— Зачем? Есть решение проще. — Агнесс забрала у Фокси тост и, улыбнувшись уголками губ, сказала: — Милый, давай поженимся?
Жаль, Фокси Данкан не мог видеть себя в этот момент. Чашка с кофе, которую он так и не донес до рта, застыла в его руках. Хорошо, что Агнесс забрала у него тост, — Фокси непременно уронил бы его и перепачкал джемом простыни.
— Ты против?
— Да нет, то есть… Обычно женщины не делают предложение…
— А я не люблю то, что обычно. Так ты против?
— Я — за, — ответил Фокси.
Я — псих, добавил он про себя. Мама всегда говорила, что у меня не все в порядке с головой. Как видно, она не шутила…
— Как тебе тринадцатое июня?
— Ты же знаешь, я суеверный, — пробормотал Фокси, все еще пытаясь понять, как он мог решиться на такой безумный поступок.
— Пора бороться с твоими суевериями. Для меня это счастливое число.
— Счастливое? — растерянно повернулся к ней Фокси.
— Да, — как ни в чем не бывало, кивнула Агнесс.
Что ж, Фокси Данкан, журналист. Сегодня утром ты подписал себе смертный приговор…
Фокси добрался до дома, механически вывалил кошачий корм в миску Элиота, который при виде хозяина замяукал так, что, наверное, собрал под окнами всех окрестных кошек, сел на колченогую табуретку и обхватил голову руками.
Что ж я натворил-то, гадская плесень?! — ругал он себя, не обращая внимания на кота, который даже не притронулся к еде. Элиот сел рядом с хозяином и, жалобно мурча, принялся тереться о его ноги. Во что же я вляпался?! И зачем только я согласился на эту работу?!
Фокси обуревало множество мыслей и чувств. Он постарался сосредоточиться и разложить по полочкам все то, что смешалось в его голове, как та жуткая яичница, которую Микки готовил из всего, что находил в холодильнике. Во-первых, Агнесс.
Его будущая жена и самая большая его проблема. Любит ли он ее? Да, определенно. Ни одна женщина не вызывала в нем таких чувств, ни одной не удавалось так управлять его — не телом, с ним-то как раз справлялись все его любовницы, — мыслями, чувствами… И в то же время ни к одной из своих женщин он не испытывал таких смешанных, сложных чувств: любви, страсти и, одновременно с этим, панического страха, что их отношения, возникшие на столь зыбкой почве, рассыплются, как карточный домик, случайно задетый чьей-то неосторожной рукой. Он с радостью женился бы на Агнесс, если бы был уверен, что Луиза Малькольм ошибается… Но как тут быть уверенным, когда Агнесс почти признается в том, что ни капли не сожалеет о сгинувших в небытие мужьях? «Тринадцатое — мое счастливое число…», — вспомнил ее слова Фокси. И как прикажете это понимать?! Как прикажете верить женщине, которая могла (Фокси надеялся, что только могла, а не сделала!) расправиться с предыдущими супругами? И еще неизвестно, по какой причине она так поспешно предлагает брак своему… даже еще не любовнику?
Находясь в разлуке с предметом своего обожания, Фокси мог еще рассуждать логически. Но когда Агнесс оказывалась рядом, рассудок Фокси засыпал глубоким сном, пробуждаясь только тогда, когда Агнесс, опять-таки, не было рядом…
Фокси чувствовал, что с каждым днем… нет, с каждой минутой, секундой утрачивает способность трезво рассуждать и все больше запутывается в своих чувствах. Эта женщина словно околдовала его, произнесла магическое заклинание, и теперь Фокси — всего лишь послушная игрушка в ее руках…
Во-вторых, Луиза Малькольм, которая, вложив в него деньги, естественно, желает получить результат от своих вложений… Это еще полбеды, Фокси придумал бы, как вернуть ей деньги. Но Луиза так жаждет отмщения, что едва ли отказ Фокси ее остановит. Она наймет другого детектива, и, кто знает, как тот осложнит жизнь Агнесс… Этим делом лучше заниматься ему, Фокси был в этом уверен на все сто процентов. Он-то, по крайней мере, не будет подгонять улики под теорию Луизы Малькольм.
