За ужином мы говорили только о детях и розах. Я не поднимала глаз с тарелки, но все же замечала, что Лео посматривает на меня. Когда он встал, чтобы после ужина открыть передо мной дверь, я сказала:

– Лео?

Он быстро повернулся ко мне. – Да?

– Ты хочешь сегодня снова прийти ко мне?

– Я... я... – Лео восстановил контроль над речью. – Да, Эми, пожалуйста, если можно, – затем он нерешительно добавил: – А можно я приду к тебе пить кофе?

– Да, конечно.

Когда мы попили кофе, снова пошел дождь, но я надела макинтош и галоши, и мы, позвав Неллу, вместе пошли в розовый парк. Вернувшись, мы сразу же ушли наверх.

Лео пришел в мою спальню в ночном белье и не стал возражать, когда я твердо сказала:

– Теперь можно больше не беспокоиться об этой перчаточке.

– Это будет все равно, что запирать стойло, когда конь уже выскочил оттуда, – покраснел Лео.

– А по-моему, этот конь вскочил внутрь, а вовсе не выскочил, – смеясь, взглянула я на него из-под ресниц.

Лицо Лео покраснело еще гуще, но он тоже засмеялся. Однако, когда я подняла покрывало, он сказал:

– Я не уверен, получится ли у меня...

– Тогда мы просто приласкаемся. Иди сюда, – он послушно забрался ко мне.

Конечно, это было больше, гораздо больше, чем ласка, хотя и похоже на ласку, но глубже, ближе, теплее. Я не почувствовала обжигающий жар, как прошлой ночью, но все-таки была так довольна, что воскликнула:

– Это было так приятно – спасибо, Лео, – потянувшись к нему, я поцеловала его так же, как и прошлой ночью, ухватив его губы приоткрытым ртом. Он тоже открыл рот, наши языки соприкоснулись и стали ласкать друг дружку. Я целовала Лео, пока не задохнулась, а затем, отстранившись, улеглась у его груди и сказала: – Знаешь, до сих пор я не догадывалась, что женщины получают удовольствие от этого. Я думала, что это нравится только мужчинам.

– Я тоже до сих пор не испытывал такого удовольствия, – тихо ответил Лео. Я расцвела от гордости. Затем он осторожно спросил: – Тебе действительно понравилось заниматься со мной любовью? Или ты только хотела доставить мне удовольствие?

– Мне это и вправду понравилось. – Лео все еще казался встревоженным, поэтому я добавила: – Мне это так понравилось, что я занялась бы этим еще разок, прямо сейчас.

Я почувствовала, что Лео затрясся от сдерживаемого смеха.

– Знаешь, Эми, – сказал он, – я чувствую совершенно то же самое!

Какое-то время его слова доходили до меня.

– Сейчас? – спросила я.

– Через несколько минут, я думаю. Но, Эми... можно, сначала я потрогаю тебя?

Я подумала – но ведь ты уже трогаешь меня, – но затем поняла, что он имел в виду.

– Конечно, можно, – я завернула кверху свою ночную рубашку. Сначала Лео гладил мою спину и живот, но потом мне захотелось, чтобы он погладил меня ниже. Я сама себе не верила – неужели я действительно хочу, чтобы мужчина прикасался к моим самым потайным местам. Но ведь это был Лео, мой муж – и он любил меня. Лежа рядом с ним, я чувствовала его любовь в каждом прикосновении пальцев. Я взяла его руки, направила вниз и ощутила их теплоту, согревающую все мое тело. Через некоторое время я нащупала член Лео, потянула его к себе, в себя – и мы снова занялись любовью.

Потом, поцеловав Лео, я сказала:

– Во второй раз было даже лучше, чем в первый. Спасибо, Лео, большое спасибо, – и я заснула в его объятиях.

Лео приходил ко мне в спальню каждую ночь. Каждый раз он неуверенно останавливался у моей постели: «Не знаю, что у меня получится», – а я отвечала: «Ну, тогда только приласкаемся». Но всегда, между нами происходило большее, чем ласка.

