Теперь своим рассказом
Ваш взбудоражу разум:
И радость вам доставлю,
И мужества прибавлю…
. .
. .
Гаван Грааль не отыскал,
Хоть год прошел, как ускакал.
Чем время тратить втуне,
Остался б в Шанпфанцуне!..
Конечно, он не раз, не два,
Былого полон удальства,
В пути отважно дрался,
Но все же не добрался
До тех недостижимых мест…
Ну, словом, был его отъезд
Ненужным и поспешным,
А поиск ‑ безуспешным…
. .
Но как‑то раз пришлось Гавану
Через зеленую поляну
Скакать вперед, своим путем…
И вдруг, раздробленный копьем.
Он видит щит блестящий,
Среди травы лежащий.
Кому принадлежит сей щит?
Как знать?.. Но рядом конь стоит.
Привязан крепко к деревцу…
Принадлежал он не бойцу.
С таким седлом и стременами
Не рыцарю, а только даме
Мог этот конь принадлежать!..
С чего бы тут щиту лежать?..
Но, впрочем, иногда мы
Видали, что и дамы
К турнирам рвутся и боям…
О нет! Сражаться против дам
Во что бы то ни стало
Гавану не пристало!..
«Нет, драться с дамой на коне,
Он размышляет, ‑ не по мне.
Зато уж, коли спешимся,
То досыта потешимся!
Вот это будет бой так бой!
Катаясь по земле сырой,
Сольемся мы телами,
Пылая словно пламя!..
Уж тут‑то я не уступлю,
Не пожалею ‑ повалю!
А коль меня она повалит,
Меня и это не опечалит!..»
…Гаван разглядывает щит:
«Он насквозь копьем пробит,
Зияет в нем окошко…
Да, пострадал немножко
Владелец бедного щита.
Но коль земная жизнь ‑ тщета,
То в ходе битвы рукопашной
Смерть не должна казаться страшной…
Что значит: жизнь?.. Одни заботы!
Вот щит, тот редкой был работы
И стоил дорого!.. (Походы
Вгоняют нас в одни расходы!..)»
…Так наш приятель рассуждал
И вдруг под липой увидал
Средь клевера зеленого
Рыцаря сраженного,
Который кровью истекал
И на коленях возлежал
У дивной женщины рыдающей,
Спасенья ожидающей…
Гаван кивнул ей. И поклоном
Был встречен, столь же благосклонным.
Прекрасней не встречал он лика…
У дивной женщины от крика
Немного голос поохрип:
Ведь рыцарь несчастный чуть не погиб.
…Нетрудно храброму Гавану
Перевязать любую рану,
Но чтоб уж все ‑ наверняка,
Он взял кусочек тростника
И в рану сунул, словно трубку.
(Хвала столь мудрому поступку,
Хвала умеющим спасать!)
Затем из трубки пососать
Он повелел прекрасной даме.
Свершилось чудо перед нами:
Сквозь трубку отсосали кровь
И полумертвый ожил вновь!..
Все получилось словно в сказке…
А рыцарь после перевязки,
В приливе новых, свежих сил,
Гавана пылко попросил
Навеки с ним не расставаться!
Гаван не хочет оставаться
И задает лишь один вопрос:
«Кто такой удар тебе, рыцарь, нанес?..»
И тот ответил, чуть дыша:
«Рыцарь Гевелиус Лишуа!
Он шутки шутить не любит,
Он прямо насмерть рубит.
Эх, это вовсе не игра!
Ты рвешься в крепость Легруа?!
Но именно там меня сразили!
Я был почти в могиле,
Когда бы ты меня не спас!..
Я об одном прошу сейчас:
Чтоб не случилось худа,
Не жди напрасно чуда
И к крепости близко не подходи!..»
Но в пылкой, молодой груди
Гавана моего дорогого
Эти слова подобьем зова
«На приступ!» ‑ прозвучали…
Без страха, без печали
Он скачет с оружьем наготове,
Путь узнавая по каплям крови,
Раненым рыцарем пролитой
(Я бы не выдержал боли той!)…
. .
И вот перед взором его, на горе,
Вся золотясь в предвечерней заре,
Крепость предстала чудесная
И скала совершенно отвесная…
Но, свято лелея свою мечту,
Герой поднимается в высоту
Скалистой, извилистой тропкою.
