По вопросу гражданских судебных процессов король согласился «не передавать клириков и не разрешать передавать их в светские суды по гражданским делам, он позволил им отвечать только перед ним самим или другим господином за службу в отношении светского лена». Это установление выдает феодальный характер английского управления и указывает на то, что обычным долгом клирика являлось выполнение своих обязательств; так же должны были поступать и миряне.

Король также согласился «не увеличивать срок держания вакантного места в церквях свыше года, исключая случаи, когда юридически это являлось недопустимым». Данное условие косвенно признавало существовавшие процедуры епископальных выборов и, в связи с этим, законность двенадцатой статьи Постановлений, которая оговаривала проведение выборов в присутствии короля, а также его право на получение дохода с епархии, пока епископский престол не занят. Каким бы серьезным оно ни было, указанное исключение могло зависеть, в основном, от обстоятельств и желания короля. Видимо, Генрих настаивал на своей позиции по данному вопросу и в определенных случаях извлекал финансовую выгоду, часто используя возможность отсрочки.

Также острой проблемой был вопрос о сохранении церковной сферы полномочий и, как следствие, о несоразмерном наказании в делах о преступлениях, совершенных против клириков. Мятеж 1173-1174 годов привел к увеличению насилия в отношении духовенства. Архиепископ Ричард, преемник Бекета, приблизительно в 1176 году выразил недовольство делом своих викарных епископов, которое свидетельствовало о том, что иммунитет клириков, как он полагал, находился в опасности. Очень важно, что Генрих, в том же письме к Папе, в котором извещал его об уступках легату, кардиналу Уго, добавил, что убийцы клириков, должным образом осужденные Королевским судьей и в присутствии епископа или его представителей, должны быть навсегда лишены своей собственности. Эта процедура предполагала совместные действия гражданских и духовных властей.

Оставался другой спорный вопрос при решении проблемы: о владении клириков по праву frankalmoin (право церковной собственности), то есть было ли оно или нет действительно церковным. Девятая статья Постановлений, одна из тех, что были осуждены, давала право при решении таких дел обращаться в королевский суд. В прошедшие годы произошло несколько спорных дел, и обе юрисдикции притязали на правомочность. Александр пошел на уступку и 1 октября 1178 года оставил на усмотрение короля или его судей решение таких вопросов. Таким образом, наконец стало возможным окончательное установление Ассизы «Utrum».

Связанная с данным вопросом проблема права Церкви распределять приходы и бенефиции или проблема светского патронажа, которая освещалась в первой статье Постановлений, была более запутанной. Этот обычай прочно установился в Англии, и его нельзя было легко изменить. Землевладельцы, чьи предки сделали пожертвование Церкви, рассматривали свое право назначения пастора в качестве некоего вида имущественного права, которое могло быть продано, куплено или передано. Кроме того, Церковь также была заинтересована в назначении, чтобы контроль епископов над их приходскими священниками не оспаривался. Поэтому по данной проблеме оставалось много спорных вопросов.

В конце концов, Александр, хотя и желал пойти на уступку английским обычаям по одному или двум процедурным вопросам, настаивал на необходимости получить на это согласие епископов. Таким образом, сравнение на основе канонического права или утверждение на должность не могли быть окончательными без решения епископов. Здесь также был достигнут компромисс и налажено сотрудничество между двумя юрисдикциями. Светские юристы, разделив то, что прежде являлось единым судопроизводством, решением о derniere presentatoin – процессе о назначении – сохранили за королевскими судами возможность определять, кому фактически принадлежит право назначения священников на должности. Это оставляло за духовными судами возможность рассматривать дальнейшие тяжбы, например религиозные, когда требовалось судебное заседание, по крайней мере в тех случаях, когда приговор относительно владельца выносился без проведения надлежащего расследования дела, что говорило о важности второго процесса.

В заключение стоит подвести итоги результатов переговоров, которые были зафиксированы в соглашении 1172 года и в последующих установлениях легатов, Папы и королевских юристов. Что касается личных обещаний, сделанных королем, то не все они были выполнены. Например, обязательство взять крест было заменено им на закладку трех монастырей. С другой стороны, король окончательно согласился уступить по двум пунктам, принятым в Кларендоне. Один из них касался апелляций в Рим и дел преступных клириков. В другом, правда, он выиграл, однако согласившись на некоторые незначительные поправки. Более того, в соглашении об общих условиях отказа от обычаев, враждебных Церкви, не были изложены особые предложения. Некоторые из обычаев фактически остались в силе; другие же, как мы видели, стали предметом обсуждений и компромисса между королевскими и папскими послами. Кратко говоря, в церковных вопросах состоялся возврат к тому положению, которое существовало до того, как были написаны Постановления, когда они стали представлять обычаи, с которыми было необходимо примириться, противостоять или установить. Мы только что описали процесс урегулирования в том виде, в каком он произошел под эгидой Александра и его легатов между 1172 и 1180 годами, процесс, который, по своей природе, должен был получить продолжение.

Чего же добились Александр и Бекет? В частности, что было достигнуто мученичеством Бекета? Видимо, оно не стало символом нового этапа в развитии канонического права в Англии, поскольку этот процесс начался еще до Бекета. Однако оно не стало и препятствием для проведения английским правительством судебной реформы. Вскоре появилась уверенность, что ныне традиционные решения папской монархии, принимаемые на основании канонического права, должны были существовать и не могли прерваться в результате каких-то внезапных изменений в отношениях между Англией и Римом. То, что ситуация складывалась именно таким образом, подтверждается большим количеством папских документов, писем и инструкций к судьям-посланникам, отправленных им в течение последних лет своего понтификата. Многие из положений, о которых заявил Папа, должны были оказать важное значение на развитие канонического права во всей Европе. Сейчас всеми исследователями признано, что деятельность Александра, как она предстает в различных письмах, посланных в Англию, была впечатляющей – столь впечатляющей, что свидетельствует о появлении совершенно новых явлений в духовной жизни, какие не представлялись возможными до возникновения дела Бекета, и поэтому они могут быть признаны результатом его мученичества. В действительности, увеличение количества папских постановлений в отношении Англии после смерти Бекета можно скорее интерпретировать как свидетельство огромного значения той роли в разрешении ситуации, которая была приписана поздними составителями коллекций постановлений взглядам Александра, выдающегося папы-юриста.

Окончательным последствием дела Бекета, поэтому, стало не появление резких нововведений в духовной сфере Англии, и даже, по-видимому, не серьезное ограничение королевского влияния в религиозных делах. То, что получило постепенное развитие, оказалось неким видом конкордата. Конкордат не был окончательным урегулированием спора. Скорее он представлял временное соглашение между двумя сторонами, что-то, что необходимо было принять в новых условиях. Чтобы достичь такой договоренности, каждая сторона должна была признать основные права другой. Умение ждать, свойственное Александру, его легатам и королевским юристам, позволило создать атмосферу, в которой стало возможным принять такое решение.