Он встал и подошел к ней вплотную со спины. Он обнял ее. Он поцеловал ее в шею между ухом и воротником пальто.

– Ну-ну, Айва, перестань, – сказал он, и лицо его при этом не выражало абсолютно никаких эмоций. Когда она успокоилась, он наклонился к самому ее уху и прошептал: – Не стоило приходить сюда сегодня, дорогая. Это безрассудство. Иди домой.

Она развернулась в его объятьях, лицом к нему, и спросила:

– А вечером ты придешь?

Он мягко покачал головой.

– Только не сегодня.

– Но скоро?

– Да.

– Когда?

– Как только смогу.

Он поцеловал Айву в губы, проводил до двери, открыл ее, сказал: «До свидания, Айва», кивнув на прощание, закрыл дверь и вернулся за стол.

Достал из жилетного кармана табак и бумагу, но сигарету не свернул. Так и сидел, держа бумагу в одной руке, а жестянку с табаком в другой, устремив задумчивый взгляд на пустой стол своего убитого компаньона.

Эффи Перин открыла дверь и вошла. В ее карих глазах читалось беспокойство.

– Ну? – спросила она с напускным безразличием.

Сэм ничего не ответил. Его задумчивый взгляд не отрывался от стола напарника.

Девушка нахмурилась и подошла к нему.

– Ну, – повысила она голос, – как пообщался со вдовушкой?

– Она думает, что это я застрелил Майлза, – сказал Спейд. Двигались только его губы.

– Чтобы жениться на ней?

Спейд ничего не ответил на это.

Девушка сняла шляпу с его головы и положила на стол. Затем наклонилась и забрала из его безвольных пальцев табак и бумагу.

– Копы считают, что я застрелил Терсби, – сказал он.

– Это еще кто? – спросила она, вытаскивая листок из пачки и насыпая в него табак.

– А кого из них я застрелил на твой взгляд? – спросил он и, когда она проигнорировала его вопрос, сказал: – Терсби – это парень, за которым должен был следить Майлз для той девчонки – Уондерли.

Тонкие пальцы Эффи закончили сворачивать сигарету. Она облизала край и разгладила, сплющила концы и вставила готовую сигарету в сжатые губы Сэма.

Он сказал: «Спасибо, солнышко», обнял ее за тонкую талию, устало прижался щекой к ее бедру и закрыл глаза.

– Так ты женишься на Айве? – спросила она, глядя на его пепельно-русую макушку.

– Не говори глупости, – пробормотал он. Незажженная сигарета подпрыгивала в такт движению его губ.

– Она не считает, что это глупости. Да и с чего бы ей так думать – ты ведь славно развлекся с ней.

Он вздохнул и сказал:

– Господи, я жалею, что вообще с ней повстречался.

– Теперь-то, может, и жалеешь, – в голосе девушки зазвучали ехидные нотки. – А в былые времена…

– Я не умею обращаться с женщинами, у меня всегда все кончается одинаково, – проворчал он. – К тому же, Майлз мне не нравился уже тогда.

– Врешь ты, Сэм, – сказала Эффи. – Ты знаешь, я считаю ее дрянью, но я бы и сама согласилась стать дрянью, будь у меня такое тело.

Спейд беспокойно потерся лицом о ее бедро, но ничего не сказал.

Эффи Перин закусила губу, наморщила лоб и, наклонившись, чтобы лучше видеть его лицо, спросила:

– Как по-твоему, могла она сама его убить?

Сэм сел прямо и убрал руку с ее талии. Он улыбнулся ей – беззаботно и весело. Щелкнув зажигалкой, он поднес язычок пламени к сигарете.

– Ты ангел, – нежно сказал он, затягиваясь. – Милый, пустоголовый ангелок.

Она кривовато усмехнулась.

– Ах, неужели? А если я скажу, что Айва явилась домой всего за несколько минут до трех часов ночи, когда я пришла сообщить ей страшные новости?

– Что ты говоришь? – спросил он и глаза его насторожились, хотя губы продолжали улыбаться.

– Она продержала меня у двери, пока раздевалась, или заканчивала раздеваться. Я видела ее одежду, брошенную на кресло. Шляпка и пальто лежали в самом низу, а сорочка – сверху и была еще теплая. Она сказала, что спала, но ничего подобного. Она разворошила постель, но не смяла.

Спейд взял девушку за руку и похлопал по ней.

– Да ты у нас настоящий сыщик, дорогая, но… – Он покачал головой. – …она его не убивала.

Эффи Перин выдернула свою руку из его ладони.

– Эта дрянь хочет за тебя замуж, Сэм, – горько сказала она.