Ведет его сердце не робкое!..
Но он останавливается, узрев
Одну из самых прекрасных дев:
Глаза его лучшей не видели!
(Мы сим никого не обидели,
Но с необыкновенною девой той
Лишь Кондвирамур своей красотой,
Воистину небывалой,
Могла бы поспорить, пожалуй!..)
И, как донесла Авентюра до нас,
Был удивителен блеск ее глаз
И удивителен сладостный рот.
И сердце, любовных полно щедрот,
Влекло простодушьем обманным:
Для всех оно было капканом!..
…А страсть к ней ‑ страшнее любой кабалы.
Сидела она у подножья скалы,
Под брызгами водопада,
Чаруя прелестью взгляда…
. .
«Ах, окажите мне высшую честь,
Позволив рядом с вами присесть!
Воскликнул Гаван, пылая,
Ей огненный взгляд посылая…
Прелестнее девы я не встречал!
Гаван восторженно воскричал,
И, видимо, лучшей не встречу!..»
«Ну, что вам на это отвечу?
С насмешкой вдова сказала ему.
Надеюсь, вы правы… Но вот почему,
Коль вы воспылали любовью,
Должна я внимать пустословью?!
Дурак или умный, кривой и прямой,
Кого ни спроси ‑ восхищаются мной.
Мне клятвам внимать надоело!
Я ‑ слышите? ‑ требую дела!..
Но в сердце моем нет места для вас…»
Он рек: «Заглянув в глубину ваших глаз,
Я понял: я раб ваш ‑ навечно!
Послушайте: жизнь быстротечна…»
«Ну, что ж. Коли вы полюбили меня,
Тогда моего приведите коня,
Он там, на вершипе, в дворцовом саду…
Я очень устала… Пешком не дойду…
Пожалуйста, поторопитесь!..»
И поторопился наш витязь:
Он, птице подобный, взлетел на скалу
И тем заслужил почет и хвалу,
Столь быстро добравшись до цели…
В саду танцевали и пели.
Было великое множество там
Отважных мужей и прекраснейших дам.
Гавана внезапное появленье
Всеобщее вызвало изумленье.
Смолкло веселье в просторных шатрах.
Многих объял безграничный страх.
Многие побелели:
«Еще одного?! Неужели?!»
Что все это значит: «еще одного?!»
Но понял Гаван: здесь жалеют его!
И впрямь: все его обнимают.
Беду его, что ль, понимают?..
Вот старый вояка вздохнул тяжело
И молвил: «Что, рыцарь, вас к нам привело
Зачем вы явились к нам в крепость?
Чтоб испытать ее крепость?!
Не знаю: вы жизнью своей дорожите?..»
«…Где конь… там, в саду… покажите…
Я должен немедля его увести…»
Тут рыцарь воскликнул: «О боже, прости!
Вас хочет сгубить Оргелуза!..
Вы ищете с нею союза,
Иль красотой ее ослеплены,
Иль бесконечно в нее влюблены?
И разум ваш страстью сжигаем?..
Поверьте: мы все это знаем…
Но знайте и вы, господин дорогой,
Ей кто‑нибудь нужен: не вы, так другой,
Чье юное сердце не черство,
Чтоб с помощью злого притворства
Свести вас с ума, в свой силок залучить…
Из этого следует заключить:
Бегите отсюда! Спасайтесь!
И только ее не касайтесь!..
Я говорю вам без тени лжи:
Нет в мире ужасней моей госпожи!
Пусть хороша она ликом
Порок в ее сердце диком!..
Как солнце сияют ее глаза,
Но вся она ‑ молния, гром, гроза.
И насмерть она поражает
Того, кто ей возражает…»
И молвил паладин седой:
«Все это кончится бедой,
Коли вы, рыцарь, не уйметесь,
Коли за ум вы не возьметесь!..»
…Гаван, однако, хохочет:
«Все будет, как бог захочет!..
Но где же сей конь ретивый?»
«В саду стоит, под оливой!..»
…Гаван под уздцы коня берет…
Тепло провожает его народ:
Успеха желает и счастья,
Исполнен к Гавану участья…
…Итак, под уздцы он ведет коня,
Ничего не страшась, никого не виня,
К счастью или к несчастью,
Только горя своей страстью,
Ведет он коня посерединке
Бегущей над пропастью узкой тропинки.
