Нанетта подала ему лежащий на столе лист бумаги – это был эскиз поясного портрета королевы, в платье, которое он сегодня видел на ней, но...

– Но тут другой головной убор. – На эскизе она была изображена в пятиугольном чепце матроны.

– Она попробовала позировать в таком уборе, чтобы потом выбрать, что будет лучше. Мне больше нравится французская шапочка, но она считает, что королю больше понравится этот. С него тоже пишут портрет, он ведь отпустил бороду.

– Отрастил бороду?

– Да, и подстригся. Это в честь короля Франции – он приказал, чтобы все придворные подстриглись и отпустили бороды. Я думаю, король считает, это молодит его. – Сказав это, Нанетта огляделась, а потом улыбнулась ему. – При дворе приходится проявлять осторожность. О Пол, как я устала от светской жизни! Иногда мне просто стыдно, что я большую часть молодости потратила на двор. Не надо было мне отказывать тебе тогда, много лет назад.

Пол взял ее за руку:

– Все, что случается, это Промысел Божий, и вероятно, прежде, чем это произойдет, нам было назначено испытание. Но теперь уже ждать недолго. Летом ты вернешься. Как ты думаешь, может быть, уже в июне?

– Ребенок должен родиться в марте. Возможно, я смогу вернуться уже в мае.

– О, да, возвращайся в мае, если сможешь. Май – это месяц любви. – Он поцеловал ее, Аякс сразу же сорвался с места и начал облаивать его. Нанетта отстранилась, смеясь, и подобрала собачку.

– Он так тебя ревнует! Он не переносит, когда ко мне кто-то подходит, особенно после того, как умерла собака Анны и у него не осталось друзей.

Пол погладил спаниеля по шелковистой головке и стал уговаривать его:

– Аякс, тебе надо привыкнуть ко мне, так я собираюсь очень часто поступать с твоей хозяйкой, когда она вернется домой. Надо будет купить ему кого-нибудь, может быть, даже сучку...

– От счастья ты становишься добр ко всем созданиям, – рассмеялась Нанетта, – Идем, нам пора. Моя госпожа ждет меня – настало время мессы. А тебя, вероятно, ждет герцог Норфолк. Ты остановишься у него?

– Только на одну ночь, потом я поеду в Дорсет, навестить кузена Люка. Когда у Морлэнда снова будет хозяйка, то мне удастся найти подругу для Элеоноры. Я собираюсь попросить его отпустить ко мне двух старших дочерей, Елизавету и Рут, чтобы они воспитывались в Морлэнде.

– Вот как? Хорошая идея. Они могут прислуживать мне – ничто так не способствует воспитанию девочки, как услужение светской даме, я знаю это по собственному опыту.

– И ничто так не способствует воспитанию жены, как пребывание вместе с будущим мужем, – добавил Пол, – этим летом Роберт вернется домой из школы.

– Роберт?

– Люк Морлэнд об этом еще не догадывается, – улыбнулся Пол, – но Елизавета должна стать женой моего внука Роберта.

Через несколько дней после того, как Пол отбыл в Дорсет, Нанетта мчалась по коридору дворца по срочному вызову королевы. Приказано было прибыть как можно скорее, и она сначала опасалась – не очередной ли выкидыш? Однако слуга успокоил, что королева в добром здравии и только несколько взволнована. Может, и не было нужды бежать, но ноги сами несли ее, подгоняемые тревогой, и она приподняла юбки, чтобы они не мешали. Аякс несся за ней, задрав хвост, как знамя. И вот, повернув за угол, она врезалась в высокого стройного юношу, который спешил в противоположном направлении.

Он покачнулся от удара, но устоял и сумел поддержать ее.

– О! Прошу прощения, сэр, но я не... – Слова извинения постепенно замерли на губах Нанетты, когда она окончательно рассмотрела лицо держащего ее мужчины. Это был стройный, приятной наружности молодой человек с большими черными глазами, резко очерченным ртом, густыми курчавыми волосами. Только подбородок и нос, вероятно, унаследованные от матери, не соответствовали этим чертам.

– Но ведь... вы, наверно, мой... – Она остановилась, с трудом подбирая термин родства, и продолжила, – сын моего дяди? Вы – Адриан?

