Жена банкира, в одном халате, в испуге бежала за ними.

— Почему они это делают, Сол? Что происходит? О чем они говорят? Какое убийство?

— Позвони Тому! — крикнул Ленник, обернувшись. Заметил сидящего в одной из патрульных машин Хоука, бросил на него пренебрежительный взгляд. — Завтра я буду дома, — заверил он жену, словно насмехаясь над детективом.

Потом посмотрел на Карен. Несмотря на одеяло, она дрожала от пережитого шока и холода, но не отвела взгляд. А на ее губах заиграла удовлетворенная улыбка.

Словно она говорила: «Он победил, Сол. Он победил».

Копы затолкали Ленника в машину. Карен села рядом с Хоуком. Положила голову ему на плечо.

— Все закончилось!

И тут же послышался звон разбившегося стекла.

Потребовалось мгновение, чтобы понять, что происходит. А потом Хоук закричал, что стреляют, уложил Карен к себе на колени, закрыл собой.

— Тай, что случилось?

Все тут же укрылись за патрульными машинами, выхватили оружие. Затрещали рации.

Но ни второго, ни третьего выстрела не последовало. Стреляли откуда-то из-за деревьев. Они не услышали ни звуков шагов, ни шума отъезжающего автомобиля.

С оружием на изготовку, копы настороженно оглядывались.

— Кто-нибудь ранен? — спросил Фицпатрик.

Ему не ответили.

Фредди Муньос по рации отдал команду блокировать Загородный клуб, однако на это требовалось немало времени. Слишком много к нему вело дорог. Хилл-авеню, Дирфилд-роуд, Северная улица…

Не говоря уже про леса, которые подступали к клубу вплотную.

Хоук выпрямился, отпустил Карен. Взгляд его упал на соседнюю патрульную машину. Желудок скрутило.

— Господи…

Стекло задней дверцы покрывала паутина трещин, расходящихся от круглого отверстия.

Сол Ленник привалился к окну, словно уснул.

От виска расширялось темное пятно. Седые волосы медленно окрашивались красным.

Незаконный обыск. Проникновение в чужое жилище. Несанкционированное использование табельного оружия. Сокрытие информации о совершенном преступлении.

Далеко не полный список преступлений, в которых — Хоук это прекрасно понимал — его могли обвинить. А еще он ввел в заблуждение полицию Виргинских островов, расследующую убийство Хансона-Фрайдмана. Но к счастью, юрисдикция штата Нью-Йорк на Виргинские острова не распространялась.

Пока же он лежал в отдельной палате Гринвичской больницы, окруженный пикающими приборами, к которым его подсоединяли провода и трубочки. Восстанавливался после хирургических операций по удалению пуль из бока и бедра и не мог утверждать наверняка, что ему удастся продолжить службу в правоохранительных органах.

Наутро к нему заглянул Карл Фицпатрик. Принес букетик маргариток, поставил рядом с цветами, присланными местным отделением профсоюза полицейских, пожал плечами и начал оправдываться:

— Жена сказала, что идти без цветов никак нельзя.

Хоук кивнул и ответил без тени улыбки:

— Если на то пошло, я предпочитаю бордовые и красные, Карл.

— В следующий раз учту. — Фицпатрик улыбнулся и сел.

Спросил о ранениях. Пуля, попавшая в бок, не задела жизненно важных органов. И с заживлением проблем не ожидалось. С ногой, точнее, правым бедром, дело обстояло несколько хуже. Сказались «забег» к пляжу и последующая перестрелка с Дайцем.

— Доктор говорит, что о хоккейных матчах можно забыть, — вздохнул Хоук.

Его босс кивнул, показывая, что понимает, как это ужасно. Помолчал немного и наклонился вперед:

— С другой стороны, ты и не тянул на Бобби Орра. Знаешь, я бы хотел сказать: «хорошая работа, Тай», — то есть расследование ты провел потрясающе. — Он покачал головой. — Почему ты сразу не пришел ко мне с этим? Мы бы все сделали согласно инструкциям.

Хоук устроился поудобнее.

— Наверное, слишком увлекся.

— Да. — Начальник полиции улыбнулся, словно оценив шутку. — Только этого от тебя и можно было ожидать. Извини, мне пора.

Фицпатрик встал и повернулся к двери.

Хоук протянул руку, остановив его.

