Знаменитый фотограф не остался равнодушным к ее чарам.
– Необыкновенный шарм! Это будет великолепный снимок! А что касается животика, то у меня есть замечательная подсветка. Но что за мордочка – просто конец света! А уши! Ей нужно сниматься в кино. У меня еще не было клиентки с такими глазами. Я должен снять ее крупным планом. Это человеческие глаза, в них светится мысль. Дитя мое, перестань жевать эту гадость. А теперь открой свои дивные глазки. Открой их, моя прелесть.
«Прелесть» послушно захлопала ресницами. Она также сочла фотографа необыкновенным человеком.
Фотограф продолжал суетиться:
– Нужно будет послать снимки в «Вог». Там их с руками оторвут. В свое время они уговаривали меня идти к ним работать. Но я отказался. Терпеть не могу снимать этих пошлых красоток. То ли дело работать с Жози: это просто конец света!
Убирая фотопринадлежности, он продолжал расхваливать Жози – как она поразительно фотогенична. Я уже представляла себе, как покажу матери Бобо Эйхенбаума портрет Жозефины в «Воге» – на всю страницу! Жози в окружении стройных манекенщиц!
Естественно, когда он запросил сто долларов, я не стала торговаться. Он собирался сделать несколько фотографий восемь на десять, чтобы предложить на обложку в «Лайф». Этот журнал уже много лет умоляет его о сотрудничестве.
На прощание он расцеловал нас обеих.
– Тяжело расставаться с вами, мои дорогие, но я должен спешить. Через неделю получите пробные отпечатки.
Мы долго смотрели вслед. Казалось, Жозефину также огорчила разлука с этим человеком. Он сделал не менее семидесяти пяти кадров и навсегда стал для нее олицетворением семидесяти пяти конфет.
Фотограф сдержал слово и прислал пробные отпечатки: всего через пять дней. Я вскрыла конверт и не поверила своим глазам. Если бы я лично не присутствовала при съемке, то решила бы, что это дело рук Ирвинга. Семьдесят пять кадров! Семьдесят пять чернильных клякс – вот что это было такое! Ни глаз, ни мордочки, ни зубов, ни ушей – одно сплошное чернильное пятно. Рисунок из серии тестов Роршаха.
Я набрала номер фотографа и заговорила на повышенных тонах. Фотограф ответил тем же. Он заявил, что с ее окрасом нельзя сниматься. Черный цвет огрубляет, а Жозефина – просто вопиющая брюнетка. Черные глаза, черный нос…
Я ехидно осведомилась, что он предлагает: покрасить ее в белый цвет? Вставить голубые контактные линзы?
Это навело фотографа на мысль.
– Слушайте, дорогая, что вы делаете с вашими волосами, чтобы они хорошо прорабатывались на экране?
– Посыпаю золотой пудрой.
– Вот именно! Я сейчас же буду у вас! Мы повторим съемку. А вы пока слетайте за золотой пудрой!
Так я и сделала. Пришлось также позаботиться о новой коробке конфет. Жози ликовала. Она даже не возражала против превращения в блондинку. Мы снова прошли через всю процедуру съемки. Мне были обещаны семьдесят пять изумительных пробных отпечатков. Через неделю я их получила. Семьдесят пять обсыпанных золотой пудрой пуделей – без глаз и без выражения лица.
Ирвинг не только фотографу сказал все, что он о нем думает, но также приберег пару ласковых слов для меня. Особенно когда выяснилось, что золотая пудра намертво пристала к меху нашей красавицы. По прошествии нескольких дней золото начало тускнеть, и прохожие на улице останавливали нас возгласами: «Эй, мистер, у вас зеленый пудель!» Или: «Смотри, мам, какая странная собака!»
Я так и не поняла, почему это никак не удавалось смыть. Мыло оказалось совершенно бессильным. Я тщетно пыталась втолковать Ирвингу, что когда я сама пользуюсь золотой пудрой, потом ее достаточно смахнуть щеткой для волос.
Он так и не дал себя уговорить.
– Тебе не приходит в голову, что между вашими волосами существует разница? И вообще – что она существует сама по себе? Это ее волосы, ее личико и ее индивидуальность!
Я пришла в негодование.
– А я, по-твоему, кем ее считаю?
– Своим продолжением. Частью тебя самой. Твоей копией. Ты любишь недожаренное мясо, значит, она тоже должна его любить. А я, например, предпочитаю пережаренное, но это не дает мне права навязывать ей свой вкус.
