– Лавр, это у него респираторная маска! Я видел такие на химической кафедре! Защищает от ядовитых газов. Господи, голубые лица!!! Наши погибли не в машине, а здесь!!!

Синеватый туман уже поднялся до колен.

Вырвав у итальянца маску, штабс-ротмистр крикнул:

– Анкора! Анкора уно![13]

– Io parlate: solo uno, – буркнул специалист, продолжая сверлить. – No ho terza.[14]

– Тогда открой дверь! Он выйдет. Сортире!

– Impossibile.[15]

Облако ядовитого газа подползало к поясу. У Алеши защипало в глазах, защекотало в ноздрях.

– Лавр, не вдыхай! Ни в коем случае! – просипел он сдавленным голосом, зажав нос и рот.

– Почему ты ничего не сказал? – рычал князь на итальянца. – Саперегазо – нодире?[16] Убью мерзавца! А маску заберу!

Романов вцепился здоровой рукой в «наган», уже извлеченный князем из кобуры.

– Ты что?! А кто дверь откроет? Дай!

Он сунул лицо в маску, жадно втянул воздух.

– Теперь ты! По очереди!

Сквозь струящийся воздух они почти ничего не видели, лишь передавали друг другу противогаз (вот как называлась маска – Алеша вспомнил). Чтоб не слезились глаза, пришлось зажмуриться.

Деловито жужжала дрель, ей подсвистывал задувающий сверху ядовитый пар.

Скрежет. Лязг. Что-то с трудом провернулось.

– Tutto fatto,[17] – объявил Чичо.

Алеша приоткрыл глаз. Стальная дверь уходила в стену. Из расширяющейся щели в тамбур лился электрический свет, а наверху, очевидно, включилась вытяжка – голубой дым быстро всасывался в решетчатое оконце.

Кажется, противогаз больше был не нужен. Молчун свой снял и аккуратно убрал в сумку вместе с инструментами. Однако войти первым в хранилище Козловский ему не позволил.

– Но! Йо примо!

Небольшая камера была вся занята стеллажами, на которых в идеальном порядке стояли папки и картонные коробки с наклеечками.

На каждой полке красовался флажок той или иной страны, на папках и коробках какие-то цифирки.

Будто пьяница, дорвавшийся до выпивки, штабс-ротмистр жадно перелистывал страницы документов и наскоро просматривал фотографии, приговаривая:

– Ух ты, ух ты, ух ты… Всего не унести, жалко… Алеша, давай саквояж!

Одни бумаги, коротко просмотрев, он брал с собой, другие с душераздирающим вздохом бросал на пол. Но так дело шло слишком медленно, и князь поменял методику.

– С полки «Russland» берем всё. «Германию» тоже целиком. «Австро-Венгрию» – само собой… Что, места больше нет?

– Тяжело. Не спустимся.

– Эх, Булошникова бы сюда!

Князь снял черную куртку, сорвал с себя рубашку, соорудил из нее подобие мешка.

– «Франция» – пригодится… «Америка» – кому она нужна. – Соединенные Штаты посыпались с полки на пол. – «Япония» – эх, не поместится… «England» – ну, сколько влезет.

Вот уже и рубаха была набита бумагами по самый воротник. Британской империи досталось совсем мало места.

Чуть не плача, Козловский выдирал из папок отдельные страницы, запихивал Романову за пазуху.

– Что это, шифр? – бормотал он. – Ничего, криптографы разберутся. А это что за чертежи?

– Лавр, – наябедничал Алеша про итальянца, – он папки «Италия» берет!

– Италию – ляд с ней. Пускай. Его доля. Но надо проверить, что он еще себе понапихал. Эй, минуто!

Из рюкзака специалиста одна за другой были извлечены несколько папок.

– «Schweiz»? Ладно, ва бене. А «Сербию» отдай, ни к чему вам братья-славяне…

Чичо за Сербию биться не стал – у него с местом тоже было плохо.

Наконец, нагрузились, что называется, под завязку.

Штабс-ротмистр вынул плоскую флягу с горючей жидкостью, полил груду сваленной на пол бумаги. Бросил спичку – по документам побежало веселое голубое пламя.

Диверсанты побыстрей выскочили в тамбур, и Чичо задвинул стальную дверь.

После электрического освещения в глухом закуте было ничего не видно. Русские фонарей не включили, а лампочка на лбу у итальянца почти села, едва светилась в темноте.

– Газо анкора? – с тревогой спросил князь.

Светящееся пятно отрицательно помоталось из стороны в сторону. Очевидно, защитная система срабатывала только при несанкционированном проникновении, а на обратном пути не включалась.

Чичо подошел к внешней двери, пошарил по ней лучом. Лишь сейчас Алеша заметил, что на ней тоже маленькие кругляшки – кодовый замок. Специалиста это не смутило. Он стал набирать знакомое сочетание цифр: шестерка, тройка, шестерка, восьмерка, двойка и снова…

Итальянец еще не успел повернуть последнюю ручку, как дверь вдруг шикнула и поползла.

Невозмутимый Чичо издал удивленное восклицание.

– Давай, давай! – поторопил Козловский перегородку, которая, впрочем, и без того двигалась довольно быстро.

Что за чертовщина?!

С той стороны в темноте сияли два фонаря. Слабый лучик, сочащийся от головы специалиста выхватил из мрака две круглоглазые хари со слоновьими хоботами.

Люди! В противогазах!

– Леша, бей! – крикнул штабс-ротмистр. – Засада!

Трудно было понять, кто выстрелил первым.

Два ярких фонаря погасли сразу. Лампочка на лбу итальянца тоже, причем со стеклянным звоном.

Вспышки одна за другой раздирали тьму, по стали и камню чиркали рикошеты, но грохота выстрелов и визга пуль Алеша не слышал – сразу же заложило уши.

– Scheise! – орали из черноты. – Получи, гад! Mamicko!

А Романов в сражении не участвовал. Всё время, пока шла пальба, он, вжавшись в угол, пытался больной рукой взвести затвор своего «штейер-пипера». Когда, наконец, получилось, стрельба уже стихла.

– Алеша! Ты живой? – донесся глухой, как через подушку, голос.

Зажегся фонарь, пошарил вокруг, заставив Романова зажмуриться.

– Ты что скрючился? Ранен?

– Стыдно… – Алеша чуть не плакал. – Провозился, ни разу не выстрелил… Чертова рука.

– Пустое. – Луч переместился на тело, раскинувшееся на полу. – Э-э, говорун-то наш… Прямо в лампочку всадили. Царствие небесное… Кто это такие были? Охрана?

Он шагнул за дверь.

– Посвети-ка.

Двое в противогазах лежали в разных позах: один на спине, другой ничком. Штабс-ротмистр сдернул с них резиновые маски. Присвистнул.

По усам Алеша узнал майора Фекеша. По рыжему бобрику – его помощника, обер-лейтенанта Воячека. Рядом с последним валялась сумка, из которой рассыпались инструменты, в том числе и небольшая дрель…

– Поджидали нас австрияки, – заключил штабс-ротмистр. – Хорошо мы с тобой фонарей не включили, а то составили бы компанию бедолаге Чичо.

– Нет, Лавр. Они не ожидали нас тут встретить. Два человека для засады маловато. Ошалели не меньше нашего. И пистолетов наготове не держали. Опять же инструменты у него, видишь? Ничего не понимаю…

Козловский почесал подбородок.

– Да нет, всё понятно. Австрийцам надоело платить Зоммеру деньги. Пришли к тому же выводу, что и мы: лучше забрать всё и даром. Великие умы мыслят сходно. – Он развел руками. – Но беднягам не повезло. Они наткнулись на меня.

Он поднял голову, прислушался.

– Однако странно. Звукоизоляция, конечно, дело хорошее, но неужто на первом этаже не услышали этакой канонады? Идем-ка отсюда подобру-поздорову. Нам еще по веревке спускаться.

Однако лезть из окна не пришлось – штабс-ротмистр и его помощник вышли цивилизованно, через дверь.

Покойные майор и обер-лейтенант при всей невезучести, видно, были мастерами своего дела. Охранники, все шестеро, лежали мертвые: двое в доме, четверо в саду.

«Дом Эшеров какой-то», с содроганием подумал Алеша, оглянувшись на ворота разгромленной биржи.