– Выходит, мне пора на свалку? – выпалила она.

– Зря ты так расстраиваешься. И для дела только хуже. Говорю тебе – всему причиной булимия, это сейчас популярная тема. Ты же знаешь, как устроена пресса. Ничто ее так не будоражит, как вытащенные на свет тайные подробности.

Он вгляделся в треугольное, с почти славянским овалом, запоминающееся лицо Стеллы. Светлая кожа, почти черные волосы, обрамляющие потрясающей формы скулы, полный рот с надутой нижней губкой, выразительные синие глаза. Слава богу, он не женщина и тем более не актриса.

Дар красоты тяжелее всего нести, когда она проходит, а актерская профессия – штука жестокая. Он не нашел в себе сил сообщить, что ее рассматривали на роль в одном лондонском фильме, но отвергли по причине возраста.

– Все дело в шее, – доверительно поведал ему франтоватый молодой режиссер. – Ее невозможно скрыть. После сорока уходит или лицо, или тело. Сохранить и то и другое невозможно. Конечно, я один из ее ревностных поклонников. Помнится, когда видел ее в том фильме про мотоциклистку, трусы даже пачкал. Но ведь пятнадцать лет прошло!

Нет, этого Боб ей говорить не станет.

– Послушай, а нет у тебя какой-нибудь идейки, как засветиться в бульварной прессе?

Для ответа ей понадобилась лишь доля секунды.

– Это не для меня, дорогой. Моя личная жизнь неимоверно скучна и добропорядочна. Как курсы по домоводству.

Боб засмеялся:

– А жаль. Небольшой скандальчик твоей карьере бы не повредил.

– То-то и плохо. – Она улыбнулась. Все та же желчная Стелла. – Стало быть, придется полагаться только на свое актерское мастерство, да?

Едва Молли успела покормить Эдди овощным пюре, как из спальни возник Джо. И тут же она ощутила на шее поцелуй.

– Прости, любимая. Я не должен был срываться на вас с Клэр.

Если она и вздохнула с облегчением, то не собиралась так сразу это показывать.

– Не должен был. Ты должен был довериться мне. Как ты мог подумать, будто я готова выбалтывать твои частные секреты каждому встречному!

У Джо хватило такта напустить на себя пристыженный вид.

– В данный момент я и сам не знаю, что я обо всем этом думаю. А где Клэр?

– Ты ее спугнул. Ушла смотреть по телику «Розанну», чтобы получить представление о счастливой семейной жизни.

– Фу ты!

– Пойду сооружать ужин. Не посидишь пока с Эдди? Спой ему что-нибудь. Он обожает детские песенки в твоем исполнении – больше, чем когда их крутят по телевизору.

Джо рассмеялся:

– Правда? Может, попотчевать его заодно еще и частушкой?

Молли в небольшой, похожей на камбуз кухне нарезала помидоры и базилик. Услышав начало очередной песенки, она стала понемногу расслабляться. Это был опять ее прежний Джо.

– Уснул, – прошептал Джо спустя пять минут, наливая себе пива и усаживаясь за стол в гостиной. – Вкусно пахнет!

Дольше Молли не могла сдерживать возбуждения.

– В Дичвелле в антикварной лавке я купила для Пэт подарок.

– Она будет рада.

– Да, но дело в том, что, мне кажется, хозяин этой лавки знает Аманду, просто не хочет говорить. Завтра поеду туда опять и попытаюсь что-нибудь из него выудить.

Она думала, Джо будет доволен, но он вдруг замер, не успев накрыть до конца на стол.

– Послушай, Молли, я понимаю, что это увлекает, ощущаешь себя почти что частным детективом, но тебе не кажется, нам следует действовать чуть-чуть потактичнее? Я думал, на это уйдут годы, и вдруг все начинает раскручиваться само собой. Может, лучше притормозить и пойти официальным путем?

– А тебе что, действительно хочется, чтобы это продолжалось годами? Или чтобы дело вообще ничем не кончилось?

Ужин прошел в молчании. Молли не произнесла ни слова. Она не могла придумать, о чем еще можно сейчас говорить. В последнее время все ее мысли были о том, как найти его мать. Может, Джо прав, это рискованное предприятие, и она чересчур увлеклась? И все равно она знала, что уже не сможет остановиться.

– Прости меня, – сказал он, когда они собирались ко сну. – Это какие-то эмоциональные качели. Я одновременно волнуюсь и боюсь.

