Работа Тухачевского в Военном отделе была замечена.

21 мая 1918 года Енукидзе рекомендовал его на должность губернского военного комиссара.

«Настоящим военный отдел рекомендует предъявителя сего тов.

Тухачевского на должность комиссара, как одного из опытных сотрудников отдела. Тов. Тухачевским были обследованы: Рязанская, Тамбовская, Воронежская губернии и область Войска Донского в организации Красной армии, о чем им был представлен обстоятельный доклад, где им сделана масса ценных указаний. Тов. Тухачевский, по мнению отдела, вполне может справиться с обязанностью губернского комиссара»52.

«Удостоверение № 2018 от 18.06.18 Военный отдел ЦИК удостоверяет, что предъявитель сего тов.

Тухачевский работал в отделе, на него было возложено несколько серьезных поручений, которые он выполнил с полным знанием дела и всегда добросовестно и аккуратно. В его лице мы можем иметь знающего и дельного работника. Председатель Военного отдела ВЦИКА. Енукидзе»53.

Кроме Енукидзе, еще один человек сыграл ключевую роль в начальной военной карьере Тухачевского — председатель Всероссийского бюро военных комиссаров (Всебюровоенком) К. К. Юренев. В те месяцы он являлся членом коллегии Наркомвоена, членом коллегии по формированию Красной армии и председателем Всероссийского бюро военных комиссаров. По его предложению народный комиссар по военным и морским делам Л. Д. Троцкий 27 мая назначил Тухачевского военным комиссаром штаба Московского района54. Именно Юреневу подчинялся Тухачевский как военный комиссар Московского района.

Он активно теоретизировал на тему строительства Красной армии:

«В условиях нашей бедноты и разрухи наиболее желательным является способ казарменной подготовки.

Казарма теперь перестала быть страшным словом. Став на службу советским интересам, она потеряла все свои «скалозубовские» свойства.

Вместо палочной лаборатории превращения рабочего и крестьянина в забитого защитника прав и богатств помещика и капиталиста, казарма сделалась школой революции, школой защиты ее, она сделалась трудовой школой коммунизма… В старой армии и гарнизонная служба считалась лучшим средством для развития в солдате чувства долга, находчивости, решительности и дисциплины. При правильной постановке дела это и в Красной армии будет играть столь же выдающуюся роль… Надо только ставить военно–воспитательные задачи, пояснять причины голода и холода, и гарнизонная служба будет вести Красную армию не к разложению, а к укреплению»55.

И подробно останавливался на роли военных комиссаров в выполнении военно–воспитательных задач, отвергая двуначалие в армии и деление ее руководства на политиче ское и сугубо военное, настаивая при этом на сосредоточении обоих этих функций в одном лице:

«Органом, осуществляющим боевую подготовку Красной армии в полном ее объеме, должен быть красный командир, единоличной и всецело ответственный за подготовку своей части в общем духе подготовки и воспитания Красной Армии. Только таким образом можно добиться полной спайки командира с политическими задачами Рабоче–Крестьянской Красной Армии и с всесторонней военнотехнической подготовкой навыков для движения войск на вероятную смерть во имя идей социалистической революции… Мы прекрасно знаем, что одна техническая подготовка войск не может обеспечить победы. Решающим элементом является дух войск… Институт военных комиссаров, очень многочисленный и до сих пор в полном объеме проводивший эту духовную политическую подготовку войск, конечно, должен занять в командном вопросе первенствующую роль… Итак, орган, осуществляющий подготовку Красной Армии, есть красный командный состав, в который и должен влиться и комиссарский состав»56.

Как видно, Тухачевский без труда и очень органично вписался в систему идеологической риторики большевиков.

Вчерашний поручик–семеновец и нынешний комиссарбольшевик Тухачевский прощался с бывшими «своими », чтобы отныне раз и навсегда стать своим у будущих хозяев страны.

«Тухачевский завтракал у нас, во флигеле Семеновского полка…

— вспоминала эта женщина (г–жа Бржозовская, жена командира полка. — Ю. К.) много лет спустя, находясь в эмиграции. — Тухачевский произвел на меня самое отрадное и неизгладимое впечатление.

