«18 мая 1992 года армяне захватили и сожгли Лачин с минимальными потерями со своей стороны. Теперь они связали Нагорный Карабах с Арменией. Дорога, которая была закрыта более двух лет, была вновь открыта и способна обеспечить Карабах вооружениями и снабжением из Армении. Все азербайджанцы были изгнаны из Карабаха. Похоже, что для армян это было кульминацией триумфальной кампании, но в действительности, активная фаза войны только начиналась».

Несколько лет спустя на одних поминках я оказался рядом с беженцем из Лачина. Я его расспросил о том дне, когда он покинул свой район. Вот его рассказ: “У меня была бензозаправка в райцентре. Я занимался своим делом — заправлял машины бензином и получал деньги. Вдруг кто-то закричал, что к Лачину подходят армянские войска. Я быстро сел в свои “Жигули”, поехал домой, забрал семью, документы, деньги и выехал вон из района. Когда проезжал мимо своей заправки, у меня промелькнула мысль поджечь ее, так как там оставалось 8 тонн бензина. Но увидев, как другие быстро уезжают, я не стал задерживаться и доехал до Баку”.

Лидеры НФА, движения, возникшего на волне народной решимости отстоять Карабах, дрались за должности в Баку, не обращая ни малейшего внимания на происходящее в Карабахе. Более того, для захвата власти они вызывали из фронта боевые части.

Во все дни переворотов и контрпереворотов Ленкоранский 21-й батальон не вмешивался в политические события. Третья рота батальона участвовала в обороне Шуши как «приданная сила», другая принимала участие в обороне Агдамского района. Одна рота защищала три оставшихся азербайджанских села Гадрутского района.

18-го мая НФА вновь инициировал созыв сессии ВС Азербайджана. Вчерашние триумфаторы выглядели жалкими и подавленными, лишь несколько номенклатурных депутатов вели себя смело и независимо. На этой сессии Ягуб Мамедов, признавшийся в том, что он “пешка”, наконец, подал в отставку. На этот пост выдвинули кандидатуру Исы Гамбарова. Эту кандидатуру горячо поддержал, конечно же, чуткий к переменам поэт Бахтияр Вагабзаде. Ариф Гаджиев объявил, что «приход НФА к власти согласован с девятью зарубежными государствами. За этим стоит решение Нагорно-Карабахской проблемы».

Несколько депутатов, прежде всего Ариф Рагимзаде и Расим Агаев предложили, чтобы выборы были альтернативными, и напомнили о Гейдаре Алиеве. Надо было получить его согласие, но тут, якобы, “отказала” связь с Нахичеваном. 15-го мая, накануне свержения Муталлибова, связь работала прекрасно, а вот 18-го прервалась. Не поверив в эту байку, Ариф Рагимзаде направился за кулисы к телефонному аппарату, стоявшему сбоку от президиума. Там его поджидал Ариф Гаджиев. Шипящим голосом он предупредил, чтобы Рагимзаде не смел связываться с Гейдаром Алиевым, и пусть благодарит Аллаха, что толпа не растерзала его. Арифу Рагимзаде ничего не оставалось, как вернуться на свое место.

Избранный председателем ВС Иса Гамбаров стал также исполняющим обязанности президента Азербайджанской Республики. Теперь его первейшей задачей стало обеспечение избрания Эльчибея президентом. Все свое внимание он направил на организацию выборов. Главы исполнительной власти городов и районов проходили инструктаж: кого-то запугивали, кого-то задабривали. Член АСДГ из Гянджи, железнодорожник Сульхаддин находился в кабинете главы исполнительной власти города Сабухи Абдинова в тот момент, когда тому звонил Иса Гамбаров и требовал обеспечить победу Эльчибея на выборах. Естественно, для поднаторевших на фальсификациях выборов всех уровней номенклатурщиков “сделать” еще одни выборы ничего не стоило, но их беспокоила личная судьба. И Абдинов начал с того, что он обязуется провести выборы точно в соответствии с законом: как проголосует народ, такой результат и объявят. Это было началом торга, и Иса бей ответил, что будущее сотрудничество новой власти с главой Гянджи будет зависеть от результатов голосования во втором по величине городе Азербайджана. Понявший намек Сабухи Абдинов отметил, что среди населения заметно некоторое воодушевление в отношении кандидата НФА. После разговора главы города с главой государства, эсдек сказал Абдинову, что полагаться на сохранение своей должности при власти НФА ему не следует, сразу после победы Эльчибея его снимут. Сабухи провел выборы так, как хотела новая власть, обеспечил “победу” Эльчибея, но его вскоре сняли, назначив на его место фронтиста, доцента Муршуда Мамедова.

