— Знаете, звучит как-то фанатично, но я понимаю, о чем вы говорите, — Скуратов был удивлен столь внезапным откровением собеседника.

— Я рад, мой друг, теперь может вы поймете, что я ничего не смогу сделать для вас, если прежде не получу указания от Господа.

— А все же, как вы думаете, существует ли этот рай на самом деле или все эти попытки напрасны?

— Смотря, что вы считаете раем?

— Место, где растет дерево, дающее способность жить вечно. Вы знаете сказку о молодильных яблочках?

Виталий Андреевич скривил лицо, выражающее полнейшее непонимание.

— Ну, это старая сказка, подобные ей есть в культуре каждого народа. Это история о том, как старый отец послал сыновей разыскать чудный плод, дающий здоровье и молодость.

— Но ведь это всего лишь сказка.

— Да, но все сказки рождаются на каком-то основании. И потом, я не думаю, что Советский Союз основывался только на сказках, скорей всего они имели, что-то большее, но начало их теории в мифологии, а точнее в Библии.

— Анатолий, у вас просто каша в голове, я каждую минуту вижу в вас другого человека. То вы борец за свободу, то сами одержимы нереальной идеей для живущих на Земле людей. Мне казалось, что вы хотите узнать правду о проекте «Парадиз», а не начинать свой собственный.

— Поймите меня, невозможно занимаясь таким делом всю свою жизнь, не поверить в то, что источник вечной жизни есть на земле, а не где-то там, куда попадают только после смерти.

— Понимаю, вся моя жизнь тоже связана с этим, и при этом у меня обратное желание. С того момента, как наша семья занялась этим проектом, у нас одни неприятности. Я знал, что рано или поздно эта глупая идея поиска рая появится у кого-то снова. Пойми, уже была одна экспедиция — четырнадцать лучших, которые его не нашли.

— Может быть, нашли, просто вы об этом не знаете.

— Я не желаю больше об этом говорить, это не приведет ни к чему полезному, лучше расскажи об остальных.

12. Николай Поляков — геолог.

— Ему было лет сорок пять. Все мои бумаги собраны с самых разных источников, и точную достоверность я гарантировать не могу, но вот, что о нем писала Марина-языковед. Это записано еще до зашифрованных страниц:

«Когда мы оказались по ту сторону реальности, первым, кого я увидела был Коля. Правда, я его сначала не узнала, я привыкла видеть его лысоватым с седеющими остатками волос, но сейчас никто не дал бы ему и сорока лет. Морщины разгладились, волосы стали густыми и шелковисто-черными как у Степы, да и хромота его куда-то пропала.

Позже я поняла, что перемены произошли не только с ним…»

Скорей всего, эти изменения были вызваны средой, в которую они попали, точнее в которой они заблудились. Не знаю как объяснить, но из записей самого Полякова видно, что это было либо другое место, либо другое время. Это подтверждает теорию, что они были в прошлом.

Вот отрывок из отчета написанного им в штаб-квартире КГБ перед удалением памяти:

«Спустя два дня хождений по пустыне мы стали видеть миражи. Они-то и водили нас по кругу, пока мы обессиленные не сдались. Мы готовы были умереть… Что произошло дальше я точно не помню, мы словно попали в один из таких миражей, а очнулись уже ночью.

Почва радикально изменилась — из песка она превратилась в плодородный чернозем. Вокруг росли высокие и зеленые деревья, что совершенно не свойственно для этой области. Мы будто оказались в другом месте, перенесясь во время забытья.

Самое интересное то, что воздух был довольно влажным, и эта влага действовала необычно, придавая бодрость и силы».

— Ну что вы теперь скажите, пастор?

— Все очень-очень странно, мои родители мне ничего подобного не рассказывали. Хотя я точно помню эпизод встречи с левиафаном, но где это было, по дороге в Ирак или же в самом Ираке? Я не знаю.

— По дороге? Я думаю, они добирались на самолете.

— Нет, напрямую тогда не совсем было удобно лететь, назревал конфликт с Афганистаном, и там не очень радостно встречали русских. Поэтому путь пролегал через море, точнее моря.

