Шамрон разложил на столе карту центра Марселя.

– Вот здесь, – и он постучал по карте своим тупым указательным пальцем, – для тебя приготовлено место укрытия на восточной стороне старого порта, на набережной Рив-Нёв. Бульвар Сен-Реми находится тут, – снова постучал пальцем по карте, – на шесть улиц восточнее. Он идет от площади Префектуры на юг, к саду Пьера Пюже.

Шамрон положил на карту фотографию улицы, снятую сателлитом.

– Откровенно говоря, это идеальная улица для нашей операции. Дом номер пятьдесят шесть находится вот здесь, на восточной стороне улицы. В нем всего один вход, так что мы не упустим Халеда, если он появится. Как видно на фотографии, это деловая улица – много транспорта, люди на тротуарах, магазины и офисы. Вход в дом пятьдесят шесть виден с этой большой эспланады перед Дворцом правосудия. В парке устроилась колония бездомных. У нас там есть пара наблюдателей.

Шамрон повернул фотографию под другим углом.

– А вот тут самое лучшее место – платный паркинг на осевой линии. В этом месте стоит теперь машина, арендованная одним из наблюдателей. У нас есть еще пять машин. В данный момент все они оборудованы миниатюрными камерами высокой детализации. Эти камеры передают снимки по зашифрованному радиосигналу. Раскодирование имеется только у тебя.

Шамрон кивнул Иакову, и тот нажал на кнопку. Из консоли медленно вылез большой плазменный телеэкран.

– Отсюда ты будешь наблюдать за входом, – сказал Шамрон. – Наблюдатели будут менять машины через разные интервалы, на случай если Халед или кто-то из его людей следит за платной стоянкой. Они разработали календарь смены машин, так что как только одна машина уезжает, другая встает на ее место.

– Как просто, – пробормотал Габриэль.

– Вообще-то это предложил Иаков. Он держался такой процедуры в местах, где гораздо труднее скрывать команды наблюдения. – Шамрон закурил сигарету. – Покажи ему программу, подготовленную компьютером.

Иаков сел перед переносным компьютером и отстучал команду. На экране появились оживленный бульвар Сен-Реми и окружающие улицы.

– Поскольку они знают тебя в лицо, тебе нельзя покидать яхту до ночи нападения. Это значит, что ты не сможешь ознакомиться с окружающими улицами. Но по крайней мере ты можешь сделать это с помощью компьютера. Техника позволяет тебе прогуляться по бульвару Сен-Реми, сидя здесь, в салоне «Верности».

– Это не то же самое.

– Согласен, – сказал Шамрон, – но придется этим довольствоваться. – И он погрузился в умозрительное молчание. – Так что произойдет, когда ты увидишь араба лет тридцати с небольшим, входящего в дом номер пятьдесят шесть? – Он дал вопросу повисеть в воздухе и затем сам на него ответил: – Вы с Диной определите, может ли это быть он. Если вы это определите, вы пошлете по надежному каналу «молнию» на бульвар Царя Саула. Затем вы передадите видео. Если это видео нас удовлетворит, мы дадим вам приказ действовать. Вы с Иаковом покинете «Верность» и направитесь на мотоцикле на площадь Префектуры – Иаков будет, конечно, за рулем, а ты – сзади. Ты найдешь место, где укрыться. Можешь просто припарковаться на площади или посидеть в кафе на тротуаре и выпить пива. Если Халед пробудет в доме лишь какое-то время, вам придется ехать за ним. Это оживленная часть города, где люди поздно ложатся. Вы оба – опытные оперативники. Вы знаете, как быть. Когда Дина увидит, что Халед вышел из той двери, она просигналит тебе по радио. Тебе надо быть на бульваре Сен-Реми не позже чем через тридцать секунд.

Шамрон медленно раздавил сигарету.

– Меня не волнует, если это произойдет днем, – ровным тоном продолжил он. – Меня не волнует, если с ним будет приятель. Меня не волнует, если самый акт будет засвидетельствован целой толпой. Когда Халед аль-Халифа выйдет из этого дома, я хочу, чтобы ты уложил его и дело было с концом.

– А дорога ухода?

– Вверх по бульвару Нотр-Дам, затем по авеню Прадо. Поезжай на большой скорости на восток. Ayin оставит для тебя машину в паркинге велодрома. Затем как можно быстрее добирайся до Женевы. Мы поместим тебя в квартиру и переправим оттуда, как только будет безопасно.

