Укурмия
Жругр
Пусть; но в Уппуме я
Окрепну для битв опять,
Потомков твоих, Укурмия,
Разгрызть… пожрать…
смять…
Демиург Северо-Запада, парализуя последние силы Жругра
В Уппум, исчадье!
Мощь твою поправ,
Тебя швырнем в твой собственный прорыв!
Жругр
Я жив… я тверд!
Раругги, в бой…
Я жив…
О, поддержите!..
Падаю стремглав…
Крик переходит в вой нечеловеческой тоски, ярости, в вопль сознания, внезапно постигшего нечто, более пугающее, чем любая смерть. Укурмия иссекает сердце Жругра. На мгновение вопль заглушает все, потом начинает стремительно гаснуть, судорожно вскидываясь на секунду:
ааа! а! — и гаснет окончательно.
Голос Карны
Русские, слышите?
Кручами мрака,
Все уменьшаясь, кружится он
В жерла, откуда ни крика, ни знака
Не долетит до скончанья времен.
Мертвое море миров непробудных
Давит свинцом усыпальницу ту,
Милость и жалость богов добросудных
Снидить не властна за эту черту…
Стэбинг и Устр
— Мне это сердце! мне!
— Нет, мне!
— По очереди… — Нам — всем трем.
Укурмия
Стэбинг
В огне
Заслуга моя!.. мой гром
Ударил в тот первый час,
Когда…
Демиург Северо-Запада
Но права и долг
Постиг лишь один из вас —
Укурмия: лев — не волк!
Демиург рассекает сердце Жругра на мелкие куски. Струи крови прожигают пласты насквозь. Вверху, в наземном городе, кажется, будто в почве образуется внезапно множество дыр, похожих на воронки от бомб, но лишенных дна. В то же мгновение тысячи человеческих и человекоподобных существ выволакиваются невидимою силой из подвалов и убежищ, выхватываются из уличной толпы, точно прикрепленные нитями к исчезнувшему гиганту, они против воли волокутся к воронкам.
Вопли уносимых
— Почему же — я?..
— Почему же — мы?..
— Дай задержаться…
— Хоть притулиться…
— Ой, ухватиться!..
— Ай, зацепиться!..
Укурмия
Потому что вас нет — и не было:
Вы — только присоски того, кто жил.
Уносимые
— Выскальзывают углы…
— Выерзывают столбы…
— Отшатываются стволы!
— Откатываются дома!!
Холодные голоса демонов возмездия
— Градоправительствовавших.
— Мироводительствовавших.
— Вину принявших.
— Брато-тиранствовавших.
— Брато-предательствовавших.
— Брато-растливших.
Один из окружающих город холмов внезапно раскрывается и из него, сам собою, выезжает Автомат. Очевидно, он был переведен тайно из Цитадели в загородное убежище по засекреченным туннелям под землей.
Толпа, оправившись от изумления
— Э-э-э… Вот-т он где-е-е!
— А-а-а… Вот-т он куда-а-а…
— О-о-о!.. Вот-т он кто-о-о!
Сопротивляясь движению. Автомат пытается ухватиться за деревья, но его чудовищные руки вырывают деревья с корнем. Он цепляется за углы домов — углы сдвигаются с места, стены рушатся. Невидимая сила то и дело заставляет сворачивать к воронкам, чернеющим по сторонам шоссе; все они оказываются недостаточно вместительными.
Толпа, сбегаясь со всех сторон
Вот он, вурдалак! вот он!
Кровью наших душ питан!
Дьяволом самим сватан!
Ладаном, как бог, кутан!!
Автомат
Детки, зачем — в раж?
Я вас спасал, вы ж…
Детки, я весь — ваш!
Я еще бодр… свеж…
Автомат натыкается на крутой подъем дороги и с оглушительным лязгом обрушивается на магистраль.
Толпа
— Бей, братва!
крой,
жмурь его!
— В потроха!
в фарш,
в варево!
— Выжимай
кровь —
сукровицу:
Вдруг вильнет,
вдруг
выкрутится!
Автомат
Дзынь, всезакон в том,
Чтоб… изувер! хам!!
Втиснуть в один том,
Бряк, тарарам, бум…
Способствуя невидимой силе, толпа с ревом волочит Автомата вдоль улицы.
— Бей! ату!
В печь
доменную!
— Об плиту
хвать
каменную!
— Вон об тот
брус
тресни-ка!
— Об углы
трасс
хрясни-ка!
— Пусть хлебнет
жизнь
сладкую…
— В говносток!
в мразь
жидкую!!
Автомат
Дзынь… всезакон в том…
Скот! Ренегат… гад!!
Дрыг… тарарам… ром…
З-звяк!!!
Механизм разваливается на части. Оттуда выюркивают несколько дымных образований, похожих на огромных насекомых. Ухватив подобиями рук тусклые, слабо светящиеся комки, схожие с пульсирующими сердцами, они пытаются забиться в щели руин.
