Лодка с «Афродиты» прошла сквозь луч света и пристала к берегу в паре сотен стадий от Тарента — как и надеялся Менедем. Он кивнул двум гребцам.

— Вытащите этого ублюдка, — он показал на Алексидама, — и развяжите ему руки. Ноги пусть развязывает сам. Это займет у него некоторое время — мы связали его крепко.

— А если варвары найдут меня прежде, чем я развяжусь? — спросил Алексидам.

Под глазом у него, как напоминание об ударе Соклея, красовался синяк.

«Надо было сразу перерезать ему горло», — подумал Менедем.

— Что ж, такое может случиться, — согласился он. — Тебе некого винить в этом, кроме себя самого. Мне следовало бы вообще не отдавать тебе твои пожитки. Если пикнешь еще хоть слово — я так и поступлю.

Алексидам заткнулся.

Моряки вытащили его из лодки. Как куль с ячменем. Они бросили рядом с Алексидамом его холщовый мешок; оружие и доспехи стукнулись друг о друга. Один из моряков развязал наемнику руки. Потом Менедем и его люди снова столкнули лодку воду и стали грести обратно к «Афродите», которая стояла в двух или трех стадиях от берега.

— А какие варвары здесь живут? — поинтересовался один из моряков.

— Думаю, в этой части живут салентины, — ответил Менедем. — Они очень похожи на иллирийцев, обитающих по другую сторону Адриатики.

— Значит, поганые ублюдки, — заключил моряк. — Надеюсь, они и впрямь доберутся до Алексидама. Самое паршивое то, что он тоже с Родоса, как и мы.

— Мне плевать, откуда он, — заявил Менедем. — Я очень надеюсь, что никогда больше его не увижу.

Когда они встали борт о борт с «Афродитой», Соклей подал Менедему руку и помог подняться на акатос.

— Спасибо, — еще раз сказал он брату. — Я думал, ты меня… Просто даже не представлял, что ты сделаешь, когда птица сиганула за борт.

В тот момент, когда пава прыгнула в море, Менедем и сам не знал, что он сделает. Его первым побуждением было убить Соклея на месте. Но он был человек отходчивый.

— Ты сейчас наказываешь себя куда сильнее, чем смог бы наказать тебя я, даже если бы занимался этим целый год, — объяснил брату Менедем.

— Верно. — Соклей поколебался, потом добавил: — Я-то знаю, что это так. Я не знал, понимаешь ли ты.

— Ну ладно, хватит об этом. — Менедем оглянулся на берег. — Что-то Алексидама не видно. Должно быть, он развязался. Жаль.

Менедем перевел взгляд на заходящее солнце.

— И мы не доплывем до ночи до Тарента. Это тоже жаль.

— Полагаю, ты не собираешься на ночь выбираться на берег? — сказал Соклей.

— Еще чего! — воскликнул Менедем. — Ты что, думаешь, я дурак или сумасшедший? Эти италийские варвары набросятся на нас, как лисы на кроликов.

И только когда уголок рта его двоюродного брата едва заметно дернулся вверх, Менедем понял, что его поддели.

Он возмущенно ткнул в Соклея пальцем.

— Ты мне за это поставишь выпивку!

— Не понимаю, о чем ты! — Невинный вид Соклея смог бы убедить судью, но не убедил Менедема.

Здесь, рядом с материком, больше не дул устойчивый северо-западный ветер. Менедем приказал спустить парус с реи. Моряки быстро исполнили его приказ. Они провели много времени, вновь и вновь налегая на весла, и теперь были рады позволить бризу немного поработать за них.

«Афродита», вероятно, двигалась бы быстрее, если бы Менедем продолжал держать людей на веслах, но он об этом не беспокоился. Они все равно не доберутся до Тарента к закату, даже если попытаются устроить гонки с гребцом на каждом весле. А раз так, вполне можно лениво плыть вместе с переменчивым бризом.

— Вижу судно! — выкрикнул Аристид и показал куда-то.

— Может, проверим, что дали нам все эти тренировки в гребле? — предположил Диоклей.

— Можно, — ответил Менедем.

Крик впередсмотрящего мигом привел команду в состояние полной готовности. Менедему это понравилось.

Но когда суда сблизились, оказалось, что парус принадлежит маленькой рыбацкой лодке.

Менедем расслабился. Его команда тоже.