После этого он ждал моего поцелуя, а затем засыпал. Я лежала рядом с Лео, согретая и довольная, вспоминая взволнованное предвкушение на его лице, возникающее каждый раз, когда я приглашала его к себе, возгласы удовольствия, когда я удерживала его в себе, последний непроизвольный стон наслаждения, когда он отдавал мне свой дар любви. Воспоминание этих мгновений вызывало у меня особенное чувство, потому что у Лео, не было других женщин – женщин, которые бы могли дать ему то, что давала я, других женщин, от которых он хотел бы этого. Их не было и раньше, кроме ее, но она не любила его, не хотела его – значит, у него была только я. «Любовный акт не должен совершаться без взаимного доверия и привязанности... а только в браке». А я была женой Лео и любила его. Бывали вечера, когда это особенное, драгоценное чувство было таким сильным, что я не могла сдержать его. Я тянулась к Лео, целовала его снова и снова, говоря своими поцелуями, что я здесь, рядом с ним. Поцелуи говорили и о том, что если Лео пожелает совершить любовный акт, то я здесь и хочу этого. Часто он тоже этого хотел, и мы занимались любовью, от души и безоглядно.

Как-то я так быстро заснула после этого, что распростерлась прямо на Лео, его член остался в моем лоне – и наутро мы проснулись оттого, что вновь начали заниматься любовью, почти не сознавая этого. Должна сказать, что Лео удивился этому, но я просунула руки под его крепкие ягодицы и притянула его поближе. Когда мы закончили, я поцеловала его и сказала:

– Приятный способ пожелать друг другу доброго утра, Лео. Но тебе пора уходить, потому что ко мне вот-вот войдет Берта с чаем, – он ушел, все еще удивляясь, а за завтраком поглядывал на меня украдкой, словно не мог поверить в случившееся.

Днем мы мало разговаривали друг с другом – говорили о детях, о розах, о том, что из-за непогоды задерживается уборка урожая. Лео все еще ездил в Солсбери трижды в неделю, а я занималась делами в кабинете имения, но каждое утро мы теперь завтракали вместе, а Лео больше не пропускал обед.

Недели две спустя, после обеда, я сказала Лео:

– Мне нужно сходить на домашнюю ферму, взять счета за прошлый месяц. Мистер Селби должен был забрать их у Арнотта, но погода помешала. Если их не взять сейчас, из-за сбора урожая это затянется на недели, – я встала, чтобы уйти, но Лео захотел пойти со мной.

В этот день не было дождя. У зарослей орешника мы свернули с тропинки на проселочную дорогу. Было очень грязно, и мне пришлось выбрать путь рядом с колеей. Когда я, догнала ушедшего вперед Лео, то спросила:

– Можно взять тебя под руку, Лео?

– Конечно.

Я взяла его под руку и прижалась к нему поближе.

– Ты больше не хромаешь, – заметила я, пока он приноравливался идти со мной в ногу.

– Да, моя нога уже выздоровела. Рукой я тоже снова владею полностью.

– Да, как удачно... – я прервалась. – Смотри, вон Персей – уверена, ждет своих корочек. – Бык поднял свою огромную голову и потрусил к ограде. – Я не забыла, старина Перси, вот они, – я взобралась на перекладину ограды и покормила его, затем погладила его массивный лоб. – Ты хороший мальчик, Перси, – повернувшись к Лео, я объяснила: – Он каждой новой телке сделал теленка. Мы очень им довольны. – Я почесала Перси в его любимом местечке за ушами. – Хорошо поработал, старина?

– Сомневаюсь, – голос Лео прозвучал несколько странно, – что он считает это работой.

– Но ведь быков держат для этого. Тот джерсейский бык, – лентяй. Он не очень-то лезет к телкам. Но здесь Перси, он за этим следит. Он делает свое дело как надо – правда, красавчик мой? – я снова похлопала быка, а он махнул хвостом в ответ. Я оглянулась и увидела, что Лео смотрит на меня с очень странным выражением во взгляде. Увидев это, я не могла сдержаться, будто на меня что-то нашло. Я потянулась к Лео, обняла его за шею и прошептала в самое ухо: – Ты тоже делаешь свое дело как надо.

Я почувствовала, что тело Лео затряслось, и на мгновение испугалась, не рассердила ли его, но затем поняла, что он смеется.

– Эми! Как ты могла!

Я уткнулась ему в ухо и поцеловала. Лео обнял меня.

– Добрый день, мой лорд, моя леди, – послышался голос.

Лео отпустил меня так поспешно, что мне пришлось ухватиться за рог Перси, чтобы удержать равновесие.

– Я увидел, что вы шли сюда, и решил подойти поздороваться, – сказал мистер Арнотт. – Ваша леди всегда останавливается здесь, чтобы сказать словечко этому быку. Она, приучила его есть с руки, сумела.