Остальные шли напролом и натыкались на колючие иглы, сухие ветки…
Потеряли друг друга из виду и разбрелись кто куда... Начали перекликаться, кто-то закричал, испугавшись, что заблудился.
Федя раньше всех выбрался из густых зарослей. Сел на пень и молча ждал, пока выйдет вся группа. Один за другим выбрались, наконец, исцарапанные, изодранные, уставшие и залитые потом...
— Чего тебя понесло в такой гущар?— набросились ребята на Федю.
У Гены даже слезы на глазах показались.
— А разведчики только через гущар и ходили...— спокойно ответил Федя.— В лесу тоже надо быть осторожным... А Марату раз плюнуть было пролезть через ельник... И выходил не исцарапанный... И не с порванными штанами, как некоторые...
Только сейчас ребята посмотрели друг на друга. Посмотрели… и прыснули со смеху,— у каждого был такой вид, будто через мясорубку пропустили... Пришли в себя, успокоились и присели на буреломе передохнуть.
Колька полез в рюкзак, вынул бутерброд и начал есть. Его примеру последовали другие. Гена протянул Феде кусок колбасы. Федя отрицательно мотнул головой.
— Марат по три дня не ел. Когда в разведку ходил... Я тоже выдержу... И потом ему некогда было привалы устраивать,— за ним гнались...
С этими словами Федя поднялся и пошел дальше... Стоит ли говорить, что у ребят застряли в глотке куски их бутербродов...
Колька первый вынул все содержимое своего рюкзака и демонстративно положил на бурелом, объявляя тем самым готовность продолжать поход без еды. Остальные последовали его примеру. Вскинули на плечи пустые рюкзаки и двинулись за Колькой.
— Братцы, ой как легко стало!..— пошутил Лешка.
— Ай правда!
— Давно бы так!
Трудно сказать, насколько искренними были эти шутки. Не привыкли сегодняшние ребята к голодным походам... Но шли.
Федя через какое-то время остановился и подождал, пока группа подойдет к нему.
— Ку-ку!..— вдруг прокуковал он.— Кто так может?
Ребята по очереди прокуковали.
— А как ворона или утка, никто не умеет?
Ребята промолчали. Видимо, не умели.
— Ну, ладно... Будете куковать, когда еще потеряетесь. А кричать на весь лес нечего... Партизанские разведчики только птичьими голосами перекликались...
И пошел дальше.
Но вскоре выяснилось, что Гена наколол ногу и не может идти. Он сел на пень, зажав ладонями раненую ступню. Большим напряжением воли сдерживал слезы, но лицо было искажено гримасой боли... Что делать?
— Знаешь, Гена, выведем мы тебя на шоссейку, посадим на первую попутную машину, и езжай домой...— предложил Колька.
— Да?— неожиданно вскипел Гена.— А дальше без меня пойдете?!
— Но ты же не можешь...
— Я ранен!.. Ты понимаешь или нет? Я — ранен! А партизаны бросали раненого товарища? А?..
— Но мы же тебя не донесем...
— Я сам дойду!
— На одной ноге? Да мы и за неделю не доберемся...
Тем временем Федя принес две палки с рогульками на концах и с крепкими суками посередине. Если взять рогульки под мышки, а руками опереться на суки, так вроде бы и костыли.
Лешка снял с себя белую майку, разорвал ее на полосы. Но, прежде чем бинтовать, Федя нашел два листика подорожника и приложил их к Генкиной ступне. Крепко-накрепко забинтовал...
Ребята сняли по одному носку, натянули их на больную ногу товарища.
Гена встал, примерил «костыли». Как будто ничего. Идти молено. И пошел, слегка наступая на больную ногу. А как же иначе? Разве не случалось в войну даже тяжело раненным уходить от преследования врага?.. Он ведь тоже кое-что читал о войне да и в кино и по телеку перевидел всякого... Только надо потерпеть. Терпели более серьезные раны. И выживали. Мересьев без ног полз. И дополз...
Может, эти мысли и придавали Гене сил. Он пружинисто отталкивался от земли здоровой ногой, и казалось, будто хлопчик летит по воздуху...