В-третьих, сам Фокси Данкан собственной персоной. Никогда раньше он не позволял себе таких выходок, никогда не выпускал эмоции из-под контроля. Да, конечно, он мог опоздать в офис, отключить мобильный телефон, но он всегда детально разбирался в проблемах своих клиентов и добивался успеха даже в самых сложных делах. Именно это качество подвело его, когда Фокси работал в полицейском участке. Слишком умных и любопытных не очень-то жалуют в полиции…
А что происходит сейчас? Он собственными руками, как неумелый бармен, смешал коктейль из любви, подозрений и постоянной тревоги. Чувство к Агнесс, ее тайна, которую он должен раскрыть, давление со стороны Луизы — все это смешалось в его душе и не давало ему возможности здраво и трезво оценить ситуацию…
Если он решит проблему с самим собой, то с двумя предыдущими сможет как-нибудь разобраться…
И все-таки, как же ему быть с Агнесс? Как выяснить, причастна ли она к исчезновению своих мужей или кто-то другой приложил к этому руку? Их будущие супружеские отношения основаны на чем угодно, кроме доверия. Но что делать, если обстоятельства сложились таким образом, что Фокси не может не подозревать ее, а, соответственно, обязан докопаться до истины?
Фокси набрал номер Бонса, но приятель словно игнорировал его звонки. Видно, на этот источник информации рассчитывать не приходится, решил Фокси. Что ж, единственным его источником была и остается Агнесс, по иронии судьбы из объекта слежки превратившаяся в любимую женщину детектива Фокси Данкана…
Значит, он женится на ней. Женится… и будь что будет. По крайней мере, так он скорее узнает правду, и если Агнесс невиновна, то расскажет ей все о Луизе Малькольм, об их нелепом уговоре. А если виновна?.. Лучше об этом не думать. Во всяком случае, сейчас…
На встречу с Микки он, как обычно, опоздал. Друг сидел на их излюбленном месте — за стойкой бара и о чем-то болтал с Дином.
— Всем зрасьте, — поздоровался Фокси и плюхнулся на стул рядом с Микки. — Ну как она, старина?
— Без изменений. Все по накатанной, — улыбнулся Мик, но Фокси заметил, что улыбка у друга какая-то странная, отрешенная.
— Ой, что-то ты темнишь, старина… — засомневался Фокси. — А ну выкладывай…
— Да нечего мне выкладывать, — отмахнулся Микки. — Это ты рассказывай, что там у тебя. У меня на пальце мозоль от телефонных кнопок, а ты и не думаешь отвечать. Рассказывай, куда пропал?
— Дин, налей нам по стаканчику виски, — попросил бармена Фокси. — И себя не обдели. Сейчас будем пить за здоровье моей невесты. Я угощаю.
— Чего?! — в один голос воскликнули Дин и Микки. Услышать такое от Фокси — все равно что увидеть мамонта на центральной площади Дувервилля.
— Ты шутишь, дружище? — округлил глаза Микки.
— Он нас разыгрывает, Мик, зуб даю, — усмехнулся Дин, который и впрямь подумал, что Фокси водит их за нос.
— Да женюсь, я женюсь, гадская плесень… Не хотите — не верьте, дело ваше, — обиделся Фокси. — Разве я когда-нибудь вас обманывал?
— Не может быть, — все еще не верил Микки. — На ком?
— Где ты ее откопал? У тебя же неделю назад была куча девчонок, но ни с одной из них ты, вроде, не собирался вступать в законный брак.
— Все правильно, — кивнул Фокси. — Не собирался. Потому что я еще не был знаком с той, на ком женюсь. И если Дин соскребет свой подбородок с пола и нальет мне виски, я, может быть, сжалюсь над вами и скажу, кто моя невеста.
Дин молча разлил виски по стаканам, сделал несколько канапе и выставил все это на стойку перед друзьями.
— Ну?
— Не тяни, дружище…
Фокси поднял бокал и торжественно изрек:
— Предлагаю выпить за мою избранницу… Агнесс Корнуэлл.
Микки, так и не выпив, поставил стакан обратно на стол. Дин сделал то же самое.
— Я же говорил, он над нами смеется, — улыбаясь, покачал головой Дин. — Издевается прямо.
— Фокси, так нельзя. Такими вещами не шутят, — укоризненно покосился на него Микки.
— Да ну вас к черту! — рассердился на друзей Фокси. — Я серьезен как никогда, а вы мне не верите. Между прочим, тебя, Микки, я хотел позвать своим свидетелем. Свадьба — тринадцатого июня. Дату назначила Агнесс, — объяснил он Микки, который, зная, что его друг суеверен, с еще большим недоверием покосился в сторону Фокси. — Она утверждает, что тринадцать — счастливое число…
