Мститель принял облик простого человека: черное пальто, туфли по сезону, черные брюки и пиджак превратили его в агента КГБ, и только лысина осталась прежней.

Открылась дверь, в которую ворвались еще двое. Эти точно были людьми, но теперь это уже не имело значения…

— Убейте его, пистолет в руку, записка уже есть… — и Мститель исчез за дверью.

Выстрел.

Один из них, осторожно, чтобы не вступить в лужицу крови, медленно растекавшуюся по полу, наклонился над телом и вложил в руку пистолет…

— Он упал на живот, интересно я попал ему в сердце? Вообще-то я еще никогда не промахивался.

— Надо было в голову стрелять, но теперь какая разница, пойдем.

— Глянь, это что золото? — словно прозрев они увидели, что комната завалена драгоценностями.

— Не тронь, а то и нас тут положат.

— А ты не знаешь, за что его? Вроде безобидный старикашка.

— Не знаю и знать не хочу! Я слышал этот парень-наводчик, — агент кивнул в сторону двери, куда ушел мститель. — За последнюю неделю около десятка людей выследил, и главное всех сам убирает, а нам следы затирать отдает, говорят, все умные люди были, но я …

В этот миг золото рассыпалось и превратившись в песок, развеялось по щелям странным теплым ветром.

— Пойдем лучше отсюда! — агенты еще раз проверили, чтобы все было чисто и сами, подобно духам, пропали в темном проеме дверей. А на экране телевизора вновь появились участники концерта «Песня 83».

Самолет все еще задерживался. Но это нисколько не беспокоило двух мирно беседующих дам в аэропорту Борисполя. Это уже была, наверное, четвертая чашка кофе. Эрвин то и дело рассказывала сумасбродные истории, от которых молодая собеседница краснела и смеялась до слез. Поначалу ей казалось, что дамочка все придумывает, хотя какое это имеет значение, если им так хорошо вдвоем.

— Так вот, он выкуривает свою длинную папиросу и говорит: «Прости, малышка, я кое-что забыл в других штанах», а потом я вечером его встречаю с каким-то парнем в обнимку, фу… — она скривила свою мордашку так, что очки чуть не упали в чашку с крепким бразильским кофе.

— И что, он… три недели водил вас за нос?

— Это еще что, а вот когда я была в Венеции на фотосессии «мертвых каналов», там один шестнадцатилетний парень хотел на мне жениться, но он оказался такой… Короче, горячий был паренек… Пока однажды не пришла его темпераментная мамаша, набила его по пятой точке при всех и за ухо в соплях увела домой…

— Да, это кадр, а вы могли бы выйти за него?

— Сколько говорить: не «вы», а «ты», — Эрвин приспустила очки. — Неужели, голубушка, я так старо выгляжу?

— Хотя у женщины о возрасте не спрашивают, но я только об этом и думаю с того самого момента как вас увидела. Может откроете… откроешь, — тут же поправила себя Новак, — тайну, между нами девочками.

— Хорошо! — она глянула в зеркало, припудрила носик, потом наклонилась и почти на ухо сказала, — с тех пор, милочка, как давали тридцать — больше не беру.

Новак рассмеялась, до чего же не предсказуема эта женщина. Она просто восхищалась ею. Эрвин так чутко слушала историю о гибели мамы и нелицемерно плакала. Давала тупые советы, как приворожить парня при помощи того, что она называла волшебными чарами. Новинки моды, последние сплетни из жизни богемы. Новак давно ни с кем так весело не общалась.

— Ладно, можно еще вопрос?

— Конечно, козочка моя. — Эрвин сделала очередной глоток крепкого кофе и поняла, что он уже, наверное, был лишним.

— У тебя отличный русский и славянская внешность, почему же тогда иностранное имя?

— Это мой творческий псевдоним, Эрвин — имя прекрасной эльфийской девы, — тут она приподняла подбородок вверх и поморгала огромными ресницами, (то ли вправду большими или очки их делали таковыми), а Кисс — это поцелуй, меня в детстве ириской дразнили, знаешь, раньше конфеты такие были — ириска «Кис-кис», вот так. Конечно, я в детстве была совсем другой.

— Не может быть, чтобы ты сильно изменилась?