Чувственный рот искривился в улыбке – печальной улыбке, и выражение глаз, хотя и смягчилось, осталось холодным, не враждебным, но настороженным.

– Вы меня помните, – произнес он. – Вы меня признали. Что же, кузина, спасибо на этом. Это хорошее проявление вежливости, хотя за секунду до этого вы и пытались сбить меня с ног.

Тон, которым были произнесены эти слова, можно было бы принять за шутливый, но что-то в его глазах заставило Нанетту насторожиться. Аякс подбежал и стал обнюхивать ноги мужчины, держащего его хозяйку. Он прянул ушами и тихонько заскулил. Мужчина посмотрел вниз.

– Он думает, вы обижаете меня, – объяснила Нанетта, – тихо, Аякс, это друг.

– Аякс? – рассмеялся Адриан. Нанетта резко высвободилась из его объятий и вспомнила о цели свой пробежки.

– Моя госпожа меня ждет, мне нужно бежать.

– Разумеется, не дело, если вас увидят беседующей со мной, так ведь?

– Я не имела в виду...

– Всего лишь несколько дней назад здесь был мой отец, и он даже не позаботился встретиться со мной. Он хочет забыть о моем существовании. Он приезжал, чтобы представить своего внука лорду Норфолку, моему господину. Когда настал мой черед, за мной послали, но не дали аудиенции. Мой племянник будет при том же дворе, что и я, но он не знаком со мной. Со мной не знакомятся – и почему? За какой грех? За какую вину? За какое уродство? – Он развел руками и оглядел себя. Нанетта тоже – он был высок и хорошо сложен, мог гордиться своей фигурой.

– Нет, – закончил он, – просто потому, что мой отец не был женат на моей матери.

– Я уверена... – Нанетта чувствовала неловкость, но он холодно прервал ее:

– Вы знаете, что это так, что толку отрицать? Отец не хотел, чтобы я появился на свет, он хотел бы забыть, что он сделал с моей матерью. Она могла быть счастливой и уважаемой женщиной – да, даже после моего рождения, но он не позволил ей.

– Он делал для вас все, что мог, он открыл вам дорогу для карьеры. Вы могли и не ожидать...

– Нет, конечно, не мог. Вы преданы ему. Надеюсь, он это оценит. Вы ведь стремитесь выйти за него замуж? Ну, ну, не стоит так удивляться – просто у меня хобби изучать жизнь моего отца – моего дорого, любимого папочки.

– Мне и в самом деле нужно идти – меня призвали к моей госпоже по срочному делу, – сказала Нанетта, стараясь обойти этого неприятного юношу. Адриан придержал ее, схватив за запястье – казалось, небрежным жестом, но она почувствовала, как вокруг ее плоти сжалось железное кольцо. Аякс опять заскулил, а Нанетта снова взглянула на смуглое, красивое лицо юноши, как завороженная.

– Запомните, кузиночка – мы еще встретимся, и, когда вы в следующий раз увидите моего отца, передайте ему, что я не забыл того, чем ему обязан. Когда-нибудь я заплачу ему за все.

Тут он отпустил ее, и Нанетта, почти в панике, подхватила свои юбки и побежала.

– Ах, Нанетта, вот, наконец, и ты!

– Да, ваша светлость... извините, я...

– Ох, Нан, наконец-то это произошло! Только что пришла эта новость, и я сразу послала за тобой. Из Кимболтона прибыл курьер – Нан, она умерла! Вдовствующая принцесса умерла!

– Что?

– Она умерла утром. Посланник привез ее завещание и письмо королю. Я так счастлива, что не знаю, что и сказать. Наконец-то не осталось' никаких сомнений. Я – единственная королева Англии.

– А король уже знает?

– Конечно. К нему курьер явился раньше всех. Когда он прочел ее прощальное письмо, он плакал – но и благодарил Господа за то, что она мертва. Хэл говорит, что он просто с ума сходит от радости. Он приказал устроить банкет и бал этим вечером, чтобы отметить это событие, и всем нам приказано одеться в желтое, цвет радости.

– Желтое?

– Да, он сказал, что в этот день не должно быть никакого траура, ничего темного. Из приличия он будет утром носить темное, так как она была женой его брата, но это будет легкий траур, а вечером он сменит его на желтый костюм. И он послал за Елизаветой, чтобы похвастаться ей на балу. Ох, Нан!