– Соблюдай приличия, Роберт, – послышался ее шепот.

– Я уже больше не могу тебя ждать… Пойдем ко мне прямо сейчас.

– А что люди скажут, если я брошу своего мужа на смертном одре? Подумай, Роберт. Уилл долго не протянет, а вот уж потом мы и заживем вместе в открытую. Роберт, обещаю тебе.

По-видимому, Уилл вскрикнул, взгляды их встретились.

– Уилл, родной мой… Уилл! – закричала Адди, но глаза его закрылись. Адди заплакала.

– Уилл, ну, пожалуйста, открой глаза. Посмотри на меня. Уилл!

Он застонал, никак не отреагировав на ее слова.

– О, Роберт, скорее за доктором! Скажи ему, что Уилл приходит в себя…

– Ты уверена, Аделаида? Может быть, тебе лишь показалось?

– Нет! – категорично сказала Адди. – Мне не показалось! Его глаза были открыты! Он видел меня. Он узнал меня. Я знаю. А теперь – иди же! Быстрее за доктором! Умоляю тебя!

– Бегу, бегу, Аделаида, – ответил Харрис. Адди бессильно опустилась в кресло рядом с кроватью Уилла.

– Вернись же, Уилл, прошу тебя, вернись! Ты же видел меня, ты был мгновение со мною… Вернись…

АДДИ И РОБЕРТ. ОНИ БЫЛИ ВМЕСТЕ. Очень трудно было выкарабкаться из Тьмы. Прошла целая Вечность, и вновь Уилл услышал ее голос. Она звала его. Она умоляла… Это было трудно, невероятно трудно, но он все же вернулся, потому что она звала его.

АДДИ И РОБЕРТ. Свет резал глаза, и это было очень больно ощущать, но еще больнее было видеть Роберта, обнимающего и целующего Адди. Уиллу не хотелось верить своим глазам. Но это была правда. Он все видел своими глазами…

О БОЖЕ, ДАЙ МНЕ УМЕРЕТЬ. Ему так трудно было вернуться в действительность. Он ведь мог и не делать этого. Мог подыскать для себя местечко, где не было ни борьбы, ни боли, но ему показалось, что он слышит, как она зовет его. И он пробился в этот мир, чтобы убедиться в том, что сделал все же неправильный выбор.

АДДИ И РОБЕРТ. Ему вновь захотелось бежать в бездонную тьму, но он уже не смог сделать это. Тьма ушла. Он был жив, а так хотелось быть мертвым… АДДИ И РОБЕРТ.

Адди остановилась у постели Уилла, ее трепетное сердце наполнилось надеждой. Она не могла ошибиться. Она ведь видела его глаза. Всего лишь мгновение, но он пришел в сознание. Сейчас он спал. Но в следующий раз, когда он проснется, он обязательно придет в себя. И тогда она возьмет Уилла за руку и он, конечно же, поймет, как сильно она его любит.

В следующий раз…

Одетый в теплую, отороченную овечьим мехом куртку, Хэнк Мак Леод стоял у могил своего сына и невестки. Холмики свежевыкопанной земли покрывал снег, словно природа пыталась замаскировать человеческое горе. Со стороны церкви доносились голоса прихожан, возносящих благодарственные молитвы Богу. Сегодня у Хэнка не было желания и причин благодарить Бога. Сердце его переполняла боль и мучили бесчисленные вопросы, на которые никто не мог дать ответа. «Почему? – с горечью спрашивал он самого себя. – Почему Бог забрал обоих – и Тома, и Марию? Почему он оставил двух малых детей без отца и матери?» Хэнк вспомнил о своей жене. Дорис в это утро была одна, присматривая за Сарой и маленьким Томом. Да, в будущем ей придется нелегко, воспитывая двух внуков. Она была уже не так молода, да и он тоже почти старик. Доживут ли они до того дня, когда малютки вырастут, станут на ноги? При мысли о младенце сердце Хэнка сжалось от невыносимой тоски и боли. Крошка Том пришел в этот мир слишком рано. В ближайшие дни и месяцы ему придется изо всех сил бороться за то, чтобы выжить. Бабушка с дедушкой уже подыскали ему кормилицу, и доктор сказал, что как раз благодаря этому младенец, вероятней всего, и выживет. Выживет… Страшное слово… Однако Хэнк не был уверен, что не умрет сам, если его внук не будет жить. А Сара, дедушкин ангелочек, у нее должна была быть мать, когда она вырастет. Ей нужна была Мария, чтобы заплетать косы, целовать ее худые локти, рассказывать дочери о мальчиках, а потом радоваться на ее свадьбе…

«НО ПОЧЕМУ. ГОСПОДИ? ПОЧЕМУ ТЫ ИХ ЗАБРАЛ?»

