Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Гуго убрел в лес, потерялся в снежном полумраке среди черных сосен на белом снегу. Тир остался в машине. Он слышал, как к Гуго слетелись духи, слышал имя «Риддин», повторяемое на разные лады веселыми призрачными голосами. Мелкий здесь – свой. Это хорошо. Пусть побесится, пока не вырос… Уже скоро можно будет учить его основам лечения животных и осознанному воздействию на людей.

Можно ли?

И можно ли учить его правильно убивать?

Будь оно все проклято… это нужно делать. Убивать и лечить, чинить и калечить, жить и выживать. Гуго уже не спрашивает, почему мама так часто плачет по ночам. Он уже знает, что отличается от других, и знает, что это расстраивает Катрин, и одного этого достаточно, чтобы убить ее, эту женщину, из-за которой он чувствует себя… плохим.

Люди делятся на плохих и хороших. А еще бывают нелюди. И дом на Гвардейской улице поделен на две части: спальня и мастерская Тира отделены от остальных помещений дверями, запирающимися снаружи. Окна во всех других комнатах забраны решетками. И на ночь Катрин запирает входную дверь на прочный засов.

Ночью Тир фон Рауб может попасть в дом только через окно собственной спальни. И не может добраться до женщины, живущей с ним под одной крышей. Он слышит, как она плачет. Он знает, что ее слышит Гуго. И улетает, потому что желание убить становится невыносимым.

Девчонка связалась с демоном. Она не знала, что это такое, она влюбилась, она родила ребенка. Превратила свою жизнь в ад. Но ведь держится же, не устраивает истерик, честно пытается не усложнять ситуацию еще больше. Боится до судорог. Возвращаясь домой со службы, Тир первым делом ловил настороженный взгляд Катрин: она пыталась понять, кто вошел в дом сегодня. Которая из его личин взяла верх. Каким будет вечер, как себя вести, о чем разговаривать? Она выучила привычки и особенности большинства его ипостасей, она научилась приспосабливаться, она действительно очень неглупа.

И лучше бы ей умереть. Или уехать в Лонгви. Потому что, если она не умрет или не уедет, она сойдет с ума. А обвинят в этом Тира. И он не сможет доказать свою невиновность, потому что… потому что сам не поверит в то, что не виноват.

– Ты скоро? – Гуго сунулся в кабину. – А я лосей видел! Они спят! А под снегом куропатки! А еще там заяц… Ну ты скоро?!

– Сейчас все брошу и пойду делать лопатки, – пробормотал Тир, вынимая из багажника лыжи.

Гуго походил на ребенка-монстра из ужастиков. Светящиеся глаза, огни в вертикальных зрачках, острые оскаленные зубы… чудо-дитятко с миллионом различных «почему». Заяц у него, видите ли, лоси у него спят. Никакой возможности посидеть, тупо глядя прямо перед собой. Интересно, как Катрин это мелкое чудовище целыми днями выдерживает?

А еще интереснее, как Гуго выдерживает ее целыми днями…

Так, все, хватит уже об этом. Тут лоси, зайцы, демоненок рядом скачет. Можно хотя бы ненадолго забыть о женщинах.

ГЛАВА 5

Каждый смертный и не очень

Нападает с криком «бей!».

Джэм

Этой ночью Катрин не заперла входную дверь даже на замок. Тир поднялся на крыльцо, но Гуго сонно завозился на руках:

– Не хочу… давай, как будто мама дверь закрыла.

И снова заснул.

– Будешь выделываться – во дворе ночевать оставлю, – неубедительно пригрозил Тир.

Гуго проигнорировал. Во время их первых ночных вылазок Катрин еще запирала дверь на засов, и тогда по возвращении Тир укладывал Гуго спать на диван в своем кабинете. Пацан привык, считал теперь ночевку на диване своим неотъемлемым правом.

Ну что с ним делать? С одной стороны, нужно соблюдать правила, а по правилам дети должны спать в своих детских кроватях. С другой – если уж дите все равно ночами не спит, а резвится с разной нечистью, то не все ли равно, где оно проведет время до завтрака? Честно говоря, Тиру еще ни разу не удалось настоять на том, чтоб Гуго отправлялся спать в свою комнату. А если уж совсем честно, то он ни разу и не пытался.