Лодочка попыталась улизнуть, так обычно поступали все рыбаки, заметив «Афродиту». Однако ветер в этот момент как раз стих. Менедем посадил несколько человек на весла и легко догнал лодку.

Когда испуганные рыбаки обнаружили, что их преследуют вовсе не пираты, а покупатели, они почувствовали такое облегчение, что в обмен на пару кувшинов вина — не золотистого ариосского, но крепкого красного вина, которое обычно пьют в море, — дали Менедему достаточно кальмаров, чтобы накормить до отвала всю команду.

Зажаренные в оливковом масле на маленьких угольных жаровнях кальмары восхитительно благоухали.

У Менедема потекли слюнки и заурчало в животе.

— Ситос очень хорош, — сказал он, — но нынче вечером мы можем от души насладиться опсоном.

— Я съем хлеб вместе с кальмаром, — запротестовал Соклей.

Но Менедем парировал:

— Ха! Ты сам себя выдал. Не будь ты опсофагом, ты сказал бы: «Я съем кальмара вместе с хлебом», а не наоборот!

Соклей подумал и кивнул.

— Виноват, — ухмыльнулся он. — А почему бы мне и не съесть хлеб с кальмаром? У нас их целая куча. — И он отправил в рот маленького кальмарчика.

Когда на следующее утро «Афродита» двинулась к Таренту, солнце все еще стояло на востоке очень низко.

Повсюду виднелось множество судов: рыбацкие лодки вроде той, команду которой они вчера напугали, неуклюжие торговые суда, пара патрулирующих здешние воды пятиярусников. Одна из военных галер подошла поближе, чтобы как следует рассмотреть акатос.

— «Афродита» с Родоса! — с легким раздражением прокричал Менедем в ответ на вопрос офицера. — Мы не ублюдки-пираты, и мне начинает надоедать, что все принимают меня за пирата.

Он приложил руку к уху.

— Что? Груз? Мы везем хиосское вино — самое лучшее — и папирус, а также чернила, родосские благовония и косский шелк для ваших женщин. А еще мы везем павлинов и павлиньи яйца, подобных которым никогда не видели в Великой Элладе.

Судя по удивленному восклицанию, которое вырвалось у офицера пятиярусника, надежда братьев на то, что тут никогда не видели павлинов, должна была оправдаться.

— Следуйте дальше, «Афродита»! — крикнул этот человек, придя в себя. — Войдите в Маленькое море и встаньте на якорь, где захотите! Удачной торговли!

— Спасибо! — Менедем милостиво смягчился.

Потом он сам задал вопрос:

— Что слышно о войне между Сиракузами и Карфагеном?

— Ничего хорошего для эллинов, — последовал ответ с пятиярусника. — Судя по всему, Карфаген может осадить Сиракузы, причем, возможно, одновременно и с суши, и с моря. Я даже не представляю, как в таком случае Агафокл спасет свой полис.

— Это плохо, — ответил Менедем, и офицер согласно кивнул.

Капитан «Афродиты» повернулся к наемникам, которых взял на борт на мысе Тенар.

— Если хотите отправиться на Сиракузы, отсюда вам придется добираться самим. Вряд ли в этом сезоне мы пойдем на Сицилию.

— Да, умный человек туда не пойдет, — поддержал его офицер пятиярусника. — Если Сиракузы падут, Карфаген будет править всеми тамошними землями, а потом может решить завоевать и нас. Хотел бы я, чтобы Александр успел до своей кончины двинуться на запад и расправиться с карфагенцами — так же как расправился с персами.

Как и любого родосца, Менедема больше беспокоили македонские генералы, пережившие Александра.

Но он вежливо сказал:

— Если Сиракузы падут, это будет ужасно. — И добавил: — А что творится в эллинских городах вдоль западного побережья Италии? Война между Сиракузами и Карфагеном их не коснулась?

— Не особенно… Они слишком далеко, — ответил его собеседник. — Но в тех землях до сих пор все еще ссорятся самниты и римляне. Однако это сухопутная война, она не должна вас беспокоить… У этих варваров нет флота.

Менедем поблагодарил офицера за все, что тот ему рассказал.

Житель Тарента даже не упомянул о пиратах. На пятияруснике ему и не нужно было о них думать, если только он сам не охотился за ними. Но любой торговец, плывущий в италийские воды, — любой, рискнувший забраться так далеко от Родоса, если уж на то пошло, — должен был все время о них помнить.