Хэнк ощутил холодную влажность текущих по щекам слез. Он постарался их сдержать, радуясь, что никто не видит то, как он переживает.

– Хэнк, – Дорис коснулась плеча мужа. Он посмотрел на жену. Боль и заботы еще сильнее состарили ее лицо.

– Я знала, что отыщу тебя здесь, – промолвила она. Ее взгляд коснулся могил детей. Хэнк обнял жену за плечи.

– Сердце мое ожесточилось, Дорис. Черт подери, но я теперь все ненавижу…

– Понимаю тебя.

– Ты думаешь, я испытывал судьбу, когда сказал, что это никогда не случится?

Дорис посмотрела на мужа с удивлением.

– О чем ты, Хэнк?

Боль в груди стала просто невыносимой, Хэнк чуть ли не застонал.

– Помнишь тот день, когда Адди Шервуд приехала в Хоумстэд? Мы сидели на кухне, и ты еще сказала, что было бы ужасно, если бы Том и Мария умерли, так же, как и родители Жаворонка. Ты сказала, что как бы плохо было Саре. Помнишь? И я ответил тебе, Дорис, что мы бы вырастили внучку, как и своих родных детей… Мы были уверены, что это никогда, ни за что в жизни не произойдет. А что теперь?

– О, Хэнк… – Дорис обняла его широкие плечи, прильнув лицом к куртке. Так она и стояла долго, не зная, что сказать.

– Это не твоя вина, Хэнк. Бог взял к себе Марию и твоего сына не оттого, что ты когда-то что-то там сказал. Бог здесь ни при чем. Доктор предупреждал Марию насчет очередной беременности. Он сказал ей, что она очень рискует. Она знала, что может умереть. Она знала, что ребенок может не выжить. А Том… Смерть Тома была несчастным случаем. Ужасным, трагическим случаем. Не вини ни себя, ни Бога за происшедшее.

Дорис вновь прижалась к мужу. Глаза Хэнка были полны слез. На этот раз он уже не скрывал их. Он считал, что мужчина имеет право поплакать вволю над могилой своего единственного сына.

Адди внесла поднос в спальню Уилла. Когда она поставила его на стоявшую рядом с кроватью мужа тумбочку, Уилл открыл глаза. Ледяной холодок пробежал по ее спине, когда она увидела его пустой, лишенный каких-либо эмоций взгляд. Адди с трудом попробовала улыбнуться.

– Доброе утро, Уилл. Я принесла тебе кое-что поесть.

Ничего не отвечая, Уилл закрыл глаза и отвернулся к стене. Адди опустилась в стоящее рядом кресло. Она была абсолютно беспомощна. Адди не знала, как помочь мужу. С тех пор как он вчера пришел на мгновение в себя, Уилл вел себя так, будто бы никогда не был с нею знаком. Он не говорил ни слова. Только смотрел на Адди холодным, безразличным взглядом. Адди вспомнила, как он на нее смотрел в день свадьбы, как восхищался ею. Она тогда была уверена, что это ей не казалось. Куда же теперь все исчезло? Почему Уилл стал совершенно чужим? Судорожно вздохнув, Адди заботливо склонилась над мужем.

– Уилл, ты должен что-нибудь съесть, иначе ты долго будешь еще болеть.

Уилл даже не шелохнулся, будто Адди не существовало вовсе.

– Ну пожалуйста, Уилл, попробуй! Тебе надо поесть…

– Тетя Адди! Можно мне войти? – спросила Жаворонок, которая только что вошла в комнату.

– Конечно, Жаворонок. Твой дядя пришел в себя. Может быть, он захочет с тобою поговорить?..

– Дядя Уилл! – сказала девочка, подойдя к его изголовью. – Это я. Жаворонок.

Уилл повернулся на голос девочки, в глазах его промелькнула искра жизни. Затем он перевел взгляд на Адди, и его голубые глаза вновь стали холодными. «ОН НЕНАВИДИТ МЕНЯ. НО ПОЧЕМУ?» Боль и паника охватили Адди. Она резко встала с кресла.

– Посмотрим, может, тебе удастся накормить своего дядюшку. Жаворонок, – сказала, поджав губы, Адди.

Она вышла из комнаты, высоко подняв голову и сжав кулаки. Уилл узнал прежнюю гордую непоколебимость в том, как Адди ушла. Он и раньше видел ее такой, когда она пыталась с честью скрыть свои подлинные чувства. Уилл знал, что Адди была в смятении. Она не могла понять, почему он отказывается разговаривать, почему не хотел есть. Она не догадывалась, что он видел ее с Робертом. Она еще не знала, что он видел ее измену.