– Как?

– Как‑нибудь. Может быть, снова займется «кукольным» производством. Может, еще как. Но деньги в конечном счете отдаст. Потому что не может не отдать. «Пол‑лимона» не такая уж большая сумма.

– Но ведь еще проценты… – У него нет процентов. Он расплатился по процентам.

– Чем?

– Вами. Он доставил мне вас. Теперь мы с ним в расчете. По процентам в расчете. Осталось подвести баланс с вами.

– Похоже, вам тоже не понравилась та история в лесу. Похоже, вы тоже повезете меня в тот лесок, чтобы свести мой дебет с вашим кредитом. Только стоило ли отдавать проценты, чтобы иметь удовольствие лично самому… – Нет. Вы ошибаетесь. Мне, в отличие от всех прочих, эта история как раз понравилась. Хотя я на этом потерял приличные деньги.

Я люблю профессионалов. В какой бы области они ни работали. Вы профессионал. И как показал опыт – высочайшего класса. Вы один ткнули мордой в грязь десять «быков»!

– Это ровным счетом ничего не значит. Кроме того, что они были слюнтяи и трусы. Если бы там были бойцы, они бы никогда не легли. Лег бы я. Не моя заслуга, что у Толстого нет бойцов.

– Вот по этому поводу я и хочу с вами поговорить. Мне нужны вы. И нужны воспитанные вами бойцы. Мне надоели «качки», которые только и могут, что играть мускулами. Я хочу спать спокойно. И хочу вести бизнес спокойно. Я готов платить за покой. Хорошо платить.

– Вы шутите? Ведь это я там, в лесу… – Нет, я не шучу. И, надеюсь, доказал, выплатив аванс. Не вам, конечно. Толстому выплатив, простив ему проценты. По‑моему, это достаточно серьезный жест с моей стороны. Я мог взять деньги, но предпочел взять вас.

Значит, вы действительно нужны мне. Не все ли равно вам, на кого работать? На меня лучше, чем на братьев. Потому что выгодней.

– А вы не думаете, что у меня могут быть свои принципы… – Могли быть. Раньше могли быть. Не спорю. Но раз вы продались Заикиным, значит, ваши принципы уже в прошлом. Я извиняюсь за резкость, но я привык все называть своими именами. А не чужими. Хотите вы того или нет, факт продажи состоялся. Теперь дело осталось только за ценой. Я даю хорошую цену. Самую большую, которую здесь могут дать.

– Я не люблю, когда меня покупают за деньги.

– Я покупаю вас не за деньги. Я покупаю вас за дружбу. Деньги назначаете вы. Это не покупка, когда окончательную сумму назначает продавец, а не покупатель.

– Вы не боитесь, что я могу назначить очень большую цену?

– Не боюсь. Вы не назначите очень большую цену. Вы назначите разумную цену, И именно потому, что вас не интересуют деньги. Вернее, интересуют в самую последнюю очередь. Вы назначите разумную и, значит, приемлемую для меня цену, потому что я предлагаю вам дело. Не деньги, а дело! В котором абсолютно развязываю вам руки. Вы можете покупать любую, какую сочтете нужным, аппаратуру, выписывать любых, каких пожелаете, специалистов… – А если я откажусь, то меня отвезут обратно? Обратно в лес… – Ничего подобного. Вас отвезут туда, куда вы скажете. Принять или не принять мое предложение – сугубо ваше дело. Дело вашего выбора. Я вас ни к чему принуждать не буду.

– И отпустите?

– Отпущу.

– А как же аванс? Выданный Толстому.

– Будем считать это потерей рискового капитала. Не все же сделки приносят доход.

– Можно подумать?

– Конечно, можно.

– Одни сутки?

– Сколько угодно. Хоть полгода. Я буду рад принять вас в любое время.

– Мягко стелете… – Добрым гостям всегда мягко стелют. Чтобы им мягко спалось.

– Тогда я пошел?

– Идите. Я вас не задерживаю. И помните, что все мои предложения остаются в силе.

Зубанов встал и пошел к двери. Чтобы уйти. Или, может быть, убедиться в возможности ухода.

Но не ушел. В последний момент, уже взявшись за ручку двери, остановился.

