– А что, если он меня ненавидит? Кажется, я этого не перенесу.

– Не думаю, что он тебя ненавидит. Скорее хочет найти, чтобы понять, кто он есть. – Она чуть не добавила, что Стелле настоящие переживания тоже пойдут на пользу, но это было бы жестоко и безжалостно. Если этому мальчику удастся с ней встретиться, скоро она сама узнает, что бывает нечто такое, что ты не в силах контролировать.

Би ласково улыбнулась:

– Он, наверное, был шокирован, узнав, что его мать – секс-бомба.

– А мне каково? Я изо всех сил стараюсь отбить роль у Роксаны Вуд, а ей всего двадцать пять. И как это будет выглядеть, если выяснится, что у меня сыну столько же лет?

Би почувствовала, как воздвигаются прежние барьеры и Стелла опять становится собой.

– Так что ты намерена делать? Сказать ему, что лучше вам не встречаться?

– А ты думаешь, мне стоит с ним увидеться?

Временами Би знала свою дочь лучше, чем она сама. Скажи она да – Стелла взбунтуется и откажется, даже если на самом деле этого хочет.

– Я думаю, тебя никто не осудит, если ты откажешься. Слишком многое поставлено на карту. Ты сама говоришь: если это выйдет наружу, тебе это сильно повредит. – Мысленно она молилась, чтобы Стелла не восприняла ее слов буквально.

Стелла обдумывала услышанное.

– А тебе не кажется, что это будет немного несправедливо? Что я обязана дать ему этот шанс? В конце концов, я его мать! – Ее удивило незнакомое звучание этого слова применительно к себе самой.

Би спрятала улыбку.

– Я как-то упустила этот момент. Может, один раз встретиться и не повредит?

– Да, если только журналисты не накроют.

– С чего бы, если ты все аккуратно сделаешь? Не болтай на каждом углу, вот и все. Он-то сам не похож на трепача?

– Мама! – Иногда Би бывала просто невыносима. – Я только слышала его голос на автоответчике. Что я могу сказать? Он вполне способен притащить с собой фотографа из какого-нибудь журнала.

Но на самом деле она так не считала. В голосе Джо было что-то такое, что внушало доверие. Это было слишком для него важно, чтобы оказаться коммерческим предприятием.

И если уж быть честной до конца, то в глубинах своего сердца Стелла уже чувствовала маленькую искорку готовой разгореться любви.

Открыв глаза, Молли обнаружила, что ее внимательно изучает Джо.

– Какая ты красивая, когда спишь! Красавица, позирующая кому-то из прерафаэлитов. – Он намотал на палец ее длинный локон.

– Хочешь сказать – в отличие от сварливой, надоедливой и придирчивой мегеры, какой я бываю, когда бодрствую? – Сегодня Джо был совсем другой, и это сбивало ее с толку. Вчера вечером он просто бушевал. А сегодня буря как будто бы улеглась, оставив после себя яркое солнце и синее небо.

– Вчера, уже в постели, я ей позвонил, – сообщил Джо.

– Стелле Милтон? Бог мой, Джо, что же ты молчишь?

– Сам не знаю. Это был минутный порыв, и я поторопился, чтобы не передумать.

– И что же ты ей сказал? Что ты ее сын?

– Нет. На этот раз я послушал твоего совета. – От его робкой улыбки у нее встрепенулось сердце. Вот такого Джо она любит! – Я только сообщил, что родился двадцать четвертого января в приюте Святого Сердца и что у меня есть основания считать, что мы родственники. Я попытался говорить как можно более небрежным тоном, чтобы ее не напугать. А потом оставил наш номер.

– Джозеф Мередит, какой ты храбрец!

Джо сделал вид, что не замечает ее восхищения, но все же улыбнулся.

– После того как ты дала мне номер, выбора у меня не оставалось.

Молли накрыла голову подушкой.

– Господи, это все я виновата! Если бы я не начала копаться в твоем прошлом, как свихнувшийся сурок, ты бы ничего этого не сделал!

– Но меня бы все равно подмывало. В этом наше различие. Ты человек действия. Может, потому я на тебе и женился.

Он отодвинул подушку и кинулся ее целовать. Может быть, ей это только казалось, но сегодня он целовал ее с большей страстью, чем все последние месяцы.

