— Настойка хоррамры! — Ариэль вскочила как ужаленная. — Кто?! — она обвела девчонок бешеным взглядом, но на их лицах был не страх, а досада.

— Ну вот, — произнесла Таллэ, как самая несдержанная из троих, сейчас из-за этого миляги и Мэнсиных сигарет нам еще клизму вставят.

Услышав эту откровенную грубость, Ариэль почувствовала, что Таллэ чем-то давно и сильно раздражена. Только в этот момент она разглядела в траве смятую зеленую пачку сигарет, по которой уже кто-то прошелся. Ариэль не бралась судить, действительно ли это были сигареты Мэнси Холлин, но след от каблука, несомненно, принадлежал Таллэ — Эленсэнт и Мелиан носили обувь, которую почти все называли "эльфийскими мокасинами", а Таллэ ходила в сапогах…

— Не оскорбляй нас подозрениями, — быстро сказала Мелиан, не знавшая, чего можно было ожидать от Таллэ в таком состоянии. — Просто один эльф, который тут шлялся ночью, так нас довел, что мы были вынуждены заварить ему особый чай.

— Вы имеете в виду Леголаса? — спросила Ариэль, пытаясь увязать два чрезвычайных происшествия в одно.

— Нет, не его, — недоуменно ответила Мелиан. — А при чем здесь он?

— Тогда кого же? — Ариэль начала чувствовать, что у нее едет крыша. Черти и преисподняя, ну и утро сегодня!

— Эльдарца, — презрительно ответила Таллэ, и тут ее прорвало: Эндвэлла, то есть проклятого бродягу! Ходят тут всякие, и ладно бы галоши пропадали, так нет же! Не только ничего не пропадает, но даже появляется кое-что лишнее!

— Час от часу не легче! Какого еще бродягу? — только сейчас Ариэль сообразила, что "Проклятый Странник" по-гранасиански действительно звучит как Эндвэлниэн. — Во-первых, я не знаю здесь никого по имени Эндвэлл, во-вторых, это вообще звучит не как имя.

— Мы тоже не знаем, — зло ответила Таллэ. — Но надо же как-то называть этого милягу! Вот мы его и окрестили.

— Да, кстати, кто-нибудь из вас знает, сколько градусов в похлебке дяди Вэя? — вопрос Ариэль прозвучал нелепо, и девчонки почувствовали в нем подвох.

— В похлебке дяди Вэя вообще нет градусов, — осторожно ответила Таллэ, затем вспомнила недавно прочитанный рассказ Булгакова и ехидно добавила: — И даже одного не хватает.

— Какая-то ты сегодня странная, Ариэль, — устало сказала Эленсэнт. Ругаешься, Леголаса поминаешь, градусы какие-то… В чем, собственно, дело?

— А дело в том, — отчеканила Ариэль. — что Келереанд Оролим в данный момент валяется у вас в кустах, пьяный одновременно в стельку, в доску и вусмерть. Как так можно, я не знаю, но это факт. Никогда не думала, что ко всем прочим недостаткам он еще и хороший друг дяди Вэя.

За этим последовала немая сцена. Сидевшие у костра девчонки впали в коматозное состояние. Наконец Эленсэнт с трудом выговорила:

— Вообще-то у лихолесских эльфов существует традиция время от времени напиваться до положения риз. Но для этого необходимо старое валимарское вино, а не "Мирвэ нэ Вэйанор".

Таллэ вдруг схватила Мелиан за руку.

— Мелли, помнишь ту флягу из сумки этого гада?

— Помню, — растерянно ответила та.

— А клали мы ее назад?

— А вот этого не помню, — ответила Мелиан после некоторого раздумья.

— Миллион чертей!..

— Господи!..

— А Элберет Гилтониэль!..

— …неужели Келли ее нашел?! — эта фраза вырвалась одновременно у всех троих, и Ариэль снова почувствовала, что косеет. Похоже, пока она вчера наслаждалась обществом Ричарда, под самым носом у нее произошли какие-то странные, но чрезвычайно важные события.

— Объясните, наконец, связно, что же у вас вчера произошло! взмолилась она.

И тут с Андуинской переправы донесся веселый крик.

— Эй, девы Дол-Амрота, мы уже идем! Встречайте Серый Отряд!

Ариэль обернулась на крик и увидела Алкара и Арвелега, идущих по мосту.

— Ну вот, — недовольно протянула Мелиан. — Они уже пришли, а у нас вещи не собраны.