Достаточно чуть оступиться,
Чтоб в самом низу очутиться…
Но вот он дошел, он исполнил приказ
И слышит: «Эй, дурень! Приходится вас
Ждать чуть ли не час!.. Даже боле!..
Скажите, вы спятили, что ли?!
Я вас от себя прогоню, дурака!..»
…Гаван оробел: «Нет! Я ваш на века!
Прощения вашего заслужу.
Но дайте сперва вас в седло подсажу!..»
Она, преисполнена яда,
Сказала: «Спасибо. Не надо…
В сем деле пустяшном я справлюсь без вас.
И прямо в седло вспорхнула тотчас.
Вот именно, что не села:
Вспорхнула или взлетела!..
И говорит ему в свой черед:
«Слышите, дурень! Скачите вперед!
А я поскачу вслед за вами!..»
(Влюбилась, иными словами…)
Не знаю, что там в душе у нее,
Зато язык говорит свое:
«Недурно бы, в самом деле,
Чтоб вы с коня слетели!..»
…Однако пора снисходительней нам
Взирать на причуды и прихоти дам.
И хоть их причуды большая обуза
Пусть будет оправдана мной Оргелуза!
…Меж тем с неприветливой миною
Спешит она светлою долиною…
И тут заметил наш друг Гаван:
Трава, полезная для ран,
Растет вблизи обочины…
Немного озабоченно
Гаван остановил коня,
Траву целебную ценя,
Чтоб травки нащипать пользительной
Тому, кто раною мучительной
Такую жалость вызвал в нем,
Герой Гаван смекнул притом,
Какою трава обладает силой!..
Вдруг слышит: «Господи помилуй!
Зачем бы вам пучок травы?!
Ах, вот в чем дело! Лекарь вы!
Ну и признались бы в этом сначала.
А то я за рыцаря вас считала!..»
Гаван почтительно ей ответил:
«Бойца я раненого встретил
Вот где‑то здесь, невдалеке!..
О, жизнь его на волоске!
Трава его спасти способна!..
Жаль, мне пред вами неудобно…»
…И только это он сказал,
Как стук копыт он услыхал.
Оруженосец к герцогине,
Как ветер, несся по долине…
Сейчас вас познакомлю с ним:
Он Кундри братом был родным.
Черты его Кундри напоминали…
На человека едва похож,
Он волосом был чистый еж.
Глазища злобу излучали,
Из пасти два клыка торчали…
В стране чудес Трибалибот
Со стародавних пор живет
Несчастнейшее это племя
Адамово дурное семя…
Да, прародитель наш Адам
Своим созревшим дочерям
Престрого запретил когда‑то,
Что солоно иль горьковато
И вредно для пищеваренья
(К примеру, старые коренья)
Без крайней нужды брать в еду,
Чтоб не нанесть вреда плоду…
Куда там! Бабы ‑ всюду бабы.
Отца послушались хотя бы!
Но что им человечий род?
Лишь бы полакомился рот!..
Так и возникло племя чудищ…
Беда! Но что тут делать будешь?..
Пересказал вам эту быль я…
Пред коей пал однажды ниц
Брат Парцифаля ‑ Фейрефиц,
Страной далекою владела,
Где племя чудищ разглядела
Средь давних подданных своих…
И Кундри тоже была средь них…
Однажды люди рассказали
Секундилье о Граале:
Ни с кем в богатстве не сравним,
Король Анфортас правит им…
«Неужто он меня богаче?!
О, неотложней нет задачи,
Чем подобраться к королю!
Подарочек ему пошлю
В знак уважения и привета,
И нам откроется крепость эта!..»
Анфортасу был послан в дар
Гранат, пылавший, как пожар,
А купно с дорогим гранатом
Красотка Кундри вместе с братом..
Король Анфортас, говорят,
Был необыкновенно рад
Диковинным предметам…
Однако он при этом
Того, кто был страшней горилл,
В оруженосцы подарил
Герцогине Оргелузе,
С которой состоял в союзе…
Итак, переменив аллюр,
К Гавану Малькреатюр
Подъехал мелкой рысью…
Воздевши морду лисью,
Он исступленно заорал:
«Ты!.. Герцогиню ты украл!
