Теодора настояла на том, чтобы Велизарию выплатили хотя бы полмиллиона на возмещение расходов на обеспечение платы солдатам и их питания, потому что воины не получали плату или рационы из общественных фондов, пока не находились на активной военной службе. Во время войны Велизарий не только дополнительно платил и выделял деньги на питание своим кирасирам и делал это из собственного кармана, но восполнял их вооружение. Так обычно не делал ни один командир. Он награждал их кольцами и почетными цепями на шею за выдающиеся военные подвиги и обеспечивал пенсией всех больных и раненых солдат, неспособных к строевой службе. К нему мог прийти любой старый воин и сказать:
— «Я потерял руку во время первой кампании против персов, а теперь нищенствую». Велизарий давал ему деньги, хотя этот человек и не находился под его прямым командованием. Юстиниану была непонятна подобная щедрость, и он все сильнее подозревал Велизария, потому что сам никогда не заботился о старых воинах.
Граждане часто говорили о Велизарий.
— Велизарий такой чудной! Никто не видел его пьяным, одевается он просто, не любит развлекаться и никогда даже не поглядел ни на одну пленную женщину, хотя среди них встречаются удивительные красавицы, женщины вандалов и готов — самые красивые, и весьма спокоен в отношении религии.
Каждый день в сопровождении госпожи Антонины и большого количества кирасиров Велизарий покидал дом на главной улице и пешком шагал к площади Августа, чтобы заниматься делами в военном министерстве. Потом он отправлялся засвидетельствовать верность своим суверенам. Толпы всегда глазели на его высокую фигуру и честное серьезное лицо и на солдат, мерно шествующих за ним. Это были темнокожие с изящными чертами лица персы, светловолосые и светлокожие вандалы, рыжеволосые крупные готы, кривоногие с косыми щелочками глаз гунны и мавры с курчавыми черными волосами, носами крючком и толстыми губами. Люди смотрели на госпожу Антонину и шептали:
— Она тоже чудная, сама погубила множество готов, целясь в них из катапульты, именно она взяла Рим.
Я слышал как ей сказал священник:
— Соломон предостерегал от блудницы в Книге Притчей: «Многих повергла она ранеными, и много сильных убиты ею: дом ее — пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти».[107]
Конечно, только люди с извращенными представлениями могли расценивать естественную скромность Велизария как притворство, но Нарсес и Иоанн Каппадохия говорили Юстиниану:
— Он замышляет мятеж. Поглядите, как он культивирует обожание толпы. Его выход на улицы всегда превращается в торжественные шествия, потому сияние Вашего Великолепного Величества становится не таким ярким для простолюдинов. Он считает, что ему стоит протянуть руку к двум империям и они станут принадлежать ему. Он прибыл в Константинополь, чтобы пройтись парадом с пленными и в нужный момент попытается захватить диадему со священной головы Вашего Великолепия. Вам необходимо действовать первым.
Юстиниан был трусоват и пытался их остановить:
— У меня пока нет доказательств.
Он побаивался Теодоры, которая прекрасно относилась к Антонине. Кроме того, если Хосров в будущем году опять начнет наступление, Велизарий сможет отбить его.
Король Виттих поклялся в верности Юстиниану и даже пытался отказаться от арианства, поэтому ему присвоили ранг патриция и пожертвовали огромные поместья в Галатии, равные поместьям, пожертвованным Гейлимеру. По обоюдной просьбе брак его с Матазонтой был аннулирован. В качестве благодарности за ее заслуги — сожженные зернохранилища, Матазонте позволили выйти замуж за племянника Юстиниана — Германуса. Из других пленных готов была сформирована кавалерия, и их послали охранять дунайскую границу. Так этот вопрос был временно решен.
В Константинополе мы в первый раз увидели достроенный собор Святой Софии. Архитектором был Анфимий из Тралл. Юстиниан сказал ему:
— Не жалей денег, строй самое прекрасное здание в мире, чтобы покрыть славой имя Божье и мое!
