— Ужасно… — искренне огорчился Фокси. Теперь, когда он познакомился с Ди, ему бы очень хотелось увидеть отца Агнесс. — Она мне об этом не рассказывала…

— Вы знаете, Фокси, Агнесс не всегда была такой, — задумчиво покачала головой Ди и заправила сигарету в длинный мундштук. — Не возражаете, если я буду курить?

— Конечно, курите, — кивнул Фокси.

— Она была вполне милым жизнерадостным ребенком, открытым… Совершенно безбоязненно воспринимала мир… Перемена в ней произошла незадолго до смерти отца… — Ди вздохнула и стряхнула пепел с кончика сигареты. — Тогда умерла сестра Агнесс… Худшего года в нашей жизни не было…

— Сестра? У нее была сестра? — вытаращился на Диану Фокси.

— Что, она даже об этом вам не рассказала? — Ди выпустила клуб дыма и растерянно посмотрела на Фокси. — Это была очень…

Закончить Ди не успела, потому что раздался хлопок входной двери, цоканье каблуков и в гостиную влетела Агнесс.

— Мама!

Она кинулась к Ди и порывисто ее обняла. Диана сжала дочь в объятиях, а потом легонько отстранила ее от себя и оглядела со всех сторон.

— Как ты изменилась, Агнесс… Стала настоящей красавицей…

Агнесс покосилась на Фокси, который наблюдал эту сцену и не переставал поражаться жене. То она не хочет видеть мать, то обнимает ее и чуть не плачет от радости. А ведь Агнесс говорила ему, что сможет вырваться из «Мэджик Пати» только вечером… Это удивительно, что она приехала так рано…

— Мама, нам нужно поговорить. — Агнесс покосилась на Фокси: — Милый, ты не мог бы оставить нас наедине?

— Конечно, кошечка, — иронично усмехнулся Фокси. — Только сначала я помогу тебе раздеться и налью чашку кофе. Надеюсь, ты потерпишь мое присутствие хотя бы пять минут?

— И правда, Агнесс, — заступилась Ди за зятя. — Ты хоть бы поздоровалась с мужем. А то заявляешься и сразу гонишь его из комнаты… Это невежливо.

— Вежливо — не вежливо, — раздраженно передразнила ее Агнесс. — Только что приехала и тут же начинает учить меня, как правильно себя вести. С собственным мужем…

— Что же делать, если я упустила этот шанс, — в том же духе ответила ей Ди. — Фокси — первый муж, которого я имею счастье видеть.

Фокси посмотрел на тещу, потом на жену и махнул рукой.

— Я, пожалуй, пойду, пока вы, девочки, не сцепились друг с другом…

Жизнь Фокси и раньше была не слишком-то предсказуемой, но в последнее время количество преподнесенных ею сюрпризов увеличивалось с каждым днем. Утром его наконец нашел Бонс, на чей звонок Фокси уже не рассчитывал, а днем, именно тогда, когда Фокси собрался на встречу с Бонсом, позвонила Либби.

— Лапуля! — обрадовался Фокси, уже не чаявший получить прощение. — Либби! Рад тебя слышать.

— И я тебя, Фокси! — прозвенел в трубку радостный голосок Либби. — Прими мои запоздалые поздравления со свадьбой. Раньше позвонить не могла, времени не было. С твоим уходом Мэдсон и вовсе спятил. Нанял вторую секретаршу, и теперь мы обе — ты только представь, Фокси! — обзваниваем клиентов и предлагаем им свои услуги.

— Что за чушь?

— Спроси лучше у Мэдсона. Кажется, он возомнил себя крутым маркетологом… Как семейная жизнь?

— А ты откуда знаешь, что я женился? — дошло до Фокси. — Я же никому не говорил.

— Ты что, не знаешь наших журналистов? Уже вовсю раструбили, что Агнесс Корнуэлл вышла замуж в третий раз… И ее счастливый избранник — некто Фокси Данкан…

— Некто Фокси Данкан? Нет, Либби, я давно уже не читаю газет… Кроме, разве что, давнишних… Так ты из газет узнала?

— Ну… не совсем… — замялась Либби.

— Есть причины скрывать? — поинтересовался Фокси. — Меня уже сложно чем-то удивить, Либби. Так что говори смело.

— От Микки, — призналась Либби.

— Вы что, встречаетесь? — догадался Фокси.

— Да… Я тебе из-за него и звоню. Он сказал, что беспокоится за тебя. Что ты куда-то пропал после свадьбы и не звонишь ему…

— А у самого что, пальцы отвалились? Или язык отсох? — раздраженно поинтересовался Фокси. — Что это за дамские капризы?