На шаг впереди него шел Федя, намеренно убавив темп движения. Время от времени он оглядывался на Генку, как бы подбадривал его. На самом же деле Федю беспокоили «костыли»: не трут ли рогульки под мышками?.. Подумал-подумал и снял свою кепчонку, взял и Колькину. Положил их на рогульки, смягчив тем самым твердую основу.
Гена зашагал быстрее.
За ним сейчас еле поспевали. Федя сдерживал порыв товарища, наконец остановился и поднял руку:
— Привал!..
Гена сразу понял, из-за него объявили привал, и как ни в чем не бывало продолжал идти дальше.
— Да обожди ты!..— крикнул Федя.— Передохни!..
— Разве не слышите, что за нами погоня?— бросил Генка через плечо, не сбавляя шага.
И сейчас уже в воображении Гены возник далекий собачий лай, автоматные очереди... Остальные ребята тоже «услыхали» погоню и с новым приливом сил старались оторваться от нее...
Генка не отставал, но идти ему все труднее и труднее... Пот заливал глаза, лицо, и кто знает, сколько бы мальчишка продержался, если бы путь не перерезала лесная речка. Это препятствие хуже, чем болото. Тут с кочки на кочку не перепрыгнешь.
Колька сломал тонкий сухостой и ступил с берега в воду. Измерил шестом глубину. Даже у самого берега — в рост человека. Вброд не перейдешь. Придется плыть. А до противоположного берега метров десять. Сами-то, может, и переплывут, но как с Генкой?
Решать надо было немедленно, потому что «погоня слышна» все ближе и ближе...
— Уходите... Уходите скорее сами!..— приказал Гена.
— А ты?
— Я прикрою отход... Задержу погоню!..
— Но ты же погибнешь?!.
— Погибну я один... А всем вам не надо...
— Ага, ты хочешь остаться героем, а мы — трусы?!
— Только трусы бросают раненого товарища, а мы тебя не бросим!..
В одно мгновение ребята привязали к двум длинным палкам поперечные перекладины, сняли с себя верхнюю одежду, кеды, уложили все на импровизированный плотик, а наверх взгромоздили Гену...
Леша и Колька вошли в воду, приняли на свои спины плот с Геной и поплыли с ним к противоположному берегу. Это было очень трудно. Порой казалось, что ребята не выдержат и плотик вот-вот погрузится вместе с Геной в воду. Сам Гена раза два приподнимался на руках и намеревался сползти в воду. Но грозные оклики друзей сдерживали его.
Выбрались все-таки... Вконец измученные, но довольные, что преодолели водный рубеж. Правда, одежонка на Гене промокла основательно, но раненая нога осталась сухой.
В суматохе и спешке ребята как-то не обратили внимания, что с ними нет Феди. Только переплыв реку, заметили его отсутствие... «Никак утоп?..» — мелькнула страшная догадка. Все на какое-то мгновение окаменели от страха.
— Федя-я-я!..— сразу прохрипело несколько голосов, сорванных от волнения...
Тишина.
— Ку-ку!..— подали условный сигнал.
И сигнал остался безответным.
Совершенно ясно, что Федю надо искать на дне. Пока не поздно. Не сговариваясь, ребята бросились в реку и скрылись под водой...
Не долго думая, Гена тоже, скинув куртку, ринулся в воду, не обращая внимания на больную ногу...
Время от времени над водой появлялась то одна, то другая голова, чтобы глотнуть воздуха, и опять скрывалась.
А у берега из воды высунулась тростниковая трубка, за ней вынырнул Федя, держащий во рту нижний ее конец...
Как ни в чем не бывало вылез на берег,— весь мокрый, он не раздевался. Снял сначала рубашку, выжал ее, после так же выжал штаны... Увидел вынырнувшую из воды голову.
— Ты что, купаться надумал?— спросил Федя.
Вынырнули остальные ребята и в мгновение ока очутились на берегу, радостные, счастливые, что товарищ жив...
— Кто тебя спас?
— Вот эта… трубочка...— поднял Федя тростниковую трубку.
— Как?— не поняли изумленные мальчишки.
— Взял в рот и пошел по дну...
— А почему не поплыл?
— Не умею...— откровенно признался Федя.— Марат полдня сидел под водой с трубочкой во рту... Когда фашисты окружили их отряд в лесу...
Заметив мокрого, дрожащего Гену, Федя накинулся на него:
— А ты чего, не раздевшись, в воду лазил?!
