Лицо Райли вспыхнуло от этой мысли, и она порадовалась, что Квинн ушла. Конлан шагнул к ней, и она отвела назад сжатую в кулак руку.

— В жизни никого и никогда не била кулаком, но ещё один твой шаг, и ты будешь первым. Известно тебе, что мне потребовались годы? Годы, пока я доверилась мужчине настолько, что решилась на такой шаг с ним?

Слезы потекли по лицу, и она смахнула их рукой, ненавидя свою слабость. Свою глупость.

— Райли, клянусь тебе…

— О, да. Как должно быть здорово, — сказала она горько. — Скажи ещё, что я ошибаюсь. Что ты не обманывал со мной вчера вечером свою невесту. Что чувства, которые ты показывал мне, не были кучкой поразительно мерзкой лжи.

Вместе с тем боль, наконец, прорвалась сквозь её гнев. Пробила защитные барьеры и выжгла себе дорогу сквозь средоточие её существа. Райли зашаталась, почти рухнула под силой боли.

— Как ты мог? — вскричала она. — Как ты посмел лгать мне своим сердцем?

Конлан метнулся и поймал девушку, его руки стальными обручами обхватили её.

— Всем оставить нас, — рявкнул он, гневно сверкая глазами.

Она упёрлась ему в грудь, пытаясь вырваться из его объятий, уже плача. С трудом исторгая всхлипы, которые, казалось, разрывают ей горло.

Конлан уже разорвал ей сердце.

Она повисла на его руках всем весом, надеясь, что он отпустит её. Не в силах заставить свои ноги держать её. Он опустился на пол вместе с Райли, падая перед ней на колени, продолжая держать её. Она чувствовала ударяющие по ней волны его страданий. Волны эмоций принца теснили её, распространяя ложные уверения в честности и искренности.

Она прокричала:

— Прочь из моей головы! Всё это ложь. Ты собираешься жениться на … как её имя?

— Я не…

Она прорычала ему в лицо, доведенная ревностью до таких по силе страданий, что диву давалась, откуда в ней всё это взялось.

— Скажи мне её имя!

Конлан отпустил руки Райли, позволив ей упасть. Резко опустив плечи, он заглянул ей прямо в глаза.

— Я не знаю её имени. Мы никогда не встречались.

Она отшатнулась назад с открытым ртом.

— Что? Не понимаю. Почему…

— И правда, почему? — сказал Конлан, заметно притягивая силы в своё тело. Его кожа засветилась слабыми сине-зелёными переливами, и пламя вернулось в его глаза. — Если я рождён быть королем, значит должен действовать как король, не так ли?

С этим он взял руки Райли в свои и оглянулся через плечо на Аларика, который совсем и не покидал комнаты.

— Как король, я должен иметь право выбора. То, что древний план размножения с самого начала был обычаем Семи Островов, ещё не значит, что так будет и впредь.

Конлан взглянул на Райли, которая сидела — слёзы всё ещё текли по её лицу — удивлённая его словами.

Удивлённая тем, что ей это небезразлично.

Хотя она и говорила себе, что ненавидит его, она видела в нём королевское величие, даже в стоящем на полу на коленях. Положение, которое унизило бы любого другого мужчину, не умалило в нём царственности.

Господство.

Она попыталась дышать сквозь тяжесть в груди… сквозь комок в горле.

Следующие его слова выбили из неё остатки воздуха.

— Я, Конлан из Атлантиды, Высокий Принц Семи Островов, посему устанавливаю, что ритуал выбора спутника жизни более не должен применятся к тому, кто того не желает. И я отказываюсь от него. Как король, я сделаю свой выбор сам.

На сей раз вздох за её спиной был громче, и её собственный повторил его. Аларик смертельно побелел и ухватился обеими руками за край стола. Райли заметила всё это только краем сознания; взгляд её был прикован к лицу Конлана.

Она не могла вымолвить и слова.

Он начал вставать, поднимая её вместе с собой, и обвил рукой её талию.

— Я делаю свой выбор сейчас. Я выбираю её. Я выбираю Райли Элизабет Доусон, анэшу, человека, быть моей женой и королевой.

Он повернулся к Райли, взгляд его был полон восторга.

— Если она возжелает меня.