Когда на другой день Джо ушел на работу, Молли открыла ящик кухонного шкафчика и достала лист оберточной бумаги, в которую был упакован миниатюрный колокольчик. В том, что в эту лавку ее привела мысль о Патриции, была своеобразная ирония.

Дрожащими руками Молли набрала номер справочной вокзала. Инстинкт говорил, даже кричал, что сельский антиквар знает Аманду, хотя он это и отрицал. Но разве Беатрис Мэннерз не сказала бы ей, если бы Аманда была родом из Дичвелла?

На этот раз Молли решила не брать с собой Эдди. Она позвонила Пэт и попросила приехать посидеть с малышом. Пэт согласилась, быть может, радуясь возможности навести мосты. Молли собиралась вручить ей колокольчик, надеясь, что та примет его как проявление родственных чувств.

И действительно, при виде подарка свекровь несколько смягчилась.

– Какой хорошенький! На нем нарисована голландская девочка. – Она с энтузиазмом позвонила в колокольчик. – А куда это ты в такой спешке собралась?

– Неофициальное собеседование. Может, возьмут на работу на неполный день. – Молли опять солгала.

– И чем заниматься?

Молли порылась в голове.

– Помощник дизайнера по интерьеру.

Патриция хмыкнула, оглядывая диковинный декор квартиры.

– Пожалуй, у тебя к этому есть способности. При условии, что ты готова жить и в цирковом шатре. – Она протянула руки к Эдди. – А кто это у нас хороший мальчик? Ну-ка, иди к бабушке!

Эдди забрыкал ножками.

– Гляди-ка, у него на коленке ямочка. Точь-в-точь как у меня! – Это была провокация, Патриция ждала, как среагирует Молли.

Молли не среагировала никак.

– Тысячу раз спасибо, Пэт. Я вернусь не поздно.

– Удачи на собеседовании. – Патриция хотела добавить, что она-то ни за что не согласилась бы работать, когда Джо был таким же крошкой, но решила испытать себя на толерантность. К тому же это означает, что ей станут чаще доверять Эдди.

Она взяла внука на руки и осыпала поцелуями.

– По крайней мере, твои родители, кажется, оставили свою безумную затею искать эту мерзкую женщину, – доверительно сообщила она сияющему ребенку. – А нам только лучше, правда?

Эдди, явно не думая ни о чем, кроме того, что его будут много и весело тпрукать в животик, радостно загулил в ответ.

Молли была счастлива, что успела на вокзал за пять минут до отхода брайтонского поезда – как раз чтобы схватить в автомате у входа на перрон стакан кофе и вскочить в вагон.

Через пятьдесят пять минут она сделала в Брайтоне пересадку на местный поезд, который с пыхтением двинулся в сторону Нижнего Дичвелла, останавливаясь у каждого столба. Молли, сгоравшей от нетерпения, этот крошечный участок пути показался таким длинным, как если бы она ехала обратно до Лондона. В Овинтоне, в трех милях от Дичвелла, она села в автобус. Ехать на такси было накладно, а другого транспорта здесь не водилось.

Добралась она ближе к полудню. В то время как знойная и душная дымка, висевшая над Лондоном, заставляла весь город обливаться потом, Дичвелл, по какой-то прихоти небесной канцелярии, купался в чистых, радующих глаз солнечных лучах под ярко-синим небом. Было такое впечатление, что в этом месте свой микроклимат, эгоистично оберегаемый господом, для того чтобы время от времени любоваться своим маленьким раем. Здесь даже небо было другого цвета, более насыщенного, облака – пышнее и белее, а холмы – зеленее и сочнее. Каждое крыльцо увивали розы, пчелы гудели над колокольчиками, мальвы склонялись яркими головками к облицованным галькой стенам, словно обозначая входы в десятки таинственных сказочных миров. «Неужели, – подумала Молли, – чтобы жить в этом раю, обязательно принадлежать к числу особых, избранных богом людей, вызывающих всеобщую зависть?»

Возвышенное настроение вмиг испарилось, едва она свернула в тенистую аллею, ведущую к «Антикварной лавке Льюиса». Она не верила своим глазам. Лавка теперь уж точно была заперта – на дверях красовался внушительный замок с уже знакомой ей запиской на дверях. Расстроившись, она прислонилась к стене дома напротив, теплой от солнца. Какой-то безумец! Вечно держит магазин на замке, будто не понимает, что в такой день здесь могут проезжать сотни машин с потенциальными покупателями, которые влюбятся в эту деревушку и во что бы то ни стало захотят увезти с собой на память кусочек этого рая.