Н. АСАДОВА: Ну да, если вспоминать историю, то со времен Екатерины II евреи обитали за чертой оседлости так называемой.
Л. МАЦИХ: Вообще, можно короткий экскурс сделать и, кстати говоря, адресовать наших слушателей, чтобы они не блуждали в море спекуляций и провокаций по этому поводу, к двум великолепным исследованиям по поводу истории российского еврейства. Это книга Николая Семеновича Лескова о евреях в России — он очень хорошо знал предмет. Он писал в XIX веке, книга совершенно не устарела, полна фактического материала и очень таких, выверенных и точных выводов. Опровергает очень много мифов и домыслов. И второе, это, конечно, классическое исследование Александра Исаевича Солженицына «200 лет вместе».
Н. АСАДОВА: Кстати, его после этой книжки назвали антисемитом.
Л. МАЦИХ: Его назвали антисемитом и сионистом, и агентом Моссада, и кем только его не называли. Но личность этого человека была такова, что он противостоял и не таким нападкам. Но его отличала всегда, Александра Исаевича, царство ему небесное, абсолютная верность фактам, научная полная убедительность и доказательность. И он, хотя он был писателем, имел право на вымысел, но он этим правом никогда не злоупотреблял. И его научным и историческим выкладкам абсолютно полностью можно доверять.
Н. АСАДОВА: Давайте тогда бегло пробежимся по истории евреев в России, начиная от времен Екатерины II.
Л. МАЦИХ: Ну, началась-то история немножко пораньше даже. То есть евреи стали привлекаться Петром, но они были, в основном, подданными зарубежных государств. То есть евреи были фортификаторы, евреи были корабелы, оружейники, изготовители пороха, картографы. То есть, в основном, все то, что связано было с главной мечтой и делом жизни Петра — флотом.
В основном, они жили в Питере, в Москве их было мало. Москва считалась, во-первых, средоточием православия, и уже поэтому евреи сюда не особо допускались. Перелом произошел, когда во время раздела Польши в конце XVIII века Россия получила большие куски территории, населенные множеством евреев. Это была Белоруссия, это была Украина, Подолье, Галиция.
Н. АСАДОВА: Бессарабия, наверное.
Л. МАЦИХ: Бессарабия, да. Россия впервые столкнулась как империя с тем, что нужно куда-то девать, как-то абсорбировать очень большой пласт традиционно мыслящего и традиционно живущего еврейского населения. Тогда родился термин «черта оседлости», то есть евреям запрещено было выезжать.
Н. АСАДОВА: А почему именно им? Там же была масса других каких-то народов. Там молдаване те же.
Л. МАЦИХ: На самом деле, никакие другие народы ни к чему особо не стремились. Были, кстати, ограничения не только по поводу евреев. Были ограничения по поводу греков, были ограничения по поводу армян, были очень серьезные ограничения по поводу турок. И, кстати говоря, объявления абсолютно абсурдные как в адрес евреев, так и в адрес турок. Турок, например, обвиняли в том, что они поголовно все больны чумой и ее специально разносят среди русского населения. Ну, такой же бред, как и многие антисемитские измышления.
Главным объектом ограничений были народы, которые пытались расселиться за пределами своего, условно скажем, традиционного обитания. Евреи как народ торговый и активный, безусловно, были в этом смысле на первых ролях. Поэтому острие черты оседлости и ограничений в правах было против них главным образом и направлено. И, вот, они, значит, в этой черте оседлости, которая охватывала какие-то территории Белоруссии, Украины.
Н. АСАДОВА: Бессарабии.
Л. МАЦИХ: Ну, Молдавии, да — тогда Бессарабии, сейчас Молдавии. Польши. Вот там, собственно, им разрешено было жить и без права посещать губернские города и тем более столицы. И пока Россия жила более-менее таким, патриархальным укладом, это все было терпимо. И даже при Николае, когда Россия, в общем, уже как-то интегрировалась и в европейскую экономическую систему и стала державой вполне европейской. Но даже тогда в виду того, что при Николае царствовал тот самый мороз, при котором ничего не цвело, для евреев сохранились прежние ограничения. И коренные изменения вообще в жизни всех некоренных народов России — а коренным считался только русский — произошли при Александре II при громадных реформах, о которых мы говорили. Масоны, кстати, в этих реформах сыграли значительнейшую роль. Тогда о связке евреи-масоны никто, конечно, и не думал, и не помышлял. И вообще никто не думал, что евреи так быстро преодолеют огромное культурное расстояние от жителей местечка до, так сказать, самой передовой части жителей российских крупных городов, включая столицы. То есть как-то очень за исторически короткий период им удалось это сделать.
И недооценили в том числе и деятели российского истеблишмента огромнейшую тягу еврейской молодежи к образованию и просвещению. Они просто не знали, что с этим делать, вот, куда девать этих юношей. Ну, девушки — ладно. Но девушки рвутся просто на университетские скамьи и выдерживают экзамены лучше всех. Значит, не принимать — это нарушать инструкцию. И тогда родились процентные нормы, numerus clausus, тогда родились в противовес реформам Александра еще всякие стеснения, ограничения в правах, вытеснение постепенное евреев из разных сфер общественной жизни России. Это был шаг недальновидный и неразумный.
Н. АСАДОВА: То есть это были нарушения на местах, получается? Если император говорит одно…
Л. МАЦИХ: Нет, это была государственная политика. При Александре II политика была на послабление меньшинствам, на то, чтобы евреям, армянам, грекам… Ну вот, евреям как главному этническому герою нашего сегодняшнего рассказа было многое разрешено. Например, учиться в высших учебных заведениях. Например, заниматься теми видами деятельности, которые раньше были запрещены.
Н. АСАДОВА: Например?
Л. МАЦИХ: Например, торговать активно. Например, выходить на биржу. Например, заниматься оптовой торговлей. Например, претендовать на университетские кафедры в университетах. Например, заниматься врачебной практикой не только среди своих, но и среди нееврейского населения. Заниматься адвокатурой. То есть заниматься теми видами деятельности, которые для евреев в Европе давным-давно были разрешены. И там еврейство давным-давно интегрировалось в общество. И, естественно, перестало представлять из себя такой радикальный момент революционного брожения. В России же из-за неразумия многих чиновников, которые и саботировали иной раз решения царя или прямо шли против реформ, еврейство как раз очень радикализировалось.
Н. АСАДОВА: Мы увидим, какова была судьба и жизнь евреев в России времен Александра II и далее на примере нашего сегодняшнего героя — Генриха Слиозберга, которого, на самом деле звали Ханох Борухович Слиозберг. Это типичный представитель еврейской общины в Российской Империи, который, в общем-то, родился под Минском, то есть в еврейском местечке, в черте оседлости той самой, о которой мы говорили. И давайте послушаем сразу же и портрет, написанный Алексеем Дурново, и вкратце узнаем, что же это был за человек.
Т. ОЛЕВСКИЙ: Генриху Слиозбергу выпала нелегкая судьба — быть евреем в Российской Империи тяжело, но еще труднее, если тебе выпало жить на рубеже XIX и XX веков. Родился наш герой в Минской губернии в иудейской семье. Впрочем, детство он провел в Полтаве, где его отец Шая-Борух работал учителем в Хедере.
Естественно, что начальное образование Слиозберг получил в традиционной еврейской школе. Впрочем, учиться Генрих любил всегда, и это качество вскоре позволило ему стать великолепным юристом, который прослушал лекции в университетах Лейпцига, Лиона и Гейдельберга. С этим багажом он вернулся в Россию. Впрочем, образованных людей здесь всегда не очень любили.
