Через несколько километров их остановил американский патруль и не разрешил им следовать дальше. Лишь только утром, после смены патруля, полк. Герре обратился к нему с просьбой разрешить следовать дальше, т. к. русский генерал, сидящий в машине, должен прибыть в комендатуру своего корпуса. Американский солдат был крайне этим удивлен и показал себя хорошо информированным: «О, русский генерал? Ради Бога, поезжайте вперед!». Таким образом полк. Герре, вместе с сопровождавшими его лицами, наконец, добрался до ближайшей главной комендатуры (в рукописи, в первый раз, приводится корпус, а во второй раз, дивизия, поэтому установить наименование части и имена отдельных лиц, невозможно) и там просил о разрешении продолжать свой путь к ген. Кестрингу. В помещении, в ктоором происходил разговор, уже сидел советский офицер. Когда появился ген. Асс- берг, то советский офицер подошел к нему и плюнул на его пальто, процедив сквозь зубы: «Мы знакомы!». Американский генерал обратил внимание на происшедший инцидент и в острой форме выпроводил советского офицера из помещения сказав, что на территории, занимаемой Американской армией, следует вести себя прилично. Этот генерал хотел помочь полк. Герре, положение РОА понимал, но не считал себя вправе что-либо решать и поэтому письменного разрешения на продложение дальнейшего пути не дал. Даже ген. Неринг, командир немецкой 1-й танковой армии, которая уже находилась за американской демаркационной линией, не мог или не хотел выдать такого разрешения. Вследствие этого ген. Ассберг и сопровождавшие его лица вынуждены были вернуться в Крумлов.
К продолжению пути без разрешения приступил полк. Герре сам вместе со своим сержантом, отправившись пешком к ген. Кестрингу, предполагая, что он будет находиться в своем имении Бихлгоф близ г. Маркварнггейн. Их путь длился 12 дней и, пройдя свыше 300 километров, блуждая с различными приключениями по территории, занятой двумя армиями, они 20-го мая, наконец, добрались до ген. Кестринга. Герре сообщил своему генералу о положении частей РОА в Южной Чехии. Его миссия, однако, уже с самого начала не имела надежды на успех, т. к. после ухода частей из учебных лагерей в Мюнсин- гене и Хойберге, ген. Кестринг уже фактически не имел возможности оказать влияния на судьбу РОА и предотвратить ее выдачу Советам. В тот же день вечером они оба были арестованы американским патрулем.
Так закончилась деятельность полковника Генерального штаба Гайнца Данко Герре, который в организационном отношении в наибольшей мере способствовал существованию РОА.
Особенно трагичный конец постиг 2-ю дивизию, командир которой ген. Зверев, в последнюю минуту не выдержал.[186] Я должен предпослать оговорку о том, что 2-я дивизия, несмотря на недостаточность вооруженности, была единственным подразделением во всей южной группе способным выполнить какое-либо боевое задание. Из состава всей южной группы она была выдвинута дальше всех на северо-восток. Почему она выполнила немецкий приказ выдвинуться так далеко, остается под вопросом. Соответственно общему положению вначале мая 1945-го года, 2-ая дивизия, как наиблоее многочисленное подразделение всей южной группы, должна была быть перемещенной как можно дальше на запад, что, впрочем, было действительным приказом и для всей группы. Вполне очевидно, что часть ответственности за ее печальный конец лежит и на штабе РОА, несмотря на то, что он прилагал все усилия исправить положение.
б-го мая ген. Зверев получил приказ от ген. Трухина переместить дивизию в район штаба и Офицерского училища. 7-го мая, этот приказ подтвердил и снова повторил полк. Нерянин. 8-го мая, когда в присутствии ген. Трухина было принято решение перейти на американскую сторону, ген. Зверев был в штабе армии. 8-го мая, в 18.00 час., снова был дан приказ к перемещению и даны все подробности. В штаб дивизии он был доставлен в 20.00 часов, 9-го мая, в 04.00 час., в дивизию был направлен офицер штаба армии, майор Сергей Шейко. Дивизия должна была немедленно приступить к перемещению. Однако, к нему было приступлено лишь 10-го мая, в 03.00 час., по приказу начальника штаба дивизии ген. Богданова.
