Лишь применив спецприборы, лжегидрологу удалось-таки найти пещеру на высоте трех тысяч метров, вход в которую представлял собой узкий лаз в отвесной стене. Пещеру охраняли вовсе не духи, а вполне реальные монахи-индуисты, в совершенстве владеющие искусством боевых единоборств. Тем не менее Игорю каким-то образом удалось одержать верх над простодушными свами и оказаться внутри пещеры.
Однако то, что он внутри обнаружил, так и осталось неизвестным. В отчете совместной экспедиции зафиксирован тот факт, что «гидролог» на несколько дней исчез, а затем был обнаружен в абсолютно невменяемом состоянии на одной из горных троп, в нескольких десятках миль от того места, где должен был находиться вход в «генофондовую» пещеру. Сослагательное наклонение в документах употреблялось ввиду того, что никакого лаза в окрестностях, несмотря на самые тщательные поиски, не обнаружилось.
Даже если допустить, что пещера действительно имела место, то вполне возможно, что охранявшие ее свами, осознав, что их провели вокруг пальца, закрыли вход, обрушив на него толстый слой горных пород. Правда, остается непонятным, каким способом они сумели это сделать, если ни малейших следов взрыва в том месте не оказалось, да и интроскопные исследования, проведенные впоследствии с помощью особо мощной аппаратуры, не выявили наличие каких-либо пустот в толще скал.
Память о пребывании в пещере у Игоря была начисто стерта. Он абсолютно не помнил все, что с ним. было, начиная с того, как он вошел в пещеру, и до того момента, когда его, обессиленного и дрожащего мелкой дрожью, нашли спасатели. Даже под гипнозом он так и не смог сказать что-либо вразумительное…
После курса специального лечения Игорь сумел оправиться и, казалось, полностью забыл о своем неудачном знакомстве с «генофондом древних цивилизаций». Однако через несколько лет он пришел к руководству Инвестигации и заявил, что к операции «Живая библиотека» следует вернуться.
В то время в Соединенных Штатах газеты сообщили сенсационную весть. Некто по имени Нейл Ностингер, 23-летний клерк из небольшого городка Батлер, в одночасье остался без работы и наделал кучу долгов, пытаясь поправить свои дела карточной игрой. В результате, он перестал спать, ночи напролет пытаясь придумать выход из критической ситуации. Однажды сон все-таки сморил его. Вернее, это был не совсем сон, а некое странное состояние, подобное спячке животных. С тем отличием, что все попытки врачей и специалистов вывести Ностингера из этой псевдокомы не увенчались успехом. Исследования показали, что мозг бывшего клерка функционирует с небывалой активностью, все физиологические показатели в норме, но связь с внешним миром он не поддерживает.
Нейл Ностингер спал ровно триста пятьдесят три дня два часа сорок восемь минут. Потом он проснулся. Сам. Без каких-либо стимуляторов и внешних воздействий.
Дальше начинается нечто странное и непонятное.
У бывшего клерка появляются какие-то суперспособности. В частности, необычайно мощная память. Он становится способен воспроизвести по памяти любую информацию и мгновенно отвечает на любые вопросы. Причем отвечает верно…
Но однажды поток сообщений о Ностингере прекратился, словно все в мире мгновенно забыли о бывшем клерке.
И в этот момент Шепотин требует, чтобы Инвестигация отправила его в США, к Ностингеру. Аргументирует он это тем, что проснувшийся американец якобы подобен Спящим генофондовых пещер. Однако на вопрос, откуда это ему известно, никаких вразумительных пояснений Игорь дать не может.
Естественно, любое начальство не верит в интуицию подчиненных, а начальство Инвестигации – особенно. Поэтому в Америку Игорь так и не поехал. По крайней мере, в служебную командировку. Он отправился туда по своей собственной инициативе, предварительно положив на стол своего шефа заявление об отпуске за свой счет.
Но он опоздал. Буквально за несколько часов до его появления Нейл Ностингер был найден в своем доме мертвым. Никаких записей бывший клерк не оставил, а те его соседи, знакомые и родственники, кому он мог рассказать что-нибудь о своем чудесном преображении, либо хранили стойкое молчание, либо становились жертвами несчастных случаев при вполне естественных обстоятельствах.
