Но Пол только улыбнулся.

– Дочери богов способны сами сделать выбор среди смертных мужчин, – заявил он.

– Прекрасно, хотя немного напыщенно! – с иронией в голосе заметила Диана.

Увы, имей Диана свободу выбора, она даже не взглянула бы ни на Михаила, ни на Георгиоса. Какой же дурой она стала!

Наступила страшная жара, и работа в агентстве немного замерла, к облегчению Дианы, не привыкшей к кипрскому лету. Туристы все еще прибывали, но уже совсем другие. Осмотр достопримечательностей и культурно-просветительные мероприятия их интересовали меньше, чем теплое море и яркое солнце, вкусная еда и изысканные вина. Если они и соглашались на экскурсии, то не слишком долгие и утомительные.

– Такое затишье нас погубит, – тяжело вздохнул Михаил. – Оно пагубно сказывается на наших финансах. Что ж, давай усиленно займемся греческим.

Все еще не набравшись мужества выполнить свое решение – вернуться под благовидным предлогом в Британию и пожить там, пока не найдет места в Америке, – Диана кивнула. Большую часть вечеров она теперь проводила с Михаилом в уголке большой гостиной кириа Агаты, изучая греческую грамматику. Обессиленная от жары, Диана не сразу заметила, что Йоланда день ото дня становится бледнее и молчаливее. Она объясняла это тем, что соседка чувствует себя так же плохо, как и она сама. По крайней мере, успокаивала себя Диана, итальянка могла спокойно отдыхать, а не зубрить греческий.

Амаранта все еще находилась в Никосии, однако Диана больше не видела ни ее, ни Пола. Но однажды утром в понедельник, работая над письмом в Швецию, она услышала знакомые шаги по ступенькам и легкий стук в дверь ее маленького офиса.

– Входите, Пол! – крикнула она.

– Приятно, когда тебя узнают по шагам. – Он вошел, широко улыбаясь. – Как дела, Диана?

Она пожала плечами:

– Как обычно, за одним исключением – не могу привыкнуть к здешней жаре. А как у вас?

– Грех жаловаться. Между прочим, завтра утром я уезжаю с острова – везу Амаранту в Афины.

– Надолго? – Диане удалось произнести это со скучающим видом, хотя в душе она почувствовала резкую боль.

– Надолго не могу, – он покачал головой. – Но этой поездкой я убью сразу двух зайцев: вручу Амаранту ее родителям и открою своим один секрет.

– Могу догадаться, что это за секрет, – небрежно бросила Диана.

К ее изумлению, Пол немного смутился:

– Я планировал сказать вам позже, когда вернусь. Но видимо, вы что-то уже слышали. Говорят, об этом давно ходят слухи.

«Слухи, вот еще! – возмущенно подумала она. – Я и без них знаю ваш драгоценный секрет!» А вслух произнесла приторно бодрым тоном:

– Очень мило с вашей стороны зайти ко мне попрощаться. Желаю вам большого счастья. Не считайте меня грубиянкой, но мне… мне надо поскорее закончить это письмо, чтобы успеть на почту, так что если вы не возражаете…

Пол удивленно посмотрел на собеседницу, кажется немного обидевшись. Но быстро придя в себя, он холодно попрощался, не добавив привычного «Увидимся!», и стремительно вышел, хлопнув дверью.

Диана вставила в машинку чистый лист бумаги, начала печатать на безупречном шведском, но внезапно разрыдалась. Ужасаясь, что Пол по какой-то невероятной причине может вернуться, она сделала огромное усилие и взяла себя наконец в руки. Вытерев слезы, Диана схватила пудреницу и начала исправлять результаты своей глупости и неуместных эмоций, надеясь свалить все на жару и усталость. И столь преуспела, как казалось ей, в своих усилиях, что, когда через полчаса к ней заглянул Михаил, девушка была полностью уверена, что выглядит так же безмятежно, как обычно. Но оказалась, что она ошибается.

Михаил внимательно и озабоченно посмотрел на нее, затем в ужасе воскликнул:

– Ты плакала, Диана? Ради бога, что произошло?

– Ничего особенного. Это все жара.

– Не пытайся меня обмануть! Это Пол тебя расстроил?

