описав в воздухе дугу, покатился по каменистому склону вниз, туда, откуда мы только что поднялись. Звериный вой сменился исполненной чувства фразой на незнакомом мне языке, то и дело прерываемой полными злобы и боли вскриками: судя по всему, динарианец продолжал свое движение вниз. Злобы в его голосе, правда, слышалось больше, чем боли, и я понимал, что вывел его из боя лишь временно и очень ненадолго.

Я надеялся только, что этого времени нам хватит.

С трона скатилась Дейрдре — она перемещалась на всех четырех, помогая себе при этом еще и стальными лентами своих волос, в результате чего походила на огромного, причудливого паука — до тех пор, пока Саня не поднял свой «Калашников» и не открыл по ней огонь. Не слепой огонь длинной очередью. Русский остановился и прицелился. Одну пулю он вогнал в камень в дюйме слева от Дейрдре, вторая пронзила ей бедро, а третья высекла сноп искр из ее стальных волос. Дейрдре вскрикнула от боли и страха и отпрянула в тень со скоростью таракана, застигнутого светом посередине кухни.

По нам продолжали стрелять с обеих сторон, пока еще вслепую и наугад, что было ненамного менее опасно. Пули, скажу я вам, препротивнейшая штука. В них нет никакого драматизма. Шум они производят на манер больших жуков, каких можно услышать где-нибудь за городом в жаркий летний полдень. Их даже трудно бояться, пока до вас не дойдет по-настоящему, что это такое. Это по-своему кстати — правда! — потому что благодаря этому существует зазор между моментом, когда ваши чувства говорят вам, что смерть порхает в воздухе в паре футов от вас, и моментом, когда ваш рассудок все-таки заставляет вас понять, что ходить под пулями — худшая из худших идей. Это дает вам время действовать прежде, чем вам станет так страшно, что в голове не останется ни одной мысли, кроме как об укрытии.

— Вперед, вперед, вперед! — крикнул я, продолжая движение. Единственная наша надежда заключалась в том, чтобы двигаться вперед, заставляя Никодимуса и К. убраться с дороги к единственному укрытию на этом чертовом холме.

— Убить их! — в ярости ревел Никодимус, а потом над головой зашумел нарастающий ветер. Должно быть, он взмыл в небо, паря на этой своей тени как на огромных перепончатых крыльях.

На Майкла снова навалилось несколько тварей, и ему пришлось пустить в ход оба Меча. Серебряное свечение их клинков сделалось ярче. Саня выкрикнул что-то по-русски, и на вершине холма сразу стало светлее — это вступил в бой «Эспераккиус», а хор полных боли воплей тоже усилился.

Прямо передо мной завывал от страха и досады Шипастый Намшиил. Тесса и адская девица Розанна, не сговариваясь, исчезли, будто их не было.

— Вернитесь! — в отчаянии вскричал Намшиил, простирая руки в направлении трона. Наверное, он услышал мои шаги по мокрому снегу, потому что повернулся ко мне. Зеленые молнии все еще змеились между его пальцами, и он, оскалив зубы в полной ненависти ухмылке, взмахнул рукой и швырнул в меня брызгавший электрическими искрами изумрудный шар.

Я успел изготовить свой браслет-оберег, и уж страха, злости и решимости у меня имелось в достатке, так что я укрепил защитное поле их энергией. Я выстроил поле под углом к траектории шара, и тот, не причинив никому вреда, ушел в небо.

— Щенок! Дилетант! — прорычал Намшиил, накапливая в руках новый заряд своей зловещей зеленой энергии. Он сделал странный жест, щелкнул пальцами, и внезапно пять тонких нитей зеленого света сорвались с его руки и устремились ко мне, каждая по своей извилистой траектории.

Я чуть подправил щит, чтобы отразить и эту атаку, и в самый последний момент сообразил, что каждая из нитей отличается от других по спектру, а может, по длине волны магической энергии… в общем, что моего щита не хватит, чтобы отразить их всех. Во всяком случае, одновременно. Я отбил три, с трудом уклонился от четвертой и ничего не смог поделать с пятой.

Что-то, напоминающее ледяную, засаленную рояльную струну, обвилось вокруг моей шеи, лишив меня возможности дышать.