Некоторое время дело нового Рипа Ван Винкля по инерции обсасывали газетчики и ученые-любители. Потом о нем окончательно забыли, а относившиеся к нему материалы поместили в архив Инвестигации, вложив их в досье «Живой библиотеки»…
Я захлопываю крышку «мобила» и некоторое время слежу за тем, как по летному полю ползают, как увеличенные во много крат жуки, узкие длинные лайнеры и пузатые аэробусы, не то готовясь к старту, не то паркуясь на стоянку.
Значит, в Мапряльске разыгрывался очередной этап давней операции. И теперь ясно, почему шеф так был заинтересован в том, чтобы я находился рядом со Спящими, когда и если они проснутся…
Но, с другой стороны, непонятно, почему он раньше не посвятил меня в предысторию операции. Не хотел чтобы я подходил к Спящим предвзято? Опасался заранее напугать меня? Или стремился утаить что-то от широкой общественности? А может, он и в самом деле знает о том, что представляют собой Спящие и какие возможности они приобретают в результате Спячки? Не скрывал ли он старательно все эти годы свое знание от всех, включая коллег по Инвестигации, симулируя тотальную амнезию?
Что ж, возможно…
Только в этом случае ни в какие ворота не лезет его распоряжение об отзыве меня из Мапряльска. Если бы для Игоря (Всеволодовича) пришедший в себя Спящий был важнее, тривиально говоря, жизни и смерти, то какого дьявола он дал мне указание вернуться в Центр в самый неподходящий момент?!
Я холодею от догадки.
Надо было быть идиотом, чтобы эта простейшая мысль сразу не пришла тебе в голову!..
Опять вскрываю «мобил», лихорадочно нажимаю кнопки, словно боюсь опоздать куда-то. Впрочем, времени у меня действительно не очень много, чтобы расставить точки над "i". Под сводами зала ожидания звучит мелодичный перезвон, и приятный женский голос объявляет о начале посадки на московский рейс.
Я вызываю шефа на прямой сеанс видеосвязи, и, к моему великому облегчению, на этот раз он оказывается на месте.
Мы беседуем с ним всего минут десять, не больше.
Разговор наш носит краткий и энергичный характер, но его вполне хватает, чтобы уяснить, что никаких распоряжений о моем возвращении в Центр Игорь не посылал. Это во-первых. Мне следует вернуться в Мапряльск и любыми средствами обеспечить выполнение задания. Это – во-вторых. Если понадобится, можно рассекретить свою принадлежность к Инвестигации, но это лишь в самом крайнем случае. Это – в-третьих. И в-четвертых и в-последних, не надо забегать вперед событий со своими домыслами и версиями насчет операции «Живая библиотека» и того отношения, которое могут иметь к ней мапряльские Спящие.
Вот так. Четко и ясно…
Некоторое время я сижу, как контуженный, только что оправившийся от шока. Ощущения у меня примерно такие же, как у человека, который спокойно идет по полю, а потом, оглянувшись назад, видит, что поле не простое, а минное, и что он только что чуть не наступил на мину.
Между тем пассажиров уже очень просят поторопиться, чтобы не опоздать на самолет, вылетающий рейсом в Москву. Посадка заканчивается.
Первым моим побуждением является тут же ринуться к стоянке такси, но я вовремя беру себя в руки.
Если те люди, которые подсунули мне дезинформацию от имени шефа, хотят убедиться, что я покинул зону боевых действий, то не следует разочаровывать их,
Поэтому встаю из кресла и послушно следую к посадочному терминалу. Одним из последних пересекаю створки входа в зал предпосадочного ожидания, и дверь тут же закрывается за мной, отсекая от зала ожидания.
Когда к терминалу подкатывает автобус, чтобы доставить пассажиров к самолету, я проделываю нехитрый трюк, который еще в девяносто восьмом году с успехом применил в Бейруте, чтобы уйти от слежки ливанских экстремистов. Вхожу в заднюю дверь автобуса, а через несколько секунд выхожу в переднюю. Потом, под недоуменные взгляды пассажиров, ложусь на асфальт и перекатываюсь под днищем автобуса на другую сторону, где оказываюсь в непосредственной близости от автокара, везущего гору чемоданов с только что прибывшего рейса. Несколько длинных прыжков – и я оказываюсь на заднем бампере тележки, уцепившись за нее так, чтобы меня не было видно со стороны здания аэровокзала. Водитель и грузчик, развалившиеся на переднем сиденье автокара спиной ко мне, ничего не подозревают…