В конце концов, факт его продажи действительно уже состоялся. Раньше состоялся. Тут хозяин кабинета прав. Он, конечно, может отказаться от лестного предложения, но куда он тогда пойдет? Обратно к братьям Заикиным? Которые его предали. Или к следующим братьям Заикиным? Или к Толстому?

Куда бы он ни пошел, он все равно придет туда, куда уже пришел. Придет наниматься на работу к капиталу. Большому или маленькому – не суть важно. Наверное, предпочтительней к большому. Там хоть не придется общаться с совсем уж мелкой швалью.

Если продаваться, то надо продаваться по‑крупному. Если все равно продаваться… К чему из себя девицу корчить, когда уже под мужиком побывала? Вернее, сразу под двумя мужиками. Которые родные братья… – Я хочу работать с профессионалами. И потому хочу вызвать сюда своих бывших сослуживцев, – твердо сказал Зубанов.

– Буду только приветствовать, – радостно улыбнулся хозяин кабинета.

– Кроме того, мне понадобится специальное оборудование. И понадобится настоящее оружие.

– Принимается. Все, что возможно будет достать, я достану. Что не достану – куплю.

– Но профессионалы и профессиональное боевое оружие стоят дорого.

– Не дороже жизни. Я уже говорил – цены назначать вам. Мне – подписывать представленные вами счета.

Так вы согласны?

– При соблюдении выдвинутых мною требований, наверное, да. Все‑таки – да, – повторил Зубанов, обрубая пути к отступлению. И еще раз повторил. На этот раз уже, похоже, для себя:

– Да!

– Тогда давайте хотя бы познакомимся. Ведь мы… мы до сих пор не познакомились. Разрешите представиться – Иван Степанович Боровицкий. Как теперь говорят – предприниматель.

– Григорий Степанович Зубанов, – отрекомендовался Зубанов.

– Очень приятно. Нет, действительно очень приятно. Приятно, что мы с вами все‑таки сговорились, – дружелюбно протянул открытую руку Зубанову хозяин кабинета.

Вернее, уже не хозяин кабинета. Вернее, уже просто – хозяин. Полковника Зубанова – Хозяин.

Сделка состоялась. И была скреплена дружеским рукопожатием.

Все‑таки сделка состоялась…

Этот кабинет был другой. Совсем другой. И дело даже не в площади. Тем более не в оборудовании, которое не шло ни в какое сравнение… Дело в расположении кабинета. Кабинет располагался в отдельно стоящем четырехэтажном здании, огороженном по периметру капитальным трехметровым забором. Кабинет и все это здание принадлежали Зубанову. Конечно, не на правах собственника, но на правах полноправного хозяина.

Кабинет находился на втором этаже. На первом – дежурка и оружейка. В подвале тир. На третьем этаже – комнаты личного состава. На четвертом – спортзал. На чердаке – наблюдательный пункт и антенны, обеспечивающие дальнюю радиосвязь.

Дом был перепланирован согласно пожеланиям полковника. Хозяин выполнял свое обещание. Полковнику действительно развязали руки и дали деньги. Пока столько, сколько он попросил.

Полковник обустроил свой офис так, как привык. Как казарму. Где все подчинено задачам боевой и специальной подготовки. Где все просто, органично и функционально. Если приемная, то без излишеств в виде роскошной мебели и сидящих за ней не менее роскошных секретарш. Если кровати для отдыха, то узкие, с жесткой лежанкой и обязательно разборные, чтобы можно было их перетащить в любое место, в любую следующую минуту.

Из предметов роскоши – только телевизоры в комнатах отдыха и бильярд в сауне. Все остальное пространство занимали оружие, средства связи, амуниция и спецснаряжение. И шкафы, ящики и хранилища для оружия, средств связи, амуниции и спецснаряжения.

– Крепко ты здесь обосновался! – каждый раз удивлялся, бывая в хозяйстве Зубанова, Хозяин. – Тебя тут пушкой не вышибешь!

– Смотря какого калибра будет пушка. Хотя пушки как раз и не будет.

– А что будет?

– По всей видимости, снайперская винтовка. Для вас.

– Спасибо на добром слове.

– И налоговый инспектор, судебный исполнитель и следователь прокуратуры – для нас. Мы ведь не стенами этими от окружающего мира прикрыты. Вернее, в гораздо меньшей степени стенами.