– Я уверен, совет согласится оставить вас на должности, если вы действительно этого хотите, – высказала свое мнение Дорис.
Адди облегченно вздохнула.
– Я так рада, – прошептала Адди. – Знаете, я многому научилась у своих учеников. И всегда буду помнить первые месяцы, проведенные с ними.
Глен быстренько глотнул виски и. спрятав флягу в карман куртки, уставился сквозь дверной проем офиса на спину Тома Мак Леода. Рабочий стол хозяина был усыпан бухгалтерскими отчетами и квитанциями. Судя по всему. Том делал какие-то расчеты. Глен отвернулся и пошел опять грузить доски в телегу. Том первым делом хотел отправить с утра этот груз и потребовал, чтобы Глен управился до конца работы. Черт подери, к чему такая спешка, думал Глен, вытаскивая из штабеля очередную доску. Вот что было плохо в работе на Тома Мак Леода – он кого хочет заездит, даже минутки передохнуть не дает. Глен остановился и выпил половину своей заветной фляги. Он знал, что небезопасно пить, когда хозяин поблизости. Ясное дело, если он застанет его опять за распитием виски во время работы, то он его, как пить дать, вышвырнет. Он его уже несколько раз об этом предупреждал. Но, черт подери, плевать он хотел на своего босса. Пить Глен умел, и что ж поделаешь, если виски помогало ему скрасить столь безрадостный труд. И если так хочется, то отчего же не выпить… Стиснув зубы, Глен загрузил в телегу еще пару досок, продолжая мысленно жаловаться самому себе. Нет, не такой работой он должен был заниматься. Он был создан, как сам считал, для того, чтобы открыть свое собственное дело. И чем больше он об этом думал, тем более привлекательной становилась для него мысль открыть собственный салун. Он вновь бросил взгляд на контору. В сейфе сейчас было деньжонок негусто. Том всегда посылал выручку в Буаз-Сити по первым числам каждого месяца. Но вот на следующей неделе…
Он внимательно изучил интерьер лесопилки. Такое место сгорит дотла в мгновение ока. Ничего не останется. И никто не узнает, чего здесь не хватало. По крайней мере, если не будет Тома Мак Леода.
– Па1 – раздался голос Марка. С виноватым видом Глен оглянулся на голос сына.
– Что ты тут все вынюхиваешь! – Он шагнул навстречу мальчику, занося руку для Удара.
– Я не вынюхиваю, а пришел рассказать кое-что интересное. Насчет учительницы.
– Что такое? – Глен остановился и поднял брови.
– Она и мистер Райдэр женятся.
Глен грязно выругался.
– А какое мне до того дело? – сказал он и пошел за очередной доской.
– Мисс Шервуд прежде навещала его на ранчо, ухаживала за ним, пока он болел. Я слышал, как об этом рассказывала Роузи индейское отродье.
– Ухаживала за ним? – переспросил Глен. Он подумал о том же, что и его сын: ясно было, какой именно вид ухода Уилл предпочел, если жил на том ранчо без женщины.
– Именно это она и сказала… А теперь они срочно женятся, – осклабился Марк. Верно, нет у них теперь другого выбора.
– Может, и так… – в раздумий сказал Глен.
Не доказывало ли это всему городу то, что он был прав насчет того, стоит ли вообще нанимать учителя, а тем более – женщину. Ее надо было отправить обратно в день приезда. От нее были лишь одни неприятности. Пришла домой и давай жаловаться на мальчика, мол, не позволит она, чтобы Марк бил свою сестру. Всякий скажет, что не ее это собачье дело. Если необходимо приструнить Роузи, уж кто, кроме брата, имеет полное право наказать ее? Глен почувствовал, как ярость переполняет его. Автоматически он потянулся за флягой и сделал несколько быстрых глотков. Он покажет учительнице, как лезть не в свои дела… Как пить дать. покажет…
Уилл оперся на ограду загона, уставившись на лошадей. ЖЕНЮСЬ. НЕУЖЕЛИ Я ЖЕНЮСЬ? Такое чувство, будто летишь с лошади… До сегодняшнего дня сомнений не было. Еще вчера он был абсолютно уверен в правильности своего решения. Жаворонок восприняла эту новость с улыбкой и сверкающими глазами, в полной мере уверив дядюшку в правильности поступка.
Он уже не мог с точностью припомнить, отчего в душу его закралось сомнение. Может, виной тому была сегодняшняя задумчивость племянницы. Она казалась столь отрешенной, столь опечаленной. Уилл заметил в ней эту перемену сразу же после того, как она вернулась из школы. Она стала похожа на того замкнутого, несчастного, запуганного ребенка, что прибыл на раскладных в августе. Уилл было уже думал, что несчастная девочка больше уже не вернется в школу. Может быть, и решение жениться на Адди тоже было ошибочным. В голове у него все перепуталось. Он закрыл глаза и потер пальцами виски. И тогда мысленно увидел ее, свою мать. Звуки и образы Чикаго воскресли в его памяти, когда он представил Марту Райдэр, которая прогуливалась с каким-то незнакомцем. Его мать не видела Уилла, в глазах многих – еще совсем юного мальчика, чтобы понять то, что он сейчас лицезрел. Она была слишком увлечена своим любовником, с которым они вошли по ступенькам в кирпичный особняк с колоннами. Он исчезли в нем, скрывшись от людских глаз…
Уилл прождал несколько часов, и когда мать наконец вышла, он понял по ее виду, что произошло за дверями этого дома. Теперь он все знал и ненавидел ее за то, что она приняла любовника, обманула отца, предала их.
