Я отправился на нос. Мы шли прямиком на белую остроконечную башню маяка Айлин Масдайл. За маяком лежал Маллский пролив, вода была спокойная, будто масло, по её поверхности пробегала мёртвая зыбь. Чуть погодя, я вошёл в рубку. Дженни достала судовой журнал и записала:

Плавание началось. В заливе Ферт-оф-Лорн мы поймали ровный юго-восточный бриз и поставили паруса. Едва грот наполнился ветром, Дженни дала Маку команду «стоп-машина»: каждая капля топлива была на вес золота. В начале девятого мы прошли между полузатопленным островком Скала Леди и Айлин Масдайл. По правому борту на траверзе вскипала рваной пеной быстрина у маяка. К полудню за кормой остался Тобермори, мы шли под полным парусом, дул ровный юго-восточный бриз, и яхта делала шесть узлов на спокойной мягкой волне. К ночи мы вошли в пролив Литл-Минч между Скаем и Гебридами, а когда настало серое дождливое утро, мыс Рат уже был у нас за кормой. Милые сердцу холмы исчезли, во все стороны до горизонта простиралось пустое неугомонное море. Нос судёнышка смотрел градусов на пятнадцать восточнее северного магнитного полюса.

На третий день мы шли между Фарерами и Шетлендскими островами, не видя ни тех, ни других. Мелкая изморось, которая прицепилась к нам у мыса Рат, не отставала, и видимость сократилась до нескольких миль. Ветер задул с юго-запада. Прогнозы для королевских ВВС, которые мы ловили на длинных волнах по радиоприёмнику в рубке, по-прежнему обещали ясную погоду. Ветер, дувший почти точно в корму, гнал нас на север по мерно вздымавшимся под килем волнам. Запускать машину не было нужды, мы шли под всеми парусами, и «Айлин Мор» летела, будто птичка. В понедельник стоявшая у штурвала Дженни вдруг позвала меня в рубку. Голос её звучал взволнованно и испуганно. Я вошёл. Дженни слушала по радио беседу двух мужчин.

— Это школьная программа Би-би-си, — сообщила она. — Может, узнаешь кого-нибудь.

Я прислушался.

— Как вы намерены отыскать её? — задал вопрос репортёр.

<ЗДЕСЬ ОТСУТСТВУЕТ ЧАСТЬ ТЕКСТА. В ИНТЕРНЕТЕ — НЕ НАЙДЕНО. НУЖНА БУМАЖНАЯ КНИГА.>

тая с Дженни. Она была хорошим шкипером и умела выжать из своего судна всё. За эту первую неделю мы прошли почти тысячу миль, и наше путешествие можно было бы считать самым приятным в моей жизни, знай я наверняка, что ждёт нас впереди. Но в воскресенье задул крепкий северный ветер, барометр упал, а в прогнозах погоды сообщалось исключительно о понижении давления над Исландией, которая была у нас по левому борту. День ото дня становилось холоднее, нас окутала ледяная крупа, сулившая жестокий мороз.

И всё-таки, похоже, нам сопутствовала удача: в понедельник ветер снова задул с юго-запада, и нас погнало слабым штормом прямо по проложенному курсу. К середине второй недели похода давление опять поднялось, и мы плыли в холодных и ярких лучах солнца. Осталось пройти чуть больше четырёхсот миль. Прогнозы снова были хорошие, и шансы приблизиться к Скале Мэддона в ясную погоду сохранялись.

Лишь одно обстоятельство внушало тревогу. Если Хэлси действительно отплыл семнадцатого апреля и взял курс прямо на Скалу, то при средней скорости в десять узлов он не мог отстать от нас больше, чем на двое суток. Правда, он мог и не осмелиться пойти к Скале Мэддона сразу. Для верности он должен был, по крайней мере, сделать вид, будто направляется туда, где «затонула» «Трикала». Впрочем, сомнения свои я держал при себе, хотя видел, что и Дженни думает о том же.

В среду стало очень холодно. Мы попали под обильные снегопады, и видимость была плохая, но ветер держался — юго-западный сменялся северо-западным, и мы продвигались вперёд довольно быстро. В воскресенье, двадцать восьмого апреля, я ухитрился увидеть солнце в просвете между тучами и уточнить таким образом наше местонахождение. Оно почти полностью совпадало с расчётным, поскольку ветер дул главным образом в — корму, и нас не снесло с курса.

— Мы приблизительно в восьмидесяти пяти милях к югу-юго-западу от Скалы, — сообщил я Дженни, стоявшей за штурвалом.

— Когда прибудем на место, по-твоему?