Непосредственно после переворота, помятуя о страстном желании фронтистской толпы расправиться с “братьями Ализаде”, я и Араз вылетели в Москву. Фронтисты искали нас, естественно, не нашли, арестовали моего сына-студента, который никогда политикой не интересовался. Моей матери удалось вырвать любимого внука из лап МВД. Когда через неделю я вернулся в Баку, страсти улеглись, жажда мести сменилась жаждой должностей. Фронтисты были заняты дележом власти, на время они забыли о своем бывшем соратнике и самом жестком критике.

АСДГ там, где у нее имелись возможности, организовала наблюдение за ходом выборов. Накануне дня голосования 7 июня Тамерлан Караев и Этибар Мамедов сняли свои кандидатуры, так что в президенты баллотировались пять кандидатов. Низами Сулейманов вдохновенно врал, делал блестящие популистские заявления, которые как магнит притягивали бесхитростный народ. НФА нечего было противопоставить ему, кроме административного ресурса.

7-го июня я был наблюдателем на своем традиционном участке. Голосование прошло без нарушений. Большинство избирателей нашего участка были ученые Академии, преподаватели различных вузов, чиновники. Абульфаз Алиев набрал 396, Низами Сулейманов 250, Ягуб Мамедов 50, Ильяс Исмайлов 25, Рафик Турабханоглу 5 голосов. Я напечатал в своей газете статью с кратким анализом выборов, где написал, что “Абульфаз Алиев — легитимный президент Азербайджанской Республики”.

НФА пришел к власти ценой потери Карабаха. История несколько раз ставила перед лидерами Фронта выбор: Карабах или власть. Из этих двух альтернатив лидеры Фронта неизменно выбирали власть. Наблюдая за всем этим, я задавался вопросом: они или дураки, или агенты. Третьего не дано.

Картина выборов по республике была далеко не однозначной. Разумеется, общую победу одержал Низами Сулейманов, за которого, обманутые его хлестаковскими обещаниями, голосовало большинство сельских жителей. За Эльчибея не голосовали национальные меньшинства, которых пугал его оголтелый тюркский национализм. Остатки муталлибовской гвардии также тормозили победное шествие бородатого нахичеванца. В Гусарском районе, где большинство жителей являются этническими лезгинами, Низами Сулейманов набрал 83 %, Эльчибей — меньше 10 %. Естественно, главу исполнительной власти района сняли. В Мингечауре, промышленном городе, Эльчибей набрал не более 13 %. Убедительную победу одержал Низами Сулейманов. Главу исполнительной власти города, бывшего фронтиста Фаика Бахшалиева, также сняли.

В Ленкорани, где главой исполнительно власти был мой бывший подзащитный, фронтист Гусейнгулу Мамедов, а председателем местной организации социал-демократов Вагиф Асадов — зам. директора районного Статистического управления, результаты вождя национал-демократического движения оказались настолько позорными, что из Баку ночью туда вылетел вертолет с новыми бюллетенями, а для того, чтобы скрыть случившееся, лидеру эсдеков, за уничтожение протоколов с данными выборов, предложили пост заместителя главы исполнительной власти района. Асадов согласился и уничтожил с таким трудом добытые эсдеками документы, отражающие реальные результаты.

ЦИК Азербайджана объявил, что в голосовании приняли участие 74 % избирателей, из коих 59,4 % проголосовало за Эльчибея. 17-го июня в здании ВС состоялась церемония инаугурации. Экзальтированные фронтистки рыдали от избытка чувств. Наблюдая за этим фарсом, я с тревогой думал: “Что же они натворят в ближайшее время? С их культурой, интеллектом и знаниями?”