Он нетерпеливо закрутил головой и отмахнулся.

Она нахмурилась и строго спросила:

– Ты встречался с ней прошлой ночью?

– Нет.

– Честно?

– Честно. Не бери пример с лейтенанта Данди, радость моя. Тебе это не идет.

– Данди тебя подозревает?

– Ага. Они с Томом Полхаусом заходили выпить по стаканчику в четыре утра.

– Неужели они всерьез считают, что ты застрелил этого… как его там?

– Терсби. – Спейд бросил то, что осталось от его сигареты, в латунную пепельницу и начал скручивать другую.

– Так считают или нет? – не отставала Эффи.

– Бог их знает. – Он сосредоточенно сворачивал сигарету, не поднимая глаз. – У них действительно были подобные предположения. Не знаю, насколько мне удалось их разубедить.

– Сэм, посмотри на меня.

Он поднял глаза и рассмеялся так, что и на ее лице тревога на миг смешалась с весельем.

– Я беспокоюсь за тебя, Сэм, – сказала Эффи, и лицо ее снова посерьезнело. – Тебе вечно кажется, будто ты знаешь, что делаешь, ты такой хитрый, только как бы тебе самого себя не перехитрить в один прекрасный день.

Он дурашливо вздохнул и потерся щекой о ее руку.

– Вот и Данди так говорит, но ты, главное, не подпускай ко мне Айву, радость моя, а уж с прочими трудностями я как-нибудь разберусь. – Он встал и надел шляпу. – Убери с двери табличку «Спейд и Арчер» и повесь новую – «Сэмюэль Спейд». Я вернусь через час или позвоню тебе.

Спейд прошел через просторный лиловатый вестибюль отеля «Сент-Марк» к стойке портье и поинтересовался у рыжеволосого щеголя, у себя ли мисс Уондерли. Рыжий щеголь отвернулся, затем повернулся снова и покачал головой.

– Она съехала сегодня утром, мистер Спейд.

– Спасибо.

Спейд миновал стойку и прошел в нишу, где за письменным столом красного дерева лицом к вестибюлю сидел пухлый человек лет тридцати пяти-сорока в темной одежде. На краю стола стояла пирамидка из красного дерева с медной табличкой, которая гласила: «Мистер Фрид».

Толстяк поднялся и, обойдя стол, протянул руку.

– Искренне соболезную насчет Арчера, Спейд, – произнес он тоном человека, приученного выражать ничего не означающее сочувствие. – Только что прочел в «Колл». Арчер был здесь вчера вечером, кстати.

– Спасибо, Фрид. Вы с ним разговаривали?

– Нет, когда я вечером пришел, он уже сидел в холле. Я не стал отвлекать его, подумал, вдруг он работает, а уж мне ли не знать, как вы, ребята, не любите, чтобы вас теребили, когда вы заняты. А это как-то связано с…?

– Я так не думаю, но нам пока ничего не известно. В любом случае мы не будем впутывать заведение, если это возможно.

– Спасибо.

– Да не за что. Не мог бы ты мне кое-что сообщить о вашей бывшей постоялице и забыть о том, что я спрашивал?

– Конечно.

– Некая мисс Уондерли, которая съехала сегодня утром. Я хотел бы уточнить кое-какие детали.

– Пойдем, – сказал Фрид, – посмотрим, что у нас есть для тебя.

Спейд не двинулся с места, лишь покачал головой.

– Не хочу светиться.

Фрид кивнул и вышел из ниши. В вестибюле он внезапно остановился и вернулся к Спейду.

– Прошлой ночью дежурным гостиничным детективом был Гарриман, – сказал он. – И он наверняка видел Арчера. Может, попросить его не упоминать об этом?

Спейд покосился на Фрида.

– Лучше не надо. Это не имеет никакого значения, пока не выявлена связь с этой самой Уондерли. Гарриман хороший парень, но любит почесать языком. Лучше, чтобы он не думал, будто тут есть о чем умалчивать.

Фрид кивнул и удалился. Вернулся он через пятнадцать минут.

– Приехала в прошлый вторник, в регистрационной карте указано, что из Нью-Йорка. Чемодана не было, только несколько сумок. В номер никто не звонил, и она, кажется, получала мало писем, если вообще получала. Единственный, с кем ее видели – высокий брюнет лет тридцати шести. Выходила сегодня в полдесятого утра, вернулась часом позже, оплатила счет, попросила отнести багаж в такси. Коридорный, который грузил сумки, говорит, что это был «Нэш-турер» с открытым кузовом, взятый, по всей видимости, напрокат. Она оставила свой новый адрес – «Амбасадор», Лос-Анджелес.