Анфимий блестяще справился. Конечно, славить было необходимо прежде всего его. Юстиниан просто одобрил его замыслы. Следует упомянуть также Исидора из Милета, помощника Анфимия и Велизария, чьи победы над вандалами обеспечили сокровища, с помощью которых платили за строительство собора, он также поставлял строителям бесплатный рабский труд.
Собор был выше всех соседних зданий, хотя они тоже были не такими низкими. Его можно было сравнить с огромным купеческим судном, стоящим на якоре среди крохотных лодчонок в заливе. Пропорции собора были прекрасно рассчитаны. Он не подавлял все вокруг себя, наоборот, олицетворял изящное благородство, и я могу в этой связи сказать:
— Если бы Велизарий был таким же способным архитектором, каким он был полководцем, он обязательно построил бы подобный собор.
Собор Святой Софии в длину более трехсот футов, в ширину — двести футов, в высоту — сто пятьдесят футов. Его венчает огромный купол. Когда вы, стоя внутри, смотрите вверх на потолок, выложенный чистым золотом, кажется, что сейчас он на вас свалится, потому что нет перекладин или центральных контрфорсов. Каждая часть стен стремится вверх и внутрь к центральной точке купола. Обычно горожане говорят посетителям: — Дьявол под командой императора подвесил на золотой цепи с неба купол, пока не поднялись вверх стены, чтобы его поддержать.
В соборе имеются два портика, и каждый увенчан куполообразной крышей, выложенной золотом. Один предназначен для молящихся мужчин, а другой — для женщин. Нет слов описать красоту резных колонн и мозаики, украшающих здание! Все вместе напоминает весенний луг под ласковыми лучами золотого солнца. Подобно деревьям возвышались колонны из песчаника поперечного нефа. Стены и пол были из мрамора разных сортов и цветов — красный, зеленый, пурпурный в пятнышках и золотистый, молочно-сливочный и чистый белый цвет. Кругом также были вкрапления лазури. Великолепная резьба, чеканка создавали неповторимое изящество каждой детали, и множественные окна на стенах и куполах заливали нефы солнцем. Чтобы оценить это здание и поклоняться в нем богу Мудрости, которой он посвящается,[108] не обязательно быть ортодоксальным христианином. Храм открыт для всех, даже самых бедных, если только они не преступили закон и ведут себя прилично. Туда может войти нищий и чувствовать себя императором, когда он стоит посреди подобной красоты. Для него закрыты всего некоторые части этого удивительного здания — алтарь, выложенный сорокатысячью фунтами сверкающего серебра, и некоторые частные часовни. Что касается реликвий святых и мучеников, им здесь несть числа. Некоторые двери изготовлены из дерева, ранее использовавшегося для Ноевого ковчега.
Мне кажется, что во время посещения собора Святой Софии, Феодосий пришел к выводу, что жизнь его бесцельна и что ему лучше возвратиться в монастырь. Это совсем не значит, что он стал более прилежным христианином, но в Эфесе его жизнь текла в соответствии со строгими правилами, и ему даже не было нужно думать, что же делать дальше. Феодосий не был порочным человеком, и когда он укротил монастырской сдержанностью свои страсти, он мог выдерживать то, что для других мужчин оказалось непреодолимым. Феодосий также понимал, что является объектом постоянных сплетен в связи с госпожой Антониной. Его окрестили мальчиком для удовольствий. Моя госпожа, чтобы приглушить сплетни, всегда очень резко обращалась с ним на людях, хотя наедине была с ним весьма мила. Феодосию также очень надоели войны, он не желал и думать об еще одной военной кампании, в особенности, если придется двигаться на Восток, куда, видимо, вскоре был должен отправиться Велизарий. Он плохо переносил жару, у него постоянно кружилась голова. Как-то ночью он потихоньку собрал вещички, погрузился на скорое купеческое судно и отправился в Эфес, оставив короткую записку со словами извинения и прощания.