— Какие вещи? — Ариэль окончательно запуталась.

— Мы в Пригорье переселяемся, — объяснила Таллэ. — Мы ведь и раньше были для Серого Отряда чем-то вроде бесплатной разведки, а по совместительству вестниками и взломщиками. Просто в этом году у нас с ними договор официальный, как у Бильбо с гномами.

— Тогда я, наверное, пойду, — сказала Ариэль, понимая, что при дунаданцах разговор с девчонками окажется бесполезным и бессмысленным.

Как только она скрылась в кустах, Эленсэнт со вздохом: "Эх, не вовремя!" нырнула в палатку, но через минуту снова вылезла наружу и протянула Мелиан две белые таблетки:

— Пока мы будем складывать палатку, раствори это дело в воде и напои Келли, хоть бы и насильно. Впрочем, из твоих рук он примет даже настойку из летучих мышей. А если даже случайно заедет по шее — прими как должное. К десяти утра Леголас должен протрезветь любой ценой! Не хватало, чтобы из-за этого миляги пострадал еще и он!

…И вот когда на подступах к Пеларгиру закипела большая драка, Арагорн впервые пожалел о том, что позволил Иорет присоединиться к его отряду. Да будь она хоть самой Эленни Эреджин — в любом случае нечего было ей делать в этой кровавой круговерти. Но Арагорн не забывал о ней даже в самой горячей схватке, и ответственность за девушку тяжким бременем лежала у него на душе.

Поначалу ему удавалось не терять ее из виду. То здесь, то там над безумием схватки взлетал ее по-эльфийски звонкий голос: "А Элберет Гилтониэль!". Несколько раз Арагорн видел, как она, с развевающимися на ветру волосами и горящими глазами, мчится на своей рыжей лошади Глорай, как сверкает ее меч, перерубая ятаганы и сворачивая набок челюсти не вовремя подвернувшимся харадцам. Похоже, дочь гондорца и эльфинки владела оружием не хуже, чем лютней. Однако Арагорн знал, что меч Иорет, которым прежде владела Эленни, обладал одним странным свойством: им нельзя было ни убить, ни ранить, пролив при этом кровь…

Когда она в очередной раз мелькнула где-то справа, он на скаку крикнул ей:

— Держись, Иорет! Они уже отступают!

И в этот момент харадская стрела впилась в ногу Глорай.

Рана не была даже опасной, но, ошалев от внезапной боли, лошадь с громким ржанием взвилась на дыбы, а затем, оступившись, рухнула в реку. Правда, Иорет успела вовремя соскочить и, выставив меч, приготовилась к обороне. Но брошенная кем-то из врагов веревка уже опутала ей плечи, и обернувшись еще раз, Арагорн увидел лишь, как двое харадримов уносят связанную девушку.

— Проклятье! Так я и знал! — в отчаянии воскликнул он.

…Битва завершилась победой — весь пиратский флот был в руках Арагорна. Призрачное войско скрылось во мраке, и ночь раскинула над миром свое черное покрывало. Однако в Пеларгирском порту не было ни тишины, ни тьмы — там кипела работа, флот готовился к отплытию на север.

Арагорн стоял на палубе одного из кораблей и молча смотрел в сторону юго-востока. В его глазах печаль смешивалась с тревогой.

— В чем дело, Арагорн? — Леголас осторожно тронул его за плечо. — Пока все складывается удачно. Битва выиграна, флот наш…

— И все равно времени у нас в обрез, мы идем на самом пределе, — ответил Арагорн. — Кто знает, что сейчас творится в Гондоре… Но меня тревожит даже не это. Не все харадримы уничтожены — к югу удалось уйти достаточно большому отряду. И этот отряд увел с собой Иорет. Мне удалось лишь увидеть, как ее уносят связанную, но в тот момент я ничего не мог с этим поделать.

— Этого маленького менестреля из Ристании? — переспросил Леголас. — До сих пор не могу понять, зачем ты взял ее с собой.

— Я тоже не могу, — признался Арагорн. — Но сейчас ничто не тревожит меня сильнее, чем ее участь.

— Разреши нам, Арагорн! — раздался голос за его спиной.

Арагорн обернулся и увидел Алкара, одного из самых молодых дунаданцев. — Я и мой друг Гилморн давно знаем эту девушку, знаем, кто она такая. Еще на севере нам приходилось делить с ней и радость, и печаль. И если ты позволишь нам — мы отправимся на юг и вырвем ее даже из лап самой королевы Идары!