Они хотят унаследовать сильную страну и многочисленную расу. СССР указывает им путь. Но необходимо именно сейчас применить действенные средства для спасения расы.
В своей книге "Несчастье быть молодым" я назвал трудности, с которыми сталкивается молодежь, обзаводясь семьей, и вместе с нею я защищал ее право на любовь.
Право на любовь, любовь мужчины и женщины, любовь одного человека к другому, любовь ребенка, родительская любовь — такова должна быть тема нового опроса… Я вижу, что его идею поддерживают письма наших читателей, рассказывающих о своих трудностях, страхах и надеждах.
Это опрос, который должен изучить средства для спасения французской семьи, такие как обеспечение достойного места материнству, ребенку, предоставление преимуществ многодетным семьям, которыми они должны обладать в стране. Пишите нам, молодые люди, пишите нам, отцы и матери… П.Вайян-Кутюрье".
Так думает коммунист, соперничающий с национал-социалистами в приверженности расовой теории и поддержке многодетных семей. Такая статья в социалистическом органе печати — просто-напросто катастрофа. Соперничать бесполезно: фашисты понимают в этом деле гораздо больше.
Надменные критиканство и всезнайство были бы в такой ситуации всего лишь явным признаком ее непонимания. Прежде всего, необходимо всерьез относиться к величию, сложности и широте задач. В этом — важнейшая предпосылка обретения необходимых мужества и серьезности, которых требуют сложные исторические процессы.
"Новая жизнь", неузнанная и непонятая, внезапно вырвалась в ходе русской культурной революции из старого уклада, но старое оказалось сильным тормозом.
Старый образ мыслей и чувств вкрался в новое.
Новое поначалу освобождалось от старого, боролось за ясные формы своего выражения, но не нашло их и поэтому было побеждено.
Попытаемся понять, каким образом старое задушило новое, чтобы в следующий раз вооружиться против него.
Ход русской революции должен научить нас тому, что рука об руку с экономическим переворотом, с ликвидацией частной собственности на средства производства и установлением социальной демократии (диктатуры пролетариата) идет революция во взглядах и сексуальных отношениях. Как экономическую и политическую, так и сексуальную революцию следует понять и сознательно продвигать вперед.
Но как конкретно выглядит это "движение вперед", которому предшествует распад старого? Очень немногие знают, какой горячей, какой неистовой была в Советском Союзе борьба за "новую жизнь", в том числе и за половую жизнь, приносящую удовлетворение.
Глава III. Торможение сексуальной революции
1. Предпосылки торможения
Примерно в 1923 г. в Советском Союзе начала резче обозначаться тенденция, направленная против коренных изменений в культурной и личной жизни. Она стала по-настоящему очевидной только в 1933–1935 гг., проявившись в реакционном законодательстве. Этот процесс лучше всего можно охарактеризовать как торможение сексуальной, а с ней и культурной революции в Советском Союзе. Прежде чем мы детально рассмотрим основные признаки этого торможения, следует ознакомиться с некоторыми его предпосылками.
В экономическом и политическом отношении руководство русской революцией сознательно осуществлялось согласно марксистскому экономическому учению и учению о государстве. Все происходившее в сфере экономики соотносилось с теорией исторического материализма и в основном подтвердилось. Что же касается культурной революции, не говоря уже о ее ядре, революции сексуальной, то ни Маркс, ни Энгельс не оставили исследований, пригодных для того, чтобы дать четкие ориентиры руководителям революции, подобно тому, как это было сделано в экономической области. Сам Ленин в критических замечаниях на брошюру Рут Фишер подчеркивал, что сексуальная революция, как и вообще процесс общественной сексуальности, совсем еще не понята с точки зрения диалектического материализма и что решение этой проблемы требует накопления огромного опыта. Он считал, что тот, кто постиг бы этот вопрос во всем его значении и всей его целостности, оказал бы революции большую услугу. Как мы слышали от партработников, они столкнулись с необходимостью поднимать целину. Троцкий в своих работах, посвященных вопросам культуры, также вновь и вновь показывал, насколько нова и непонятна область культурной и сексуальной революций.
Следовательно, теории советской сексуальной революции не было.
Вторая предпосылка позднейшего успешного торможения заключалась в том, что люди, призванные осмысливать и направлять стихийно развивавшийся процесс сексуальной революции, находились в плену старых понятий и форм. Большей частью были огульно заимствованы представления из арсенала консервативной сексуальной науки без различия того, что пригодно для революции, а что непригодно.
Следует назвать несколько ложных понятий, весьма существенно способствовавших торможению. Понятие «сексуальность» связывалось и все еще связывается с представлением о том, что «социальное» несовместимо с сексуальной жизнью. Сексуальность противостоит "социальному".
Другой предрассудок заключался (и заключается) в том, что половая жизнь означает "отвлечение от классовой борьбы". Приверженцы сексуальности в Германии весьма неприятным образом пережили неискоренимость этого ложного представления. Не ставятся вопросы: "Какого рода сексуальность отвлекает от классовой борьбы?" При каких условиях и предпосылках половая жизнь отвлекает от классовой борьбы? При каких условиях и предпосылках борьба за разрешение сексуального кризиса может быть включена в классовую борьбу?". Вместо этого утверждается: "Сексуальность как таковая, как факт, противоречит классовой борьбе".
Далее, из системы сексуальной морали заимствовано представление о мнимой несовместимости сексуальности с приверженностью культуре. Сексуальность и культура предстают абсолютными антагонистами. Кроме того, проблема процесса сексуальности как такового, то есть форм удовлетворения половой потребности, затушевывалась из-за того, что речь шла о «семье», а не о «сексуальности». Но даже поверхностный взгляд на историю сексуальных реформ должен был бы показать, что семья, основанная на отцовском праве, не является институтом, защищающим сексуальное удовлетворение, а напротив, резко противоречит ему. Она представляет собой экономический институт и в качестве тазового подавляет половые потребности.
Следующей предпосылкой торможения было невероятно широкое распространение ложных, чисто экономистских взглядов на сексуальную революцию. Приверженцы этих взглядов утверждали, что со свержением буржуазии и введением советских законов, определяющих отношения в половой сфере, сексуальная революция "уже совершилась" или что половой вопрос решится "сам собой" благодаря завоеванