— Нет, он издевается надо мной! — Я в негодовании топнула ногой. — Он что, решил со мной поиграть в прятки? Наверняка этот даун в шортах ему уже доложил о том, что я здесь, и он тут же свалил!

В тот момент мне казалось, что у меня, как у чайника, паром сорвет крышку, и я бросилась обратно в воду. Я плыла до тех пор, пока не устала. А устала я довольно быстро, метров через тридцать. Этого было достаточно, как мне казалось, чтобы скрыться с глаз работника пункта проката и превратиться в одну из голов, болтающихся на волнах.

Я понимала, что не могу сидеть в воде вечно. И в самом деле, чего мне бояться? Или я оставила свою уверенность на вешалке в московской квартире вместе с костюмом от Versace? Решено. Я направилась к берегу, касаясь ногами дна. Вдруг, что-то впилось мне в стопу тысячей иголочек. Я в панике задергала ногами, но, поняв, что на них ничего нет, посмотрела назад в воду.

Гигантский, как мне показалось, морской еж лежал на дне, воинственно растопырив длинные темно-фиолетовые иголки. Я испытала облегчение от того, что это не акула, не мурена, не прочая тварь, способная умертвить или покалечить меня, а просто безобидный ежик, который вовсе не собирался на меня нападать…

Как я была не права! Я была уверена, что мое сердцебиение вызвал испуг, но пульс стал учащаться, и я начала ощущать его удары в затылке, в висках, в шее. Мне казалось, что я вспотела прямо в воде. В глазах после каждого моргания стало появляться красное облачко.

«Этого не может быть, — думала я, глядя мутными глазами на качающуюся кромку берега. — Это какая-то дурь, мне все это снится».

Но это был не сон. Я чувствовала, как ватными руками пытаюсь делать гребки в воде, похожей на жидкий каучук. Правая нога горела, и я продолжала ощущать в ней покалывание.

Я попыталась что-то крикнуть, но мой крик отдавался шепотом у меня в голове. Неизвестно, сколько я так копошилась в воде, но силы были уже на исходе, а берег все еще так далеко. Меня сильно тянуло в сон, и я стала сдаваться.

Вдруг кто-то подхватил меня, и я почувствовала, как мой затылок разрезает воду. На данный момент было абсолютно неважно, кто меня тащит и куда. Голой спиной я почувствовала теплую гладкую кожу и предположила, что, может быть, это Флиппер, как в детском кино, везет меня к берегу? Но Флиппер дышал совсем по-человечески.

Потом был темный коридор. Я потеряла сознание.

Из всего, что происходило позже, я запомнила только отрывки. Берег, люди вокруг, лепечущие на непонятном языке, белые халаты, машина «скорой помощи»…

Придя в себя, я увидела, что лежу в больничной палате, больше похожей на кабинет для массажа.

— Are you оk?[3] — спросил белый потолок.

— Все хорошо, — ответила я. — Что со мной?

— Вы наступили на ядовитого морского ежа.

Передо мной появилось приветливое лицо женщины-врача.

— У вас случился аллергический шок. Мы вытащили из ноги иголки и вкололи вам антигистаминный препарат.

Она посмотрела мне в глаза, проверяя зрачки.

— Все в порядке.

Я села на кровати и увидела перебинтованную ногу.

— Не волнуйтесь, это просто повязка, через пару дней можете снять и приходите к нам на осмотр. Хорошо?

Я кивнула.

Мы попрощались, и я похромала в отель. Во рту было сухо и ощущался какой-то гадкий привкус. Я зашла в кафе рядом с отелем и присела за столик на террасе. Официант принес мне холодный «Мохито».[4]

«Неужели так и правда бывает? — думала, я царапая ногтем клетчатую скатерть. — Да нет же, просто я выдаю желаемое за действительное. Эх, Петровская, Петровская… морской воздух сделал из твоих мозгов клубничное желе. Как можно думать, что тебя вытащил из воды прекрасный юноша и таинственно исчез?»

Я силилась вспомнить все, что со мной произошло сегодня утром, но картинка, которую я пыталась так усердно сложить наподобие истории Анжелы, услышанной в самолете, была похожа на пазл, части которого никак не подходили друг другу. И самое противное, что в этих фантазиях роль супермена отводилась именно Энрике.

«Это все из-за того случая с мячом. А на самом деле меня вытащил из воды спасатель, для которого это всего лишь работа, а не подвиг. И вообще, я надеюсь, что Энрике там не было, когда мое бездыханное тело волокли, как мешок с картошкой. Представляю себе это жалкое зрелище! Надеюсь, у меня по дороге не сполз лифчик? Господи, да о чем я думаю! Слава богу, что жива осталась…»

На этой позитивной ноте я закончила свой мысленный монолог и собралась уходить. Я подняла глаза на стойку бара, чтобы позвать официанта, и остолбенела. Прямо перед собой я увидела высокую стройную фигуру в белой майке, из-под которой была видна татуировка: якорь с крыльями.

Моя попа зависла где-то между стулом и столом. На секунду я задумалась, что мне делать дальше: бежать, пока он не повернется, или плюхнуться на стул и сделать вид, что не замечаю его.

Убежать я не могла: хромая нога не позволяла, а роль клоунессы мне уже порядком надоела. Делать вид, что я его не замечаю, — тоже невозможно. На том расстоянии, где он сейчас находился, его увидел бы даже слепой.

Я опустилась на стул, взяла стакан, где раньше был «Мохито», и стала тру бочкой вы сасывать остатки влаги из мятных листьев.

Энрике взял у бармена стакан ледяного чая и повернулся ко мне:

— Привет, Эн! Как вы себя чувствуете?

— А… откуда вы знаете? — Мое лицо стало похоже на фасоль.

— Ну, мне ли не знать!

— Что вы имеете в виду? — Теперь фасоль стала белой.

— Морские ежи опасны, вам повезло, что рядом были люди.

— Вам рассказал этот бандерлог в трусах цвета фруктового безобразия?!

— Нет, это не Тони. Вы, кстати, ему страшно нравитесь. Он просил меня походатайствовать перед вами за него.

— Пошел он к черту!

— Ну, я так примерно ему и сказал… — Энрике засмеялся. Мышцы на его груди напряглись и заходили от смеха.

Я просто обволокла его взглядом.

— Нет, кроме шуток, Энрике, скажите: откуда вы знаете? Это что уже стало новостью дня? — Я умоляюще посмотрела на него.

Он потер подбородок, покрытый трехдневной щетиной, и наклонился ко мне поближе.

— Все очень просто. Это я вытащил вас из воды, — сказал он шепотом.

Я в расстерености смотрела на него, пытаясь понять, шутит он или нет. От Энрике пахло свежестью. Сердце барабанило у меня где-то в районе горла, и я чувствовала странное возбуждение. Мне хотелось то ударить его, то поцеловать, то заплакать.

— Вы? — наконец выдавила я.

— Да.

— Почему?

— Вы тонули.

— Нет, почему вы?

— Потому что увидел первым. На моем месте так поступил бы любой.

«Твою мать! Вот зачем было это говорить? Неужели нельзя было соврать, чтобы девушке было приятно?» — орал голос внутри меня.

— Огромное вам спасибо, — сказала я официальным тоном и отодвинулась от него. — У нас с вами осталось одно незавершенное дело… — Я порылась в сумке и достала мятый листок договора.

— Ох, ну что с вами делать! — Энрике запро кинул голову. — Знаете, вы мне напоминаете налогового инспектора куда ни пойдешь, везде вы с этой бумажкой. Я же сказал, что просто сделал то, что вы просили, и все!

— Но просто есть такой порядок… — лепетала я.

— Да черт с ним, с порядком! — Он выхватил у меня листок и разорвал его. — Педро! — крикнул он бармену. — Убери, пожалуйста, мусор.

— Тогда возьмите хотя бы деньги.

Энрике презрительно покосился на две стодолларовые банкноты.

— Вы что, хотите, чтобы я их тоже порвал? — устало спросил он.

Я поняла, что больше не хочу испытывать его терпение, и убрала деньги.

— Хорошо. Тогда позвольте мне хотя бы ужином вас угостить в знак благодарности за…

Он поднял глаза к небу и выругался на непонятном языке.

«Матерится», — подумала я и закусила губу.

— Если вы хотите поужинать со мной, мисс, то платить буду я, — твердо сказал он и поднялся со стула. — Приходите сегодня вечером в девять часов в кафе «Латоя», там будет вечер самбы. Надеюсь, вы танцуете самбу?