Тебе сверну я шею,
Гнусному злодею!..»
…Ну, тут наш друг Гаван слегка
Утихомирил дурака.
Не повышая голоса,
Схватил его за волосы
И прямо на землю швырнул,
Чуть шею чудищу не свернул!
Жаль вот: рука о волос
До крови укололась.
Ладонь как бы прошило…
Даму это рассмешило…
. .
Вот наконец привел их путь
К герою, раненному в грудь,
Чтобы, излеченный травой,
Он встал, здоровый и живой…
И он вскричал, узрев Гавана:
«Сколь эта встреча мне желанна!
Где был ты? Или в сих краях
Пришлось прославиться в боях?
Но вижу: на тебе ‑ ни шрама!
Зачем с тобою эта дама?
Она приносит лишь беду!
Гаван, имей это в виду!..
По милости сей герцогини
Я кровью истекаю ныне!..
Беги, я говорю, беги!..
Вооруженные враги
Куда, поверь мне, безопасней,
Чем эта, коей нет прекрасней!..
Но, впрочем, ‑ молвит он Гавану,
Как только на ноги я встану,
В любой беде, в любом бою
Я за тебя, друг, постою!..
Только подлечусь немного…
Гаван, послушай, ради бога,
Здесь, если двигаться к реке,
Есть лазарет невдалеке…
Дай мне коня моей подруги…»
Как отказать в такой услуге?
Гаван подвел ему коня…
«Нет, он, боюсь, не для меня!»
Промолвил рыцарь, и нежданно
Он прыгнул на коня Гавана
И ускакал, неудержим.
Его подруга ‑ вслед за ним…
Разыграна дурная шутка!..
За что? За то, что сердце чутко?
За то, что раненому помог?
Он толком сам понять не мог…
Но чем сильней его досада,
Тем больше Оргелуза рада…
…«Ах, рыцарь!.. Скверные дела…
Я вас за воина сочла,
Вы рыцарем мне показались,
Но лекарем вы оказались.
Теперь, увидев «подвиг» ваш,
Не лекарь, вижу, вы, а паж!..
Я это сознаю вполне…
…А как насчет любви ко мне?
Меня вы чуть не убедили,
Что от любви с ума сходили?
Но все, надеюсь, улеглось?..»
О боже! Что тут началось!
Какие объясненья!..
Нет от любви спасенья!
. .
. .
Давно уже сказать пора,
Что песнопений мастера
В стихах сверх всякой меры
Славят власть Венеры!..
Нет, это, право, чересчур!
Их факелы, их стрелы
Как это устарело!..
Вот посмотрите: Купидон.
Своей стрелой мне в сердце он
Целится напрасно
Все это неопасно!..
Усвоить надобно сперва:
Любовь без Верности мертва!
Что там огонь Венерин?
Кто любит? Тот, кто верен!
Я только Верность, Верность славлю
И словно с праздником поздравлю
Того, кто Верность сохранил,
Любя, Любовь не уронил!..
Кто Верностью запасся,
Считай ‑ навеки спасся!..
. .
. .
Но дальше слушайте… Итак,
Наш друг Гаван попал впросак.
Здесь не отделаться смешком:
Он вынужден шагать пешком,
А дама скачет на коне!..
Об этом с тяжкой болью мне
Приходится рассказывать,
Как бы себя наказывать…
…И вот через недолгий срок
Они увидели поток,
Разлившийся широко…
На левом берегу потока
Величественный замок встал,
Под солнцем золотом блистал,
Камнями драгоценными
Над валами пенными…
Поднималась к небесам
Огромнейшая башня там,
Где в окнах женщины сидели
И с умилением глядели
На множество земных красот.
Четыреста или пятьсот
Их было? Да. Не менее.
Все знатного происхождения…
Но продолжение ‑ потом.
Пока ж ‑ скорее на паром!
Скорее переправиться,
И все еще поправится!..
Вот и паромщик тут как тут…
Хоть нрав у Оргелузы крут,
Она рукой слегка взмахнула
И грустно, глубоко вздохнула,
Мол, переправь, не откажи,
Свое усердье докажи.
…Гаван случайно оглянулся
И чуть в поток не окунулся:
Их некий рыцарь догонял!