Прежде, чем Райли смогла сказать хоть слово, вмешался Аларик.

— Нет, ты этого не сделаешь. Ты ни от чего не откажешься. Иначе обречёшь Атлантиду и человеческий мир на второй Катаклизм.

Аларик горько ей улыбнулся, затем снова уставился на Конлана.

— И твоя женщина-человек умрёт.

Будто вторя его пророчеству о гибели, по комнате прокатился раскат грома, и разряд молнии ударил в Аларика.

У Конлана перехватило дыхание, и он машинально кинулся через комнату к Аларику, в то время как в направлении жреца воздух прорезал следующий энергетический разряд.

— Что за девятый адов круг? — выкрикнул он, поздно спохватившись.

Ярко-зелёная вспышка огня врезалась в смертельную точку Аларика. Священник засветился будто наэлектризованный, руки задёргались как у какой-то одержимой дьяволом марионетки.

Конлан услышал, как позади него вскрикнула Райли, но был нейтрализован природным током, мчащимся по воздуху в Аларика.

Продолжалось это часы или всего лишь секунды. Сказать было нельзя. Время приостановилось на пике разбушевавшейся энергии.

Затем парализующий луч силы исчез столь же внезапно, как и появился. Вэн и Джастис с криками вбежали в комнату, в то время как Конлан прыгнул вперед и поймал падающего Аларика.

Он положил бесчувственное тело жреца на стол и обернулся, тяжело дыша, чтобы помочь Райли.

Она стояла, пойманная в ловушку, между Вэном и Джастисом, которые держали её за руки и чьи мрачные лица предупреждали, что ими владело единственное желание — кого-нибудь покалечить.

Конлан вышел из себя от этой идеи.

Он двинулся к Райли.

— Убери от неё свои руки или следующее, что ты почувствуешь, будет мой ботинок на твоей заднице, — зарычал он на брата.

— Ага? И что конкретно ты защищаешь? Женщину—эмпата, которой хватило сил остановить тебя на пляже, а сейчас нейтрализовать Аларика?

У Райли перехватило дыхание.

— Что? Ты шутишь? Как я могла сделать такое?

Денал проговорил из прихожей:

— Леди Райли никогда бы не…

Бастиан прервал его.

— Заткнись, мальчишка. Этот вопрос вне твоих знаний.

Шаги Конлана стали менее уверенными. Он знает ее. Он был в её душе, чёрт побери. Но верно и то, что она была весьма разъярена, а затем Аларик…

— О чём ты думаешь? — выкрикнула она. — Почему так смотришь на меня? Ты не можешь в самом деле полагать, будто бы я…

Хриплый голос за Конланом прервал её возражения.

— Она говорит правду, Конлан. Она не имела к этому никакого отношения.

Конлан повернулся и увидел, как Аларик с искажённым и бледным лицом поднимается на столе, чтобы сесть.

— Это был знак от Трезубца. Он готов к тому, чтобы его нашли.

Конлан резко выдохнул, голова его едва не пошла кругом от облегчения.

— Райли, я…

— Нет, — произнесла она бесчувственным голосом. — Попридержи свои распрекрасные речи. Ты только что доказал, что я ничего для тебя не значу.

Она отдёрнула руку, освобождаясь от Вэна, и с высоко поднятой головой повернулась и направилась к выходу. В дверном проёме она остановилась и произнесла, не глядя на него.

— Я снова чувствую Райзена. Если я могу помочь тебе определить его местонахождение, я сделаю это. Ради Квинн. Ради бунта.

Конлан попытался проникнуть в её чувства, но — гораздо хуже захлопнутых щитов — всё, с чем он столкнулся в её сознании, было отчаяние.

— И держись подальше от моего разума, Конлан. Всё кончено.

Денал, окинув всех взглядом, отважился высказаться.

— Что мы теперь будем делать?

Аларик ответил.

— Теперь мы будем ждать следующей волны, чтобы я смог определить местонахождение Трезубца.

Бастиан впечатал свой кулак в стену.

— А затем мы открыто пойдём драть задницы Дому Микен.

Конлан стоял там с кишками, кровоточащими на пол, а женщина, послужившая причиной этого, покидала зал и его жизнь. Он обнажил свои зубы в рыке.

— Верно, Бастиан.

— Верно.