— Такой огромный крюк? Это надо было проплыть полмира.

— Мне кажется, что их путь по морю лежал до Сирии или Турции, так как они отправлялись из Одесского порта. Обратно они плыли из Стамбула, это то немногое, что мне известно об их маршруте.

— Ну, хорошо, возвращаясь к встрече с этим существом, вы думаете они были около одного из озер?

— Я сотни раз просматривал карты, пытаясь представить в какой из рек могло прятаться это чудовище или, как ты правильно говоришь, в каком из озер. Была бы перед нами карта, я смог бы объяснить наглядно. Мне кажется, что они сбились с пути около реки Тигр.

— Нет ничего проще, я могу найти в интернете, — и Анатолий принялся рыскать в поисках атласа. — Но с ними был мастер по картам, так что вряд ли они заблудились, скорее наоборот — нашли правильный путь.

13. * * * Семенович * * * картограф. Эта та самая темная лошадка.

Ничего, ни имени, ни фамилии, будто его и не было в команде. Я только по дневнику той же Марины смог обнаружить его существование. Все его называли Семенович, наверное, он был старший из всех. Мой «мафиози», как вы его называете, нашел где-то фотографию этого типа. Я проверил ее по всем архивам — нигде никого похожего. Он, скорее всего, был евреем по национальности, это не на сто процентов, но это мое предположение, опять же исходя из моих записей. И он был дружен еще с последним членом команды, который остался в Ираке.

— Как это остался? Он жив? — Новак не думал, что еще что-то может удивить его в этом деле.

— Нет, он погиб там при неизвестных обстоятельствах, но интересный факт — он тоже был евреем, но только по отцу и кроме научных степеней был еще мастером спорта по плаванью. Не знаю, зачем он бросил свои кандидатские работы и кинулся туда, ведь он был ученый и при этом специалист.

— И неплохой пловец, наверное не так-то легко в один миг поменять направление в жизни, а как его звали?

14. Валентин Троицкий.

— Он мог выжить абсолютно в любой среде. Наверное, поэтому его и включили в команду. Он единственный умер в экспедиции. Еще я знаю, что вся его семья жива и поныне, их это горе не коснулось.

— Ага, вот и карта, не атлас ленинской библиотеки, но все же подойдет.

Новак подсел поближе к монитору и принялся излагать свою теорию маршрута экспедиции, которая свела их вместе — совершенно разных, и в то же время имеющих много общего.

Около аэропорта Борисполя утих вой сирен, и только усиленная охрана свидетельствовала о проишествии. Ожидающие своих рейсов наконец-то отправились в пункты назначения, а вновь прибывшие стали проходить таможню быстрее, чем это было час назад.

Тем не менее каждый пассажир проходил тщательный досмотр и сверялся с с фотографией странного человека, в считанные секунды расправившегося с охраной аэропорта, при этом забрав облик одного из них. Молодым солдатикам, стоявшим сейчас в оцеплении по периметру аэропорта, конечно же, не рассказывали всей истории. Им просто дали фотографии с распоряжением «Взять живым или мертвым, в случае сопротивления открывать огонь».

Один из пареньков был на таком задании впервые. Ему было всего девятнадцать. Огромные мечты — после армии поступление в юридический институт будет не таким сложным, а если повезет, то сразу пойдет работать в милицию. Быть следователем это чудесно. Хорошая зарплата, жилье, да еще длительный оплачиваемый отпуск — ради такого стоит пострадать два года в гвардии. Потом, ведь не каждому так везет — армия для избранных или для таких как он, у которого дядя полковник.

Он расхаживал по аэропорту, чтобы убить время. Им даже не дали нормально поесть. Да и в туалет он, по правде говоря, сходить не успел. Перед обедом прозвенела тревога, их всех собрали в автобус и привезли сюда.

Кажется, сейчас на него никто пристально не смотрит и он может отлучиться. Не спеша, словно обходя периметр, он направился к комнате с большой буквой «М» на дверях. Перевесив автомат за спину солдат принялся возиться с камуфляжем, который будто был застегнут на сотни пуговиц.