Во втором эшелоне за дивизионной разведывательной частью к Праге продвигался 1-й полк, который вышел из села Литень около 14 часов. На следующий день, б-го мая, до полудня, в районе Збраслав он натолкнулся на части СС в силе приблизительно двух батальонов, с шестью танками. Это были части запланированной дивизии «Балле нштейн», под натиском которой отступал майор Костенко по левому берегу реки Влтавы к Праге и в 14 часов он дошел до окраинной части Смихова. Наступающие части СС, после этого, заняли весь район между Радоти- ном и Хухле. Вследствие наступления 1-го полка они, однако, не смогли удержать этот район и под натиском полка перешли в Браник, на правый берег Влтавы. В этом месте, в качестве охраны, русское командование оставило одну пехотную роту с противотанковым орудием. Эта рота вернулась в полк в тот же день лишь к вечеру, когда 1-й полк, после прибытия в район Праги Смихов, разместился близ мостов Ирасека и Палацкого.
В течение всей ночи с 5-го на б-е мая в комендатуру дивизии приходили члены штаба восстания, с которыми ген. Буняченко поддерживал непрерывную связь вплоть до 8-го мая. Штаб восстания подробно ознакомил командира дивизии с положением в Праге и указал места, где восставшие находятся в наибольшей опасности. Для того, чтобы русских солдат можно было отличить от солдат немецких вооруженных частей, они обозначили себя трехцветным бело-сине-красным значком и нарукавными лентами, которые они получили во время перемещения 6-го мая до полудня.
6-го мая дивизия в течение всего дня принимала активное участие в боях, происходивших как в самой Праге, так и в ее окрестностях. При повторном обозрении деятельности дивизии 6-го мая, до полудня, ее активность проходила следующим образом: к городу с юга, вдоль реки Влтавы, с боями приближалась разведывательная часть, а за ней следовал 1-й полк; 2-й полк постепенно входил в район Праги Йинонице; 3-й полк покинул магистраль Бероун—Прага и развернулся против аэродрома и казарм в Рузини; 4-й полк без боев продвигался по шоссейной магистрали Бероун—Прага в районы Праги Мотол и Коширже.
Вся дивизия действовала на участке длиной приблизительно в 15 километров, производя одновременно, то наступление, то оборону, в зависимости от данного положения, которое на столь большом участке не является достаточно ясным. Неясность в описании военных действий возникает, главным образом, вследствие данных, полученных от подполк. В. Артемьева, командира 2-го полка, который приписывает занятие аэродрома в Рузини, 6-го мая до полудня 3-му и 4-му полкам, а также перемещает и иные события как по времени, так и по месту действия. Он сообщает, что атака была настолько стремительной, захватив в расплох немецкий гарнизон, что он оставил на аэродроме 56 самолетов, а во время боев было сбито 7 других.
Такие данные безусловно вызывают недоверие. Почему дивизия в составе четырех полков поставила два полка на ликвидацию второстепенного объекта, каким был Рузинский аэродром, а на выполнение заданий в миллионном городе предназначила лишь два оставшихся полка и дивизионные части? В архиве РОА не сохранилось, однако, пи одного документа, который мог бы разъяснить эту неясность. Конечно, подполк. Артемьев[142] в этой операции лично не участвовал и в своих воспоминаниях вообще мало внимания уделяет участию в пражском восстании. Свое описание он явно передает со слов кого-то другого. Не остается ничего иного, как все описание сравнить с данными, приводимыми в немецких источниках,[143] относительно СС-бронечасти учебного и запасного батальона № 2, а также гарнизона рузинского аэродрома.
2-го мая командир этого батальона получил приказ от командующего вооруженными силами СС в Праге следующего содержания:
«Закрыть все пути подхода к Праге, по которым с юго-запада приближаются к ней части ген. Власова… Применение огнестрельного оружия не разрешается».
Этот приказ исходил из более широкого приказа фельдмаршала Шернера, который не мог допустить, чтобы в Праге находилась такая ненадежная часть, каковой в его глазах была 1-я дивизия. Запрет применения огнестрельного оружия являлось попыткой избежать прямого столкновения с 1-й дивизией, для ликвидации или разоружения, которой у фельдмаршала уже не было возможности.
