Свернув на свободную дорогу, мы вскоре снова застряли в пробке. Сзади нас тотчас же пристроились другие машины, и мы оказались запертыми. На этот раз Быстроногий уже не мог выходить из машины, так как его увидели бы те, кто находился сзади. Нам оставалось только положиться на чистый блеф.
Вдоль вереницы машин с водительской стороны, то есть слева по ходу движения шел солдат с автоматом за плечом. Он задавал водителям грузовиков и легковушек какие-то вопросы, и те ему отвечали. Справа по ходу движения вдоль автомобильной очереди шли еще двое солдат. Они двигались медленнее своего товарища, закинув автоматы за плечо, куря и болтая друг с другом.
Мы поняли, что нас обязательно обнаружат. Как только этот иракец засунет голову в салон и взглянет на нас, он поймет, что мы белые вороны. Вероятность проскочить была меньше одного процента.
Главный вопрос: что сейчас делать? Просто выскочить из машины и бежать или же ждать?
— Будем ждать, — решил я. — Мало ли что.
Очень медленно мы взяли оружие так, чтобы им можно было воспользоваться. Если разыграется драма, нам нужно будет срочно покинуть машину. На ручки всех дверей легли руки. Все были готовы в любой момент выскакивать из машины.
— Встречаемся в Сирии, — тихо промолвил Марк.
Конечно, мы постараемся по возможности как можно дольше держаться вместе, однако существовала высокая вероятность того, что нам придется разделиться. В этом случае каждый будет отвечать за себя.
Мы сидели и ждали, наблюдая за тем, как трое солдат медленно движутся вдоль вереницы машин. Судя по всему, они не были на взводе, а просто убивали время. Марк попытался настроить «Магеллан», чтобы определить, как далеко еще до границы, однако ему не хватило времени.
— Просто отходим на юг, а затем идем на запад, — сказал я.
Это означало, что нам придется выскочить на левую сторону дороги, сделать несколько выстрелов, чтобы все залегли, а потом уносить ноги, сломя голову. По моей оценке, приближалось самое опасное мгновение с тех пор, как мы покинули Саудовскую Аравию.
Ребята на заднем сиденье приготовили оружие. Быстроногий положил свою «двести третью» на колени, дулом мне на ногу.
— «Тюрбан» подходит и засовывает свою голову, и как только он нас увидит, я его «мочу», — сказал он.
Мне нужно было только следить за тем, чтобы моя голова не оказалась на пути пули. Быстроногий просто поднимет ствол и сделает дело.
— Мы берем на себя остальных двоих, — объявил Боб.
Я подался вперед, прикрывая собой винтовку Быстроногого.
Иракский солдат подошел к машине, стоявшей перед нами. Наклонившись к водителю, он что-то ему говорил, беззаботно смеясь и улыбаясь. Говоря, солдат размахивал руками, словно жалуясь на погоду. С нашими познаниями в арабском нам с ним говорить будет особенно не о чем. Конечно, я мог бы снова спросить, как пройти к базару, но и только.
Попрощавшись с водителем стоявшей впереди машины, солдат неспешной походкой направился к нам. Я нагнулся вперед, делая вид, будто вожусь с приборной панелью.
Солдат постучал в стекло. Я резко откинул голову назад, в то же самое мгновение выставляя ноги вперед и вжимаясь в спинку сиденья. Солдат выжидательно прижался лицом к стеклу. Быстроногий поднял дуло «двести третьей». Одного выстрела оказалось достаточно. С грохотом разлетелось выбитое стекло, и тотчас же распахнулись все двери. Не успело тело упасть на землю, как мы уже выскочили из машины и пустились бежать.
Двое других солдат попытались было укрыться, но очереди из «Миними» скосили их, не дав пробежать и дюжины шагов. Все гражданские попадали на пол своих машин, и совершенно не зря.
Мы бежали от дороги под прямым углом до тех пор, пока нас не выхватил луч прожектора с ТКПП. По нам открыли огонь, и мы ответили, выпустив целый поток пуль. Судя по всему, иракцы никак не могли взять в толк, что происходит. Они услышали лишь сначала одиночный выстрел, затем пару коротких очередей, после чего увидели пятерых придурков с головами, обмотанными шарфами, удирающих в пустыню.