– Пол? Господи, конечно же нет! – Как ей удалось говорить так убедительно, она и сама не знала. И даже не особенно надеялась, что Михаил примет на веру ее слова.

– Дорогая моя, – мягко сказал он, – я бестактный дурак. Конечно, ты переживаешь из-за того, что мы в полном простое. Может, возьмем несколько выходных и съездим на дикую природу? Ты возьмешь свой альбом, я испытаю новую кинокамеру.

– Ты имеешь в виду – только ты и я? – Диана не верила своим ушам. – На Кипре? Что скажут люди?

– А кого это заботит? Если, конечно, Георгиос не станет возражать.

Вспомнив предостережение Георгиоса о неврастеничной натуре Йоланды и о ее патологической ревности, Диана покачала головой:

– Он не одобрит.

– У Георгиоса только одно на уме – как бы не потерять тебя. Если он сочтет, что короткие беззаботные и абсолютно невинные каникулы в моем обществе пойдут тебе на пользу, он с радостью даст добро. – Михаил пожал плечами. – Если ты не захочешь составить мне компанию и не окажется других добровольцев, я отправлюсь один, моя дорогая Ди.

Диана продолжала увиливать от прямого ответа, хотя ей страстно хотелось уехать из города, удрать из душного офиса и от неприятных новостей.

– А что ты собрался снимать? И почему на кинокамеру?

– Потому что мы с Георгиосом наметили несколько новых туристических маршрутов, так что я стану первооткрывателем. Но это пока тайна, иначе наши конкуренты быстро подсуетятся и тоже изобретут нечто подобное.

– Как же вы сумели без помех организовать свои археологические экспедиции? – удивилась Диана.

– Потому что у нас есть Пол с его уникальными познаниями в этой области. Но нельзя останавливаться на достигнутом, надо развиваться дальше, увеличить штат, найти приличное помещение для офиса. – Он скептически обвел взглядом маленькую комнатку Дианы. – Ничего удивительного, что ты выбиваешься из сил, работая в этом стенном шкафу.

– Это неправда! – горячо возразила она, затем обеспокоенно спросила: – Ты действительно считаешь, что это благоразумно – строить грандиозные планы? Не слишком ли это амбициозно?

– Мы обсуждали вопрос с Зеноном, и он с нами солидарен. Между прочим, он постоянно подчеркивает, какой ты ценный кадр. Сказал, что мы должны сделать тебя своим партнером, как только появится возможность.

В этот момент Диана чуть не сболтнула, что серьезно подумывает о том, чтобы уехать. Только девушка собралась сформулировать фразу так, чтобы она не звучала слишком грубо и обидно, как Михаил продолжил речь:

– Так как насчет экспедиции на дикую природу? Я хочу поснимать гнездовья птиц.

– Вроде бы самые интересные виды прилетают на Кипр зимой?

– Но не сокол элинор! Это особый визитер, его можно застать только летом. Обычно он гнездится на отвесных скалах между озером Акротири и Пафосом.

Я захвачу заодно фотоаппарат, а тебе дам полевой бинокль. Будет страшно интересно.

Диана начала колебаться. Звучало заманчиво, но немного рискованно. Уик-энд в дикой местности! Своего рода приключение, в котором она сейчас так нуждалась, чтобы прийти в себя, встряхнуться и избавиться от глупых мыслей о Поле, всей этой сентиментальной чепухе.

– Если хочешь, давай обсудим это с Георгиосом, – сдалась она, все еще немного сомневаясь. – Но я, в отличие от тебя, не думаю, что он придет в восторг.

– Конечно, он предпочел бы сам поехать с тобой, – засмеялся Михаил, потом добавил уже серьезно: – Диана, я клянусь, что у тебя не возникнет никаких проблем со мной. Я буду относиться к тебе как к Деве Марии и смотреть стану только на птиц.

Георгиос, хотя и без особого энтузиазма, одобрил их план, но с одной оговоркой. Он заявил, что держать это в тайне бессмысленно и даже опасно. Если они вдвоем вдруг исчезнут на несколько дней, может разразиться хороший скандал. Люди вообразят самое худшее. А вот открытая подготовка к совместной научной экспедиции мужчины и женщины не спровоцирует никаких сплетен – даже здесь, на Кипре. Так что не следует создавать лишних трудностей.