Приказ, однако, уже был неосуществимым. У командира батальона для этого не было возможности, т. к. в его распоряжении были лишь недостаточно вооруженные и обученные новички. Преградить путь многочисленной дивизии, с таким боевым составом было невозможно. Поэтому он отправил в указанный район разведывательную часть, но она вернулась в батальон обезоруженной частями 1-й дивизии. После этого командир батальона стянул все дислоцированные по окрестностям части в рузинские казармы и начал готовиться на тот случай, если ему прийдется оборонять районы казарм и аэродрома. У него был свой собственный опыт, т. к. еще в последние апрельские дни бойцы его батальона возвращались из Праги обезоруженными. Все свидетельствовало о том, что произойдет восстание. Потом, после того, как оно вспыхнуло, события приняли драматический оборот.
Начальник рузинского аэродрома, расположенного рядом с казармами 2-го СС запасного батальона, полк, авиации Эгер, вошел в контакт с повстанцами и был готов передать его в их руки. Революционные части «Гарда свободы» уже приступили к занятию аэродрома. По приказу свыше Эгер был отозван и заменен надежным немецким офицером, подполковником Гуккенпаком. Этот командир был заодно с командиром СС резервного батальона в том, что свои районы они не отдадут без боя, ни повстанцам, ни «власовцам». Бойцы СС запасного батальона принудили чешские революционные дозоры покинуть аэродром, обеспечить его оборону приблизительно 300-ми бойцами СС из запасного батальона. Одновременно с этим резервный батальон взял на себя пехотную оборону противовоздушных батарей и части противовоздушных орудий калибра 88 мм, а другая противовоздушная батарея была переведена в район казарм. Казармы и аэродром готовились к круговой обороне. С внешним миром гарнизон поддерживал связь только по-радио, по которому командиры обеих частей узнали, что немецкий полковник, посланный ген. фон Туссеном в 1-ю дивизию, был повешен. Когда вскоре после этого они получили по-радио приказ послать к ген. Буняченко парламентера, адъютанта батальона SS-Ustf. Liebmann, они отказались выполнить его.
Во второй половине 6-го мая части 3-го полка 1-й дивизии перешли государственную шоссейную магистраль Прага—Бероун, приближаясь к аэродрому в направлении Храштяны—Гостивице. Вскоре парламентер РОА прибыл в немецкие части после полудня с приказом их командира безоговорочно капитулировать не позднее, чем через полчаса. Если они этого не сделают, то каждый немецкий солдат, попавший в руки РОА, будет повешен. На этот ультиматум русские не получили ответа и по истечении срока приступили к стрельбе из мхшометов, а позднее, из пехотных орудий. В результате этого радиосвязь батальона с командованием вооруженных сил СС в Праге была прервана и единственным соединением оставалась радиостанция начальника аэродрома. В донесении авиакорпусу о своем положении, он просил о помощи, но об этом речь будет позже.
К вечеру этого дня 3-й полк окружил весь район, обстреливая участки сопротивления как в казармах, так и на аэродроме, но не делая попыток прямого нападения.
На склоне дня радиостанция в комендатуре аэродрома поймала следующей приказ: «Всем немецким частям приступить как можно скорее к перемещению на запад и попытаться пробиться к выдвинутым вперед американским частям». Приказ являлся запоздавшей реакцией штаба армейской группы «Центр» и одновременно предзнаменованием капитуляции немецких вооруженных частей в Праге, о которой пока что велись переговоры. На основании этого оба немецких командира приняли решение сообща проломить оборону власовских частей и пробиться, как гласил приказ, на запад. Отступление из Рузи- ни было скоординировано со средствами немецкой авиа- ции, которая в то время все еще располагала достаточным количеством автомашин в районе западнее от аэродрома, хотя точное место их нахождения неизвестно. Было договорено, что когда немецкие части пробьются через окружение, авиация им предоставит автобусы для перевозки раненых.