— Поверь мне, я была настоящей пацанкой, и сейчас если достанут, могу съездить по морде, будь здоров, — она показала свой кулак, который внушал уважение, правда ярко-красный маникюр, не подходящий ни к болотному костюму, ни к фиолетовым волосам, смотрелся смешно.

— Вот это да.

— Я, кстати, уже восемнадцать лет не была в П***ске и вот, наконец решилась. Даже немного сердце заходится, — резко поменяла тему Эрвин.

— А у меня там все детство прошло, папа приехал в город, когда учился в 11 классе, а мама всю жизнь жила.

— Да, а я всех новичков знала, хотя одиннадцатый класс не доучилась… — Эрвин погрузилась в воспоминания, от которых ей стало жутко. Неужели это тот самый Виталик.

— А в каком году вы должны были закончить школу?

— В 1984-ом, — автоматически сказала Эрвин, погруженная в мысли.

— Так мои мама и папа тоже в 1984-м, может вы и есть та самая тетя Ира, которая потерялась много лет назад? — Новак не верила, что папины рассказы оживают прямо на ее глазах. Все сходится, отец часто рассказывал о смелой девчонке с огоньком в глазах.

— Ну, как же!!! Нет, тот был Краснов.., а мамина девичья фамилия Терехова? — сама, не понимая в чем дело, проронила женщина.

— Да Светлана Терехова, а меня в честь нее назвали. Вы же были друзьями…

— Так, мне надо выпить что-нибудь покрепче, — Эрвин вмиг переменилась в лице, пошла к стойке и вернулась с целой бутылкой какого-то спиртного напитка. — Это было так давно…

— Да, конечно.

Дамочка выпила первую рюмку залпом и о чем-то задумалась. На миг Свете показалось, что Эрвин плачет или это просто губы затряслись. Взгляд стал другим. Женщина сняла очки и снова наполнила рюмку.

— Нам надо скорее встретится с твоим папой…

Тут она опять спохватилась…

— Так Светлана умерла? Она была моей лучшей подругой. — Теперь уже заплакал алкоголь или она только сейчас поняла, кто есть кто, и что происходит.

Мимо прошел мужчина лет тридцати спортивного телосложения. Дамы заметили его, каждая оценив по-своему. Светлана рассматривала стройный и в меру накаченный стан мужчины. Ей всегда нравились те, кто постарше, хотя Карла, все еще дремавшая на чемоданах, утверждала, что это возрастное. Эрвин же, не двигая головой, проводила его взглядом и подмигнула Новак.

— Вот это сладенький парень, а? — Эрвин тут же достала зеркальце, глянула на часы, поправила свою экибану из налакированных фиолетовых волос и гигантских шпилек. Одним резким движением подкрасила губки так быстро, что Светлана подумала, не почудилось ли ей. Вот и щечки под новым слоем пудры. Слез как не бывало. И сумочка вновь закрыта.

— Светочка, я отлучусь на минутку, мне надо в комнату для маленьких девочек, — тут она снова подмигнула, улыбнулась и, слегка качаясь на здоровенных каблуках, поплыла в дамскую комнату мимо присевшего за соседним столиком «сладкого парня».

Новак сдерживалась через силу, чтобы не рассмеяться. Теперь она понимала, почему отец так тепло вспоминал об Ирине, в эту женщину просто невозможно не влюбиться, а может…

Конечно… А вдруг она сможет стать ее новой мамой…

Хотя нет, папа не забудет маму, и его дурацкая религия не позволит ему закрутить даже маленький романчик. Но если она приложит немного усилий, то папа сможет снова полюбить, тем более, если она не ошибается, что-то было между ними еще во время школы. А папе важнее, как на это посмотрит Бог. Папа — вдовец, и его дочь не возражает, чтобы он начал жизнь заново. Почему Всевышний должен быть против? Решено! Эта встреча не случайна.

«Я давно Тебя ни о чем не просила… — мысленно говорила она куда-то вверх. — Ну, хоть сейчас, сделай так, чтобы мой отец стал наконец-то счастлив. Если Ты сделаешь это, я Тебя прощу, обещаю!»

— О чем задумалась, ласточка моя? — Эрвин словно появилась из воздуха.

— Да так, заключала контракт, — ответила Света, а про себя подумала: «У меня будет лучшая и самая прикольная мачеха в мире», — она представила как хвастается перед подругами, что именно она нашла ее для папы.