Катрин давно уже не задвигала засов и даже не запирала дверь, когда они уходили, но ничего не менялось.

Блудница скользнула в окно спальни, и Тир аккуратно выложил Гуго на кровать. Выбрался из машины сам. Блудница пристроилась на своем месте рядом с кроватью, но Тир хлопнул ее по фюзеляжу, отправив под потолок. Гуго нужно было выковырять из слоев зимней одежды, а это занятие требовало пространства.

Хорошо еще, что мелкий спал и не порывался делать все сам, а то процедура могла бы затянуться до утра.

Дом был полон тревогой и опасениями. Значит, Катрин опять не спала, снова выдумывала себе невесть что и мучила себя ей самой непонятными подозрениями. Надо бы пойти к ней. Сказать, что они вернулись и что с Гуго все в порядке…

Дверь приоткрылась, и Тир разом позабыл о необходимости успокоить Катрин. Когда она запомнит, что опасно приходить к нему без приглашения?!

Он развернулся к дверям.

В спальню бесшумно скользнуло огромное, темное. Непонятное.

Знакомое!

– Моюм?!

Тир отреагировал мгновенно: схватил Гуго и вышвырнул его из окна. Внизу газон, укрытый толстым слоем снега, но даже если бы внизу был камень – Гуго не зря учился прыгать и падать. Главное, чтобы он успел проснуться раньше, чем свалится на землю.

Моюм Назар – мертвый колдун, шестнадцать лет назад убитый в Эрниди, пришел к своему убийце.

Вопрос «зачем» был явно неуместен. Но теперь понятно, на что отреагировал дом. Не на тревогу Катрин, а на чужака, на нечто непонятное. Дом не определил Моюма как врага, поскольку враг – это кто-то живой, а Моюм мертв.

И, мать его, для мертвого он какой-то очень шустрый!

Колдун молотил кулаками так, что воздух вспенивался. Кулаки – каждый с голову Тира, ну, может, чуток поменьше. Да, глаза у страха велики, но чертов мертвяк – тот еще бычара, выше на голову и тяжелее раза в два. Сложной формы кастеты с шипами, лезвия, выстреливающие из-под рукавов, множество косичек, украшенных чем-то, что взрывалось, парализуя на мгновение мышцы, – слишком много всего для одного Тира фон Рауба, у которого даже посмертных даров почти не осталось.

Звать на помощь было некого. Выпрыгнуть в окно – плохая мысль, нельзя оставлять здесь Блудницу. Что делать, Тир не знал. Он уворачивался, носился по стенам и даже по потолку, швырял в Моюма мебелью, время от времени умудрялся достать мертвяка ножом… но с тем же успехом можно было резать твердую деревяшку. Боли колдун не чувствовал. Кости у него не ломались. Не нанеся Тиру ни одного серьезного повреждения, мертвяк уже успел изрезать его и понаставить синяков. Убивать он Тира явно не собирался, а собирался вымотать боем и…

И что?!

Тир умудрился сбить его с ног, выдавил глаза, резанул ножом по горлу так, что лезвие чуть не застряло в позвоночнике. Моюм стряхнул его и придавил к полу. Ни малейшего дискомфорта от того, что глазные яблоки раздавлены, а шея развалена почти пополам, он явно не испытывал.

Тир вертелся, пинался и даже кусался, пытаясь выбраться из тисков. Кажется, пришло время паниковать. Колдун держал его, пытался ухватить поудобнее и одновременно открывал портал. Воздух потрескивал, очертания комнаты поплыли перед глазами, холодная ручища стиснула горло…

И Моюм вскочил, отшвырнув Тира от себя, как змею или крысу. Инстинктивное движение, вызванное страхом. Казалось бы, какие у мертвяка инстинкты, а вот – поди ж ты.

Краем глаза Тир видел, как гаснет золотое сияние – медальон, подарок Хильды, задействовал какую-то непонятную магию, отпугнул колдуна, сбил настройки портала. Ненадолго правда… Моюм тут же справился со страхом, шагнул вперед, вытянув руки, – еще два лезвия выстрелили из-под рукавов, одно – мимо, второе – по ребрам.

…Моюм сделал еще шаг. И вспыхнул. Весь сразу. Как будто был пропитан горючей смесью.

32
{"b":"12409","o":1}