— Он думает, ты о нем забыл с тех пор, как у тебя появились новые знакомые…

— Какая глупость, гадская плесень! — еще больше разозлился Фокси. — Как будто он меня не знает.

— Я ему сказала то же самое. Пришлось звонить самой…

— Пришлось? — с шутливым возмущением переспросил Фокси. — Ты что, не хотела меня услышать?

— Ну что ты, и увидеть хотела… — поспешила возразить Либби. — Давай-ка я организую вам с Микки встречу в «Синей сове». Поговори с ним, пусть он успокоится. А то ходит мрачный как туча.

— Вот уж не думал, что именно ты станешь девушкой Микки. А он даже ничего не сказал мне. Хорош друг…

— Не сердись на него. Ты же знаешь, он такой стеснительный, когда речь идет о личном. Ну так как, ты приедешь?

— Конечно, Либби. Только учти, могу опоздать…

— Неужели ты научился предупреждать об этом? Это твоя Синяя Борода тебя вышколила? — шутливо поинтересовалась Либби.

— Нет, это одной моей знакомой секретарше все приходится разжевывать и класть в ее очаровательный ротик…

Либби и Микки вместе — очередной сюрприз. Этот, правда, хороший. Теперь можно спокойно общаться с Либби, которая, слава богу, не обиделась на всю оставшуюся жизнь. Зато обиделся Микки.

Я ведь, и правда, про него забыл, подумал Фокси. Если бы Микки знал истинную причину моей забывчивости, тогда, возможно, не так сердился бы на меня…

Спускаясь вниз, Фокси столкнулся с Ди, которая только что встала. Она до поздней ночи разговаривала с Агнесс.

— Привет, Фокси… — зевая, поздоровалась она. — Кто-то уже уходит, а кто-то спит на ходу… Как вы живете с моей, дочерью, Фокси? Она же просто сумасшедшая девчонка… Представляете, Агнесс обязала меня появляться на улице в платке и темных очках… Видите ли, она не хочет, чтобы о ее матери писали в газетах… Я не говорю обо всем остальном… Вы не думали сводить ее к психоаналитику, Фокси?

— Хорошая идея, — мрачно кивнул Фокси. — Только… вы же знаете свою дочь. Она упряма, как баран. Скажет, что не больна, что она права, а мы с вами не правы. Ну и все такое…

— К сожалению, это так, — признала Ди. — Да вы бегите, не обращайте внимания на старую кошелку, которой приспичило поболтать. А насчет Агнесс… Я подумаю, как переубедить ее…

— Спасибо, Ди. Вы — чудо! — Фокси чмокнул тещу в щеку и понесся на встречу, уже зная, что опоздает.

Встреча с Бонсом была короткой, но продуктивной. За пятнадцать минут их общения Фокси узнал многое, о чем и не подозревал раньше.

Во-первых, Агнесс Корнуэлл переехала в Дувервилль из Англии, графства Йоркшир, где у ее ныне покойного отца, известного в прошлом политика, имелся чуть ли не родовой замок. О цели ее приезда Бонс не имел ни малейшего представления, однако сообщил Фокси, что Диана Корнуэлл и ее дочь приезжали из Йоркшира в Дувервилль много лет назад и навещали какую-то семью. Какую именно, Бонс опять же не знал.

Луиза Малькольм оказалась еще той темной лошадкой. В свое время эта дамочка, бедная, как церковный служка, умудрилась выскочить за господина, как ей тогда казалось, весьма обеспеченного и, что было чистейшей правдой, весьма немолодого. Но, отойдя в мир иной, Луизе мистер Малькольм оставил весьма небольшую сумму денег, а сыну — коллекцию картин, которую тот за свою недолгую жизнь успел приумножить. Бонс также сообщил Фокси крайне интересную информацию: Луиза Малькольм не продавала никаких картин. Обе коллекции стоят безумных денег, но самой дорогой и самой ценной считается коллекция Малькольма-старшего. Теоретически после трехлетнего отсутствия Малькольма-младше го Луиза могла бы унаследовать обе коллекции, но Ричард Малькольм был женат. В этом-то и заключалась загвоздка. Агнесс Корнуэлл не претендовала на картины, но и продать их Луиза не могла. Миллионы долларов лежали в ее доме мертвым грузом, а Луизе, сжимающей от злости худенькие кулачки, только и оставалось, что смотреть на эти миллионы и желать Агнесс Корнуэлл чего-то вроде электрического стула…