Была половина четвёртого вечера. Мы делали чуть больше четырёх узлов при довольно высокой волне.

— Завтра к полудню, — ответил я. — Если сохраним теперешнюю скорость.

— Хорошо бы. Можем успеть вовремя. Только что передали метеосводку. Плохи дела, нас догоняет буря. Да и барометр падает. Боюсь, угодим в шторм.

— Пока нам везло, — сказал я. Дженни тряхнула головой.

— Знаешь, даже если море останется таким, как сейчас, мы можем и не добраться до «Трикалы». Мы не знаем, на что похож этот остров. Рэнкин сказал, что они выбросили её на пляж. Значит, она внутри рифового пояса.

— Да, он говорил, что они проходили через брешь.

— А брешь эту, вероятно, можно преодолеть только в тихую погоду. Не забывай, что написано в справочнике: «Известно не более десяти случаев высадки на остров». Может быть, в здешних водах такой день, как сегодня, можно считать тихим, но волны-то большие. Сейчас Скала Мэддона наверняка скрыта водяной пылью, а к бреши не подойдёшь, потому что волны мечутся там как свихнутые.

— Не забывай, что Хэлси смог выбросить «Трикалу» на пляж и уйти через брешь в открытой шлюпке, которая ещё меньше, чем «Айлин Мор». А подобрали Хэлси у Фарер всего через двадцать один день после того, как мы покинули судно. Должно быть, они без задержек провели «Трикалу» через брешь и так же быстро вышли на шлюпке обратно.

— Может, им повезло с погодой. Молю Бога, чтобы повезло и нам. При самом удачном стечении обстоятельств у нас будет два-три дня в запасе, прежде чем появится Хэлси на своём буксире!

А если не удастся попасть на рифы раньше, значит, зря мы вообще сюда пришли. Никаких доказательств мы не добудем. Кроме того, Хэлси может заловить нас там, в кольце…

— Пока нам везло, — повторил я. — Как-нибудь прорвёмся. Словно отвечая мне, по радио передали ещё одно объявление синоптиков, и сердце у меня упало. Для района Гебрид и Ирландского моря дали штормовое предупреждение. От центра Атлантики до севера Шотландии погода ожидалась ужасная, с сильными, а местами ураганными ветрами. Этой ночью давление стало падать всерьёз.

Наутро море было почти такое же, как вчера, но ветер усилился и стал порывистым. «Айлин Мор» начала сильно крениться и глубоко врезаться бушпритом в гребни волн. Всё утро ветер был неустойчивый и по силе, и по направлению. «Айлин Мор» неплохо переносила удары волн, но удержать её на курсе оказалось нелегко. Мокрого снега не было, но из-за низких туч видимость ограничивалась двумя-тремя милями. Давление продолжало падать, прогнозы были единодушными: плохая погода. Я попытался напустить на себя беспечный вид, но в глубине души засел страх. Нас нагонял шторм, а ведь мы подходили к острову, окружённому рифами, которые были нанесены на карты лишь в общих чертах. Мысль о том, что этот остров по носу, а не за кормой, приятной не назовёшь. Больше всего я боялся, что мы не успеем заметить Скалу Мэддона засветло. К ночи шторм обрушится на нас. Наступил полдень. Видимость по-прежнему не превышала трёх миль. Ветер завывал в вантах, его злые порывы сдували гребни волн, превращали их в огромные тучи водяной пыли и обрушивали на яхту. Мы шли под зарифленными парусами, и всё равно маленькое судёнышко то и дело зарывалось носом под напором ветра. Берт, шатаясь, вошёл в рубку с двумя кружками и поставил их на столик для карт.

— Держите, — сказал он. — Мы уже почти на месте, да?

— Будем с минуты на минуту, — ответил я, стараясь сохранить вид уверенного в себе человека.

— Давно пора, — Берту никак не удавалось спрятать нервное напряжение за улыбкой. — У меня уже кишки свело от этой качки. А Мак говорит, что близится шторм. Он его носом чует.

— Это он умеет, — ответила Дженни, потянувшись за кружкой. — На моей памяти Мак ещё ни разу не ошибся, когда дело касалось погоды. У него так: если нос не учует, ревматизм подскажет. Я выпил свой чай и вышел на качающуюся палубу. Видимость ухудшалась. Напрягая глаза, я вгляделся в свинцовый сумрак, но рассмотрел лишь вздымавшиеся вокруг нас серые волны, изорванные шквальным ветром. Время от времени гребень волны ударял в планшир, и судно окутывала водяная пыль. Берт вышел из рубки и присоединился ко мне.