– Когда мы уезжаем с Сардинии?

– Сейчас, – сказал Шамрон. – Держи направление на север, к Корсике. В северо-западном углу острова есть порт Проприано. Оттуда ходит паром на Марсель. Можешь следом за ним пересечь Средиземное море. Путь из Проприано займет девять часов. Проскользните в порт в темноте и зарегистрируйтесь у начальника порта. Затем вступите в контакт с наблюдателями и установите связь с камерой наблюдения.

– А вы?

– Последнее, что тебе нужно в Марселе, – это чтобы старик смотрел из-за твоего плеча. Мы с Рами расстанемся с тобой здесь. Завтра к вечеру мы будем в Тель-Авиве.

Габриэль взял снятую сателлитом фотографию бульвара Сен-Реми и стал внимательно ее изучать.

– Aleph, Bet, Ayin, Qoph, – сказал Шамрон. – Все будет, как в былые дни.

– Да, – сказал Габриэль. – Какого черта, что может пойти не так?

Иаков и Дина ждали на борту «Верности», пока Габриэль отвозил Шамрона и Рами на берег. Рами выпрыгнул на набережную и удерживал шлюпку, пока Шамрон вылезал из нее.

– Это конец, – сказал Габриэль. – Последний раз. После этого – всё.

– Боюсь, это конец для нас обоих, – сказал Шамрон. – Ты вернешься домой, и мы вместе будем стареть.

– Мы уже постарели.

Шамрон передернул плечами.

– Но еще не слишком – мы можем провести последнюю битву.

– Посмотрим.

– Если тебя подстрелят, не медли. Исполни свой долг.

– По отношению к кому?

– Ко мне, конечно.

Габриэль развернул шлюпку и стал выводить ее из гавани. Он раз оглянулся и увидел, что Шамрон неподвижно стоит на набережной, подняв в прощальном жесте руку. Когда Габриэль обернулся вторично, старика уже не было. А «Верность» тронулась в путь. Габриэль прибавил скорости и последовал за ней.

Марсель

Через двадцать четыре часа после того, как «Верность» прибыла в Марсель, Габриэль уже ненавидел вход в многоквартирный дом номер 56 по бульвару Сен-Реми. Он ненавидел самую дверь. Ненавидел ручку и раму двери. Ненавидел серый камень дома и железные решетки на окнах первого этажа. Он возмущался всеми, кто проходил мимо него по тротуару, особенно мужчинами – с виду арабами лет тридцати с половиной. Однако еще больше презирал он других жильцов дома – благородного джентльмена в блейзере от Кардена, занимавшегося юриспруденцией в конторе выше по улице; седовласую даму, чей терьер каждое утро первым делом испражнялся на тротуаре; и женщину по имени Софи, которая зарабатывала тем, что ходила за покупками, и была немного похожа на Лию.

Они сидели у экрана по очереди – час смотрели, два часа отдыхали. Каждый держался при этом по-своему. Иаков курил и, насупясь, смотрел на экран, словно силой воли мог заставить Халеда появиться на нем. Дина сидела в задумчивости на диване салона, скрестив ноги, положив руки на колени и застыв в неподвижности, – лишь постукивала по колену правым указательным пальцем. А Габриэль, привыкший часами стоять перед предметом своего поклонения, медленно расхаживал перед экраном, прижав правую руку к подбородку, поддерживая правый локоть левой рукой, склонив на бок голову. Появись вдруг на «Верности» Франческо Тьеполо из Венеции, он сразу узнал бы Габриэля по этой позе, ибо именно в такой позе Габриэль размышлял, закончена ли работа над картиной.

Смена машин с сыщиками вносила приятное разнообразие в скукоту наблюдения. Ayin улучшили распорядок, и теперь машины сменялись по четко отработанному графику, как в балете. Сменная машина подходит к платной стоянке с юга. Старая машина пятится со своего места и уезжает, а новая машина въезжает на ее место. Как-то раз два Ayin намеренно стукнулись бамперами и весьма убедительно закричали друг на друга, устроив перебранку для возможных наблюдателей со стороны противника. Всегда на несколько секунд возникало напряжение, когда старая камера прекращала работу, а новая еще не включалась. Габриэль давал указания о необходимой смене угла и фокуса, и работа налаживалась.