— Скажи честно, Карл, каковы мои шансы вернуться на службу?

— Честно?

— Да! — Хоук кивнул. — Честно.

Фицпатрик шумно выдохнул.

— Даже не знаю… — Сглотнул слюну. — Будет разбирательство. Меня заставят временно отстранить тебя от должности.

— Я понимаю… — Хоук поник головой.

— Даже не представляю, на какой срок. Может, на неделю? — Он ослепительно улыбнулся. — Ты добился потрясающего результата, лейтенант. Конечно, я не во всем тебя поддерживаю. Но в данном случае цель полностью оправдывала средства. Так что ты мне нужен на прежнем месте. Отдыхай. Восстанавливайся. Наверное, мне не стоит этого говорить, но ты можешь гордиться собой.

— Спасибо, Карл.

Фицпатрик сжал Хоуку плечо и направился к двери.

— Карл!..

Начальник полиции обернулся:

— Что?

— Если бы я все делал по инструкции… Пришел бы к тебе и сказал, что хочу возобновить расследование дела о наезде на Раймонда, потому что открылись новые обстоятельства… Скажи прямо, ты бы согласился?

— Согласился? — Фицпатрик прищурился. — Возобновить расследование по закрытому делу? На основании чего, лейтенант? — Он рассмеялся, берясь за ручку двери. — Ни в коем случае!

Хоук немного поспал и уже чувствовал себя отдохнувшим. Перед самым ленчем в дверь постучали. Вошла Джесси.

Вместе с Бет.

— Привет, милая! — Хоук широко улыбнулся, но когда попытался протянуть к ней обе руки, скривился от боли.

— Ох, папуля… — Со слезами тревоги Джесси подбежала к нему, прижалась лицом к груди. — Папуля, ты поправишься?

— Конечно, цыпленок. Обещаю. Скоро буду в полном порядке. Такой же сильный, как и раньше.

Она кивнула, и Хоук рукой прижал ее к себе. Посмотрел на Бет.

Она стояла у двери. Улыбалась. Он не сомневался, что сейчас она скажет ему: «Отличная работа, лейтенант» или «На этот раз ты превзошел себя, Тай».

Ошибся.

Вместо этого она подошла к кровати. Глаза блестели от слез, и ей потребовалось время, чтобы вообще что-то сказать. Но она справилась с эмоциями, улыбнулась и нежно пожала ему руку.

— Хорошо, пусть на День благодарения она поедет с тобой, Тай.

Он встретился с ней взглядом и тоже улыбнулся.

И впервые за долгие годы увидел во влажных глазах то самое, чего так долго ждал. И не знал, дождется ли.

Прощение…

Он подмигнул Бет и крепче прижал Джесси к себе.

— Рад это слышать, Бет.

К вечеру из-за лекарств Хоук уже плохо соображал. Смотрел «Янкиз», но вникнуть в игру не удавалось. В дверь легонько постучали.

Вошла Карен.

В серой футболке Техасского университета, в джинсовой куртке, наброшенной на плечи. С заколотыми наверх волосами. Хоук заметил ссадину на верхней губе, оставшуюся после удара Дайца.

Карен принесла вазу с одной розой, поставила на столик у кровати.

— Мое сердце. — Она указала на розу.

Он улыбнулся:

— Ты неплохо выглядишь!

— Да, конечно. Я выгляжу так, будто по мне проехал автобус.

— Нет. Для меня сейчас все выглядит хорошо. Спасибо морфину.

Карен улыбнулась:

— Я провела здесь прошлую ночь, пока тебя оперировали. Поговорила с хирургами. Ты мистер Счастливчик, Тай. Как нога?

— Слава Богу, что не отрезали, — улыбнулся Хоук. — Поначалу, конечно, придется похромать.

Глаза Карен заблестели. Она сжала его руку.

— Спасибо тебе, Тай. Я в неоплатном долгу. Обязана тебе жизнью. Не могу найти слова, чтобы поблагодарить как следует.

— И не ищи.

Карен зажала его пальцы между ладоней, покачала головой:

— Я даже не знаю, что будет дальше. Чарли мертв. Нужно время, чтобы это осознать. И дети… они возвращаются. — Она посмотрела на него, обвешанного проводами и трубочками. В окружении пикающих мониторов.

— Я понимаю.

Она положила голову ему на грудь. Прислушалась к его дыханию.