Н. АСАДОВА: Вот такой вот портрет Воронихина.

Л. МАЦИХ: Очень неплохой. Единственное, в чем я бы поспорил с Алексеем Дурново, это насчет благоприятного стечения обстоятельств. То есть, речь идет о везении. А вот Александр Васильевич Суворов, о котором мы говорили пару передач назад, он в эти случаях говорил: «Все везенье да везенье. Помилуй Бог! А когда ж уменье?» Уменье было выдающееся у мальчика, и это обеспечило ему вхождение во все те сферы, которые он последовательно прошел. Кроме того, у него были, конечно, необычные покровители. Граф Строганов был совершенно уникальная фигура…

Н. АСАДОВА: Был ли он масоном?

Л. МАЦИХ: Строганов, разумеется, был масоном. Причем, он состоял в двух ложах. Но помимо того, что он был масоном формальным, он очень глубоко и искренне масонские идеалы разделял. И при нем его огромному количеству крепостных жилось гораздо лучше, чем при иных хозяевах. Кроме того, он отдал его в обучение к самым лучшим живописцам и архитекторам того времени. Ну, и Баженов и Казаков, разумеется, они были масонами оба, и они привили Воронихину не просто архитектурный навык, — сколь угодно прекрасный — но они воспитали в нем целостное мировоззрение. Именно это позволило ему стать великим зодчим.

Н. АСАДОВА: Как случилось так, что Воронихин стал тоже масоном? В каком городе его принимали в масонство?

Л. МАЦИХ: Его приняли в Москве. Он был в ложе «Трех добродетелей», потом он вступил в ложу «Скромность», потом он путешествовал с сыном Строганова Павлом «по европам», как тогда говорили. Там, по-видимому, и свел знакомства с иностранными масонами. Говорят, что вступил даже в некое революционное общество на манер якобинских. Но, по молодости кто не был революционером? Потом они вернулись оба. Он состоял в нескольких ложах. Дело в том, что Воронихин от природы обладал… даже не столько талантом, сколько гениальной способностью схватывать мироздание в целом. В нем было что-то от Ломоносова. Он такой подлинной народный талант! И он идеально соответствовал грандиозным замыслам Павла, поскольку Павел себя мыслил не просто царем, а объединителем Европы, Демиургом, посланцем Бога, то ему нужен был адекватный исполнитель. Воронихин на эту роль идеально подходил.

Н. АСАДОВА: Но, прежде, чем воплощать идеи Павла Первого, он строил дачи и дворцы для своего хозяина Строганова. И вот если посмотреть на Строгановский дворец, на оформление его убранства внутреннего, то можно отметить несколько интересных моментов. В частности, обои…

Л. МАЦИХ: Шпалеры, как тогда говорили. Вы имеете в виду Строгановский дворец в Петербурге рядом с Казанским собором?

Н. АСАДОВА: Да-да.

Л. МАЦИХ: Это отнюдь не дача, заметьте. Это огромный дворец, которым каждый из нас мог бы гордиться.

Н. АСАДОВА: Да, так вот. Там очень интересная роспись.

Там идет ряд мифологических фигур, начиная от Адама, Евы, какой-то охотник и так далее… заканчивая двумя скрещенными ключами и гранатовым цветком. Вот если можете, объясните символику этого рисунка.

Л. МАЦИХ: Ну, да. Это система восхождения по степеням духовного посвящения, ступени того, что называлось «перфекционизм». То есть, возможность для человека обрести при жизни слияния с божеством, добиться духовного идеала. Что касается того рисунка, на который вы обратили внимание как на самый приметный… два скрещенных ключа и цветок, цветок граната, такой ярко-алый, они, на самом деле, два рая. Это два символа рая в двух великих религиозных традициях. Два ключа — это рай христианский. А гранатовый цветок, знаменитый гранатовый сад из «Песни песней» — это рай иудейский. То есть, человек, который это все замысливал и исполнял, был не только великолепный рисовальщик и живописей, он был еще великий эрудит, теолог, и умел воплотить умозрения в красках. Это была подлинная картина восхождения человеческой души от первобытной дикости — Адам, охотник, сеятель и так далее — до высочайших вершин слияния с абсолютом. Обретение рая. Вот такая там символика непростая! Он вообще был мастер зашифровывать послания. В это плане он был…

Н. АСАДОВА: Кстати, его была его инициатива? Или это был заказ Строганова того же? Он же тоже был масоном.