8-го мая, когда ОКВ объявило о прекращении военных действий на всех участках фронта с 00.01 час. 9-го мая, штаб немецких офицеров связи 2-й дивизии все еще находился в селе Сухдол. Майор Кейлинг получил приказ отойти вместе со штабом и со всеми офицерами связи, прикомандированными к русским полкам, по оси Крумлов— Вегсшид—Пассау, на территорию, оккупированную Американской армией. Единственное, что майор Кейлинг еще мог сделать для 2-й дивизии, было заставить ген. Зверева отдать приказ к отступлению за демаркационную линию. Согласно описаниям очевидцев, силы Зверева иссякли. Разочарования последних лет и то, что сопровождавшая его жена покончила самоубийством, приняв яд и теперь умирала, лишили его какой бы то ни было воли принять решение как в интересах дивизии, так и спасения собственной жизни. Единственное, о чем он просил майора Кейлинга было: «Дайте мне оружие, оружие…».
Вскоре после этого его жена скончалась и ген. Зверев уже не желал дальше отступать. Даже под давлением американского патруля, который проник в его штаб, он отказался отступить и будто бы велел расстрелять отдельных членов органов СС, которые, будучи уже обезоруженными, отступали через его территорию. Вплоть до того момента, когда появился первый, выдвинутый вперед советский патруль 297-й стрелковой дивизии, с ним оставалась лишь его личная охрана. Произошла перестрелка и ген. Зверев, будучи раненым, был взят в плен.
Начальник штаба дивизии, ген. майор Богданов, после отдачи приказа об отступлении, уехал в штаб РОА в Стра- коницах. В ту же ночь он покинул штаб и на собственный риск перешел в Баварию, где его след потерялся. Это был единственный генерал РОА, которому удалось спастись хотя бы от того, чтобы не быть судимым в Москве.
Полк. Нерянин пишет, что по приказу части Красной армии могли дойти лишь до определенного района и что никаких столкновений с частями 2-й дивизии не произошло. Тогда абсурдным является его сообщение, что 10-го мая в плен Красной армии попали весь второй полк дивизии, части снабжения, дивизионная кавалерийская часть, а также части остальных полков и отдельных батальонов.
Майор Кейлинг прибыл в Крумлов утром 9-го мая ожидая там прибытие подразделений 2-й дивизии. Однако пришла лишь часть 1-го полка, приблизительно 700 бойцов, которые отступали без приказа. К вечеру Кейлинг был в Страконицах, где доложил в штабе о положении 2-й дивизии.
11-го мая части 75-го корпуса Красной армии заняли район, находящийся на восток от селения Каплице. Из состава самого штаба дивизии, помимо Богданова, спасся лишь один кап. Твардиевич.
О том, что произошло в районах с. Каплице и г. Крумлов после 11-го мая, из доступных нам источников ничего неизвестно. Из общего состава, численностью в 16.000 бойцов, которым дивизия располагала на 8-е мая, в американский плен перешло лишь 3.000. Из общего состава всей южной группы, численностью в 25.000 бойцов спаслось лишь 7.200 человек.
12-го мая, кога часть штаба и Офицерское училище разместились близ села Кладенске Ровне, к ним дошли остатки дивизии, численностью приблизительно в 2.200 бойцов.
Положение частей РОА 12-го мая, все еще находившихся в американском плену в лагерях западнее г. Крум- лов, как оно представлялось американскому офицеру связи XII-го корпуса таково:[187]
Е. Сообщение о тревоге среди власовцев (белых русских), основанное на страхе, что они будут выданы Красной армии, мне представляются плодом фантазии, не обоснованным по сравнению с действительной опасностью. Я посетил их лагерь, расположенный на юго-запад от гор. Крумлова (в сообщении приводится наименование ЦЪЕ- ЦЕ БОЙЕ. Мне не удалось найти на карте селения с таким наименованием — прим. автора). Лагерь выглядит спокойно, совсем как идиллическая сельская сцена. Я его спросил (без указания имени, судя по взаимосвязи, подразумевается ген. Меандров — прим. автора), имеются ли у него какие-либо проблемы; он ответил отрицательно. Он заявил, что его единственным требованием является, чтобы части не были выданы Красной армии. Он говорил спокойно, без какого-либо намека на истеричность в голосе. Он сказал, что запасов у него имеется на 3–4 дня. Его требованием в настояще время является немедленнное предоставление хлеба и корма для коней (части в лагере состояли из штаба генерала Власова, 2-й дивизии РОА саперного батальона, Офицерского училища, вместе с разными штабными частями).