Красивые лучистые глаза, чарующая улыбка, большая скромность и сдержанность. За завтраком муж шутил и пил за здоровье «Наполеона», на что Тухачевский только улыбался. Сам он мало пил. После завтрака мой муж, я и еще несколько наших офицеров уехали провожать его на вокзал, так как он уезжал в Москву.

… мне почему–то казалось, что он способен стать «Героем». Во всяком случае, он был выше толпы. Я редко ошибаюсь в людях, и мне было особенно тяжело, когда впоследствии я узнала, что он будто бы вполне искренне стал большевиком. (…) Я сказала ему, когда мы расставались: «Прощайте! Благословляю Вас на Великие Дела!»

…Он поцеловал мне руку, посмотрел на меня искренним серьезным взглядом и сказал: «Постараюсь»»57. Он сдержал обещание.

«…В июне 1918 года неожиданно к нам приехал военный, назвавший себя адъютантом Михаила Николаевича, — писала Елизавета Тухачевская. — Этот адъютант… рассказал нам, что Михаил Николаевич командует 1 Красной Армией. Он привез нам письмо и по–моему немного денег. После этого Михаил Николаевич больше не исчезал и всегда или писал, или давал о себе знать каким–нибудь другим способом. Помню, что вскоре мать ездила к нему в Инзу»58.

То было начало большого пути. Гражданская война открыла Тухачевскому путь в «новый мир».

1. Минаков С. Сталин и его маршал. М.: Яуза, Эксмо, 2004, с. 16.

2. Из архива Ю. В. Хитрово Арбатова–Тухачевская Е. Н. Воспоминания о М. Н. Тухачевском, с. 6—8.

3. В свой полк из плена через шесть границ: Новые документы о М. Н. Тухачевском / Сост. Шабанов В. М. // Военно–исторический журнал, № 5,1996, с. 92.

4. РГВИА. Послужной список М. Н. Тухачевского, л. 1.

5. Минаков С. Указ. соч., с. 184.

6. Из архива Ю. В. Хитрово Арватова–Тухачевская Е. Н. Воспоминания о М. Н. Тухачевском, с. 7—8.

7. Керенский А. Ф. Издалека: Сб. статей (1920–1921). Париж, 1922, с. 241.

8. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма.

М.: Наука, 1990, с. 52.

9. Опишня И. Тухачевский и Скоблин. Из истории одного предательства // Возрождение. Париж, 1955. Тетрадь, № 39, с. 110.

10. Кантор Ю. 3. Петербург. Эрмитаж. Пиотровские. СПб.: ИскусствоСПб., 2004, с. 60.

11. Минаков С. Указ. соч., с. 188.

12. Бердяев Н. А. Самопознание: Опыт философской автобиографии.

Л.: Лениздат, 1991, с. 118.

13. Струве П. Б. Исторический смысл русской революции и национальные задачи // Из глубины: Сб. статей о русской революции.

М., 1990, с. 237–239.

14. Тинченко Я. Голгофа русского офицерства в СССР в 1930—1931 годы. М., 2000, с. 390.

15. Архипов И. А. Российская политическая элита в феврале 1917:

Психология надежды и отчаяния.

СПб.: Изд–во С. — Петерб. ун–та, 2000, с. 290.

16. Там же, с. 330.

17. Дневники императрицы Марии Федоровны (1914–1920,1923гг.).М.:Вагриус,2005,с. 13.

18. Волков С. В. Трагедия русского офицерства.

М.: Центрполиграф, 2002, с. 509.

19. Первая Мировая война. Дискуссионные проблемы истории / Отв. ред. академик РАН Ю. К. Писарев, д. ист. н. В. Л. Мальков.

М.: Наука, 1994, с. 159.

20. Минаков С. Указ. соч., с. 185.

21. Тинченко Я. Указ. соч., с. 343—344.

22. Там же, с. 348–349.

23. Там же, 348–393.

24. Будберг А. П. Дневник // Архив русской революции. XII,

с. 262–263.

25. Типольт А. А. Такое не забывается // Маршал Тухачевский:

Воспоминания друзей и соратников. М.: Воениздат, 1965, с. 20.

26. Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990, с. 99.

27. ЦА ФСБ РФ, АСД № Р–9000 на М. Н. Тухачевского, И. П. Уборевича и др. Т. «Судебное производство». Конверт. «Записка о жизни от 27.09.1921».