Они растворились друг в друге, счастливые от возможности что-то дать другому, и занялись любовью. Кульминация наступила быстро и сладостно. И в этот момент в соседней комнате требовательно подал голос Эдди, видимо, почуяв, что в родительской спальне без его участия что-то происходит.

– Вовремя! – У Молли еще не улеглось дыхание.

Оба расхохотались.

– Я его принесу, – предложил Джо и вылез из кровати. Он быстро вернулся с малышом на руках и бережно положил его на середину постели.

Молли смотрела на мужа и сына, и ее вновь переполняла неимоверная нежность. Ни намека на предчувствие, несмотря на то, что теперь было окончательно ясно: ящик Пандоры открыт. Осталось ждать, что оттуда появится.

У Клэр, подруги Молли, выдался тяжелый день.

Ее начальник Тони после редакционной летучки примчался в отдел репортажей и объявил ей и ее коллегам, что редактор счел все их идеи полной ерундой и им лучше бы придумать что-то поинтереснее, если они не хотят оказаться в числе журналистов какого-нибудь еженедельника «Летим на рыбалку». Клэр глядела на него и думала: «Неужели это мой любовник?!»

Потом она со вздохом проделала все то, что обычно предпринимала, когда ей позарез нужна была тема. Обзвонила всех знакомых, включая университетских, перерыла другие столичные газеты и парочку наиболее информированных региональных, затем пропахала сайт Пресс-ассоциации в Интернете и новости светской жизни в надежде обнаружить, нет ли в городе персоны, представляющей интерес для интервью. Проблема осложнялась мертвым сезоном – разгар отпусков! Рок-звезды удалились в свои шато на Французской Ривьере, выхода каких-либо значительных фильмов не ожидалось, и даже телевизионные компании придерживали все интересные передачи до осени. Голый ноль в остатке. Клэр опять покрылась холодным потом и в девятый раз отправилась в туалет. Ее последней надеждой была второразрядная актриса телесериалов, согласившаяся подбросить чего-нибудь жареного о подробностях своего недавнего развода, хотя отдельные детали уже были выплеснуты на развороте одного ежемесячного журнала. Брак продлился всего полгода, что, конечно, несколько снижало ценность материала, но можно было дать соответствующий комментарий за подписью несуществующего редакционного психолога под каким-нибудь хлестким заголовком типа: «Одноразовый брак: знамение времени?»

Она отправилась с этой идеей к Тони, молясь, чтобы он ее не отверг. Больше никаких соображений у нее решительно не было.

Тони предложенная тема мало воодушевила.

– Пожалуй, на сегодня сойдет. Но в следующий раз, Клэр, придумай что-нибудь поострее. Это тянет не больше чем на провинциальную газетенку.

Клэр злобно сверкнула глазами. Не сказать, чтобы этот Тони был таким уж талантливым руководителем репортерского отдела, неважно, называется ли он просто редактором или даже ответственным редактором. Она считала, что не раз приходила к нему с чертовски яркими идеями, но Тони недоставало воображения, чтобы их оценить. Всякий раз в ответ слышалось: «Мы это уже давали». Но в том-то и штука, что журналист всегда имеет дело с тем, что уже когда-то освещалось. Тут вся изюминка в том, как повернуть. Но Тони не давал ей шанса проявить себя в этом.

Глядя сейчас на сидящего за начальственным столом своего лысеющего, с оплывающими чертами любовника, Клэр поняла, что сыта по горло. Сегодня пятница, а значит, она опять будет в подвешенном состоянии, и все выходные пройдут в гаданиях, позвонит ли он и удастся ли ему вырваться из дома. Оно того не стоит. Точнее – он того не стоит. Молли ей все время твердит, что она могла бы найти себе кого-то получше Тони. А ведь и впрямь, не зря ли она теряет время с мужчиной, У которого никогда не хватит решимости оставить жену? Клэр вдруг захотелось увидеться с Молли. С Молли, которая всегда знает, что правильно, а что нет, бесстрашной и прямолинейной. Почему-то Молли представилась ей в облике музы, вдохновившей художника Возрождения на полотно, где какая-то святая – или кто-то в этом роде – с высоко поднятой головой и пылая праведным гневом, бросается в бой, в полных доспехах и на боевом коне. Где-то она видела нечто похожее. Полная противоположность тоскливому ощущению неудачи, которое сейчас владело самой Клэр.