Вслед за этим воспоминанием пришло другое, еще более болезненное, нечто, что он заставлял себя забыть вот уже на протяжении многих лет…
Его отец лежит на смертном одре…
УИЛЛ ПОТИХОНЬКУ ВОШЕЛ В ОБШАРПАННУЮ КОМНАТЕНКУ. СТАРАЯСЬ НЕ ПОТРЕВОЖИТЬ ОТЦА. ФИЛИПП УЖЕ ОЧЕНЬ ДАВНО БЫЛ БОЛЕН. И ДОКТОРА ОСТАВИЛИ ВСЯКУЮ НАДЕЖДУ НА ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ. БЕСШУМНО ПРИКРЫВ ЗА СОБОЮ ДВЕРЬ, ОН УСЛЫШАЛ ТИХИЙ СМЕШОК, ДОНОСИВШИЙСЯ ИЗ СПАЛЬНИ МАТЕРИ. СМЕЯЛАСЬ ОНА. ИНТЕРЕСНО, НАД ЧЕМ? УИЛЛ ПРОКРАЛСЯ К ДВЕРЯМ СПАЛЬНИ, УЖЕ ЗАРАНЕЕ СТРАШАСЬ ТОГО, ЧТО ОН МОЖЕТ ТАМ УВИДЕТЬ. ПЕРВОЕ, ЧТО БРОСИЛОСЬ В ГЛАЗА, – БЕСЧУВСТВЕННОЕ ТЕЛО ОТЦА, НЕПОДВИЖНО ЛЕЖАЩЕЕ НА КРОВАТИ. ЛИЦО БЕЛЕЕ МЕЛА ОТЛИВАЛО БОЛЕЗНЕННОЙ СИНЕВОЙ, ГЛАЗА ПРОВАЛИЛИСЬ… В ОБЪЯТИЯХ ПОСТОРОННЕГО МУЖЧИНЫ ОН УВИДЕЛ СВОЮ МАТЬ… И ОПЯТЬ УСЛЫШАЛ ЕЕ ТИХИЙ СМЕШОК, КОГДА ЧУЖАК ПОГЛАДИЛ ЕЕ ПО СПИНЕ. «ВЕДИ СЕБЯ ПРИЛИЧНО. ДЖОФРИ», – ПРОШЕПТАЛА ОНА. «Я УСТАЛ ЖДАТЬ, ПОЙДЕМ ПРЯМО СЕЙЧАС, …» – «ЧТО СКАЖУТ ЛЮДИ, ЕСЛИ Я БРОШУ МУЖА НА СМЕРТНОМ ОДРЕ? ПОДУМАЙ, ДЖОФРИ. ФИЛИПП НЕ ДОЛГО ПРОТЯНЕТ, И ВОТ ТОГДА-ТО МЫ И ЗАЖИВЕМ. ОБЕЩАЮ ТЕБЕ». УИЛЛ ТОГДА ХОТЕЛ УБИТЬ ЕЕ… МАРТА ПОВЕРНУЛАСЬ И ВСТРЕТИЛАСЬ ВЗГЛЯДОМ С СЫНОМ. «УИЛЛ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО?..»
Уилл тяжело вздохнул и постарался больше об этом не думать, не вспоминать. Хватит, сказал ов себе, хватит мучиться! Он больше не станет думать о ней, напялившей то модное розовое платье, за которое заплатил ее любовник. Он больше не будет думать о матери, обнимавшей любовника у одра умирающего мужа. КАК ЖЕ Я ЕЕ ТОГДА НЕНАВИДЕЛ.
Филипп умер на следующий день, не приходя в сознание. У Уилла не было возможности сказать последнее «прости» отцу, а с матерью он решил даже не прощаться совсем. Сразу же после похорон он покинул Чикаго, ни слова не сказав Марте Райдэр.
Я все еще ненавижу ее, думал Уилл, потирая виски, несмотря на то, что с тех пор прошло столько лет. Очнувшись от размышлений, он вновь уставился на стоявших в загоне лошадей. Он любовался лучшими, как ему казалось, в штате животными. Этой весной кобылицы ранчо Рокин'Ар принесли отличное потомство, да и приплод рогатого скота в этом году был самым лучшим.
Немалый путь проделал» он от той меблированной комнаты в Чикаго. Еще дальше он был от женщины, подарившей ему жизнь и ничего, кроме этого. Все эти чувства и воспоминания одолевали Уиллом не один раз. Умом он понимал, что не все женщины такие, как его мать. Но почему же это теперь ему так мешало? Нет, все же не стоило ворошить прошлое…
Он вспомнил об Адди, и сразу же успокоился. Слава богу, у Адди не было ничего общего с Мартой Райдэр. Адди была совершенно не такая, как его мать или Жюстина, она вообще не была похожа на какую-либо другую женщину.