Тот, кто первым добрался до противоположной обочины, открыл огонь по ТКПП, прикрывая остальных. Как только все перебежали через дорогу, мы двинулись дальше. Все боевое столкновение продолжалось не больше тридцати секунд.
Еще несколько минут мы бежали на юг. Наконец я остановился и крикнул:
— Ко мне! Ко мне! Ко мне!
Мимо меня мелькали головы, а я, протянув руку, считал: один, два, три, четыре.
— Все здесь. Отлично, пошли!
Мы бежали и бежали, стараясь выжать максимум из посеянного нами смятения. Бежавший справа от меня Динджер расхохотался, и тотчас же к нему присоединились остальные. Нас охватило бесконечное облегчение. Мы не могли поверить в то, что нам удалось выбраться.
Мы повернули на запад. Судя по последним данным, которые успел получить со своего «Магеллана» Марк, до границы, по нашим прикидкам, оставалось около тринадцати километров. Тринадцать километров за девять с лишним часов темноты — детская забава. Нам нужно было лишь не спешить, не забывая о том, что до рассвета мы должны уже быть по ту сторону. Не было и речи о том, чтобы такой большой группой переждать еще один день.
Мы вышли на какой-то населенный пункт. Столбы с проводами, старые машины, кучи мусора, собачий лай, огни в окнах домов. Кое-где нам приходилось перелезать через заборы. На дорогах мелькал свет фар проезжающих мимо машин. С той стороны, где остался ТКПП, по-прежнему доносился страшный шум. Кто-то истошно кричал, время от времени трещали автоматные очереди. По шоссе с лязгом проезжали туда и обратно гусеничные бронемашины. Сейчас шла гонка: вопрос стоял в том, чтобы зайцы оставались впереди гончих.
Над горизонтом поднялась луна. Полная луна, на западе. Ничего хуже нельзя было себе представить. Единственным плюсом в этом было то, что и нам тоже стало видно лучше, и мы смогли двигаться быстрее.
В конце концов мы вышли на другую дорогу и направились вдоль нее. Избежать этого было нельзя. Слева от нас находился какой-то поселок, справа тянулась дорога. У нас не было времени на то, чтобы оглядываться по сторонам. Мы решительно шагали вперед. Нам нужно было дойти до границы до того, как уляжется первое смятение и к иракцам подоспеют подкрепления.
Всякий раз, когда на дороге появлялась машина, в какую бы сторону она ни направлялась, нам приходилось искать укрытие. Мы перелезали через заборы, обходили стороной собак, обходили стороной постройки. Теперь дома были повсюду; горел свет, работали генераторы. Мы без происшествий продвигались вперед.
На дороге показались машины с выключенными фарами. Вероятно, это иракцы надеялись застигнуть нас врасплох. Издалека по-прежнему доносилась стрельба. Одетые в камуфляжную форму пустынной раскраски, на фоне чуть ли не европейских плодородных полей и ухоженных садов, в свете полной луны мы сияли, словно призраки.
Нас заметили с дороги. Три или четыре грузовика затормозили, визжа тормозами, и из кузовов стали выпрыгивать солдаты, паля на ходу. У нас к этому времени осталось всего по нескольку магазинов на брата, и не вызывало сомнений, что приключения будут продолжаться до самого рассвета. Нам оставалось только бежать. Укрыться было негде. Иракцы стреляли, а мы бежали. Пули с визгом пролетали мимо нас в сторону жилых домов.
Пробежав метров четыреста, мы пробрались между стоявших кучкой домов, ожидая, что на нас в любой момент набросятся, однако местные жители, благослови господь их шерстяные носки, предпочитали ни во что не вмешиваться. Потеряв несколько ведер пота, я задыхался. Накачанный адреналином, человек может побить олимпийский рекорд, но надолго этого не хватит. Потом искорка вспыхивает вновь, и появляется еще немного сил.
Поднявшись на вершину холма, мы увидели внизу огни Абу-Кемаля и Эль-Каима, двух крупных населенных пунктов, разделенных границей. Нашему взгляду открылось целое море света, словно мы случайно попали на съемки научно-фантастического фильма «Близкие контакты третьего рода». И повсюду торчали мачты, причем с иракской стороны они были выше. Ребята, преследовавшие нас, продолжали палить нам вслед.