Л. МАЦИХ: Я думаю, это был заказ Строганова. Но и заказ был адресован, — так же как в случае с заказом на Казанский собор — заказ был адресован правильному человеку, человеку, который мог адекватно великую идею воплотить. Я думаю, что ни Павел, ни, возможно, Строганов не проговаривали всего до конца, они говорили как бы вообще… «Вот мне бы хотелось, Андрюша…», а уж Воронихин знал, как это все облечь в краски, облечь в камень и придать этому идеальную законченную форму.

Н. АСАДОВА: Кстати, Строганов… много ли он крестьян отпустил?

Л. МАЦИХ: Нет, он отпустил немного. Тогда это было очень, так сказать, не принято. Это было, скорее, исключением, чем правилом. И я думаю, он не отпустил бы и этого, если бы он не был его внебрачным сыном. То есть, тут не нужно преувеличивать его филантропический замах. Но Строганов относился в целом к крестьянам лучше, чем остальные. Личность Воронихина интересна тем, что он из простых, но он, кстати, никогда о своей народной предыстории — так же как и Ломоносов — никогда не вспоминал.

Н. АСАДОВА: Кстати, на портретах он тоже изображен как очень благородный дворянин.

Л. МАЦИХ: Ну, во первых, это был стиль того времени. И кроме того, он приобрел все черты дворянина той эпохи. Он не только в Москве и Петербурге, он и в Париже смотрелся на равных, стал совершенным европейцем, галантным, с шиком, с блеском, говорил на языках, умел танцевать…

Н. АСАДОВА: Нас Ирина спрашивает: «Получается, что в основном, в зодчестве масоны представлены в Петербурге и Москве. В других городах было?» Еще из Твери Сергей нас спрашивает: «Представлены ли какие-то масонские здания или с масонской символикой здания в Твери?»

Л. МАЦИХ: О Твери не могу вам ничего сказать, поскольку в Твери я никогда не был. Но, думаю, что если и есть, то немного. А где есть? В Риге. В портовых городах. Масоны, они же, в основном, приезжали из-за рубежа, На первом этапе это были англичане, голландцы, немцы. Поэтому в Риге, Питере это неудивительно. Ну, Москва это вторая столица. Кое-что есть в Киеве. Насчет других городов… не очень-то. Правда, в Симбирске есть … был, не знаю, есть ли сейчас…

Н. АСАДОВА: В Одессе.

Л. МАЦИХ: В Одессе, да, поскольку это тоже порт. В Симбирске была некая такая руина масонского храма. Баженов строил и в Костроме, и в небольших городках, в Рязанской, Липецкой, Костромской губерниях… Но я не знаю, живо ли это сейчас, и не удивлюсь, если это все сейчас полностью разрушено. Но под Питером, например, в Павловске, в Гатчине есть сооружения, которые уцелели до сих пор. Например, в Гатчине есть превосходный образец такой символики, именно при Павле расцветшей — такая беседка. У нее тройное название — храм, павильон орла или полукруглый павильон. Там сложнейшая символика, множество символов и сочетаний, показывающих, что Павел, еще будучи цесаревичем, очень серьезно масонские воспринимал. И, кстати, когда он поручил на месте, где была церковь, в которой он венчался, построить новый храм, который стал Казанским собором, он же ведь не просто очередной храм в Питере хотел построить — он хотел построить грандиозное сооружение.