– Чего ты от меня хочешь?
– Дай ей возможность стать собой. Может, она выберет что-то среднее.
Я допустила, чтобы последнее слово осталось за Ирвингом, потому что в глубине души признавала: его рассуждения имеют под собой почву. Жози действительно переняла чуть ли не все мои вкусы и привычки. Она не только отдавала предпочтение тем же блюдам, людям и телепередачам, но и разделяла мои «фобии».
Например, страх перед насекомыми. Я не из тех женщин, которые падают в обморок при виде мыши. Я даже считаю мышь умной зверюшкой. А вот от насекомых прихожу в настоящий ужас. Время от времени к нам из парка залетают разные безобидные мошки. Завидев мошку, нормальная собака радостно кидается на нее: «Сыграем в салки?» Я же в истерике устремляюсь в ванную, а Жози прячется под кроватью, в то время как Ирвинг совершает чудеса храбрости.
Ирвинга это бесит. С него довольно одной такой сумасшедшей, как я. Но собаки – прирожденные охотники. Инстинкт должен вести собаку в бой, а не побуждать спасаться бегством от какой-то там жалкой мошки!
Да, Ирвинг прав. Мне вдруг стало ясно: Жози во всем подражает мне. Я люблю завтракать в постели, и она немедленно усвоила эту привычку. Где бы она ни находилась, получив печенье, она бежала с ним в спальню, вскакивала на кровать и уже там съедала его.
Поэтому я развернула кампанию за то, чтобы Жози стала самой собой. Раньше, выходя с ней на прогулку, я автоматически устремлялась в сторону Пятой авеню, где можно вдоволь поглазеть на витрины. Однако теперь я решила дать ей принять самостоятельное решение. Выйдя из отеля, я остановилась и спросила:
– Куда ты хочешь пойти, дорогая?
Она несколько секунд пялилась на меня, а потом жизнерадостно потрусила к Пятой авеню.
Я бы продолжила этот эксперимент, но тут как раз то ли в «Харпер Базар», то ли в «Воге» (обычно я просматриваю разные журналы в приемной дантиста) вышла статья, которая называлась «Могут ли пудели считаться людьми?».
Основная идея такова. Существуют пудели, которые и являются пуделями. Но среди представителей этой породы встречаются ниспровергатели устоев, в которых явно есть что-то человеческое; во всяком случае, они сами так считают. Это пудели с развитым воображением и способностью к логическому мышлению.
В статье утверждалось, к примеру, что у всех собак есть шерстный покров. К пуделю это не относится: у него не шерсть и не мех, а волосы. Пудели пользуются своими лапками как руками, например когда берут игрушку. Пудели носят зимой пальто, а осенью плащ и ленточки в волосах. Так почему пудель не может отождествлять себя с человеком?
Я немедленно приобрела несколько книг по собачьей психологии. Изучив горы материалов и понаблюдав за окружающей действительностью, я поняла, что автор статьи прав. Существуют пудели, которые отождествляют себя с людьми. Определять их помогают тесты.
Как ваша собака реагирует на других пуделей? Бурно радуется при встрече или предпочитает общество людей? Понимает ли тявканье так же хорошо, как обращенную к ней человеческую речь? Если да, то перед вами стопроцентный пудель.
А вот некоторые черты пуделей, воображающих себя людьми. Они определенно предпочитают общество человека. Даже Лэсси для них – всего лишь симпатичная собака. К собственной породе они относятся с большим уважением, выделяя ее изо всех других. Остальные собаки кажутся им чем-то вроде забавы. Они как будто думают: «Надо же, какая славная собачонка! Если бы я решил завести домашнего любимца, непременно выбрал бы точно такую же».
Главный и непогрешимый тест – проверка на зеркало. Ибо пудель, который отождествляет себя с человеком, твердо уверен, что выглядит точь-в-точь как его хозяин.
Посадите пуделя перед трюмо. Если он таращит глаза и охорашивается, это «нормальный» пудель. Если бросает быстрый взгляд и тут же норовит улизнуть, это все еще пудель, только нуждающийся в помощи психоаналитика. Обычно пудели тщеславны, и если собака не испытывает нужды повертеться перед зеркалом, значит, она не в восторге от собственной внешности. У нее даже может развиться синдром ухода в себя. Вы должны помочь ей избавиться от комплекса неполноценности, при каждом удобном случае заверяя ее в том, что она безумно красива. Иногда собаке придает уверенности посещение салона красоты и новая прическа.