Кто это? Он еще не знал.
Но было совершенно ясно,
Что рыцарь сей свиреп ужасно,
Что в силе он своей уверен
И меч щадить свой не намерен…
И Оргелуза молвит: «Ну‑с,
Сам Лишуа Гивелиус
Решил пожаловать сюда!..
Никем, нигде и никогда
Еще он не был побежден.
В своей победе он убежден.
И вы его разубедите,
Лишь если сами победите!..
При этом следует сказать:
Свою мне верность доказать
Вы поклялись во что б ни стало.
Что ж. Испытание настало.
Смотрите, чтоб, не ровен час,
Штаны не лопнули у вас
Во время схватки с перепугу!
Ведь вам в бою придется туго…
Блюдите рыцарский закон:
Тут дамы смотрят из окон!
Явите выдержку и сметку!..»
…И Оргелуза села в лодку.
«Ужель, ‑ вскричал Гаван тогда,
Мы расстаемся навсегда?!
О герцогиня, погодите!..»
«Мой друг, сначала победите,
А уж потом поговорим…»
(Нет! Женский прав неповторим!..)
Так отплыла она от брега…
Меж тем Гивелиус с разбега
На друга нашего напал.
Гаван сперва чуть не упал,
Но сам нанес удар прекрепкий.
Копье Гивелиуса ‑ в щепки!
Затем копье Гавана ‑ вдрызг!..
Осатанелой стали визг:
Герои действуют мечами,
Сверкая грозными очами
И с хрипом, тяжело дыша…
Гаван вцепился в Лишуа
И, заключив его в объятья
(Отважнейшее предприятье!),
Стянул с коня и ‑ наземь ‑ бух!..
О, как перехватило дух!..
«Убей меня! ‑ несчастный просит.
Смерть избавление приносит
Тем, кому жизнь уж не мила.
Честь, гордость, слава и хвала,
Все, все, что было мной добыто,
Твоей рукой навек разбито!
Я проклят богом и людьми!
Так смилуйся же, так сними
С меня тягчайшую обузу!
(Он намекал на Оргелузу.)
Так не раздумывай! Убей!
И сразу станет она твоей!..»
Подумал сын отважный Лота:
«Не ждал такого поворота!
Рехнулся этот господин.
Убить? Нет никаких причин!
Он дрался, как и я, несчастный,
Из‑за любви своей напрасной,
Из‑за мучительной любви…
Я не убью тебя! Живи!
И жизнь тебе дарую ныне
В честь обожаемой герцогини!..»
. .
Меж тем паромщик воротился,
И к сыну Лота обратился:
«Ваш подвиг доблестный ценя,
Вернуть вам вашего коня
Торжественно мне приказали!..
Ах, вы Гевелиуса взяли
С неповторимым блеском в плен!..»
«Возьмите же его взамен
Мне отданного Грингульеса…
Хотя бы ради интереса…»
. .
Паромщик ему благодарность принес
И на левый берег его перевез…
Однако ту, что так прекрасна,
Повсюду он искал напрасно.
Она исчезла без следа.
Никто не мог сказать ‑ куда…
Узнавши об исходе боя,
Она от нашего героя
Сокрылась в сумраке ночном…
…В свой сказочно богатый дом
Паромщик пригласил Гавана…
Был приготовлен ужин званый.
Стол под яствами ломился,
Но наш приятель утомился.
Он мало пил и мало ел,
Он, очевидно, спать хотел…
. .
И вправду наступила ночь…
Паромщик подзывает дочь
И, не позволяя ей прекословить,
Велит немедля приготовить
Для гостя славного кровать:
Мол, гость желает почивать…
Тут должен я заметить, кстати,
Роскошней, сказочней кровати
Никто, наверно, не знавал.
О, бархат этих покрывал!
Жар одеял и мягкость пуха
Подушек, в коих тонет ухо!
О, простыней прохладный лен!..
Жаль, что Гаван был утомлен.
С ним дочь паромщика осталась.
И если б не его усталость,
Отказа не было б ему…
Но он устал… И посему
В одно мгновенье слиплись очи…
А коли так, то ‑ доброй ночи!
Пусть сон его господь хранит,
От зол его оборонит!..
Он спал… А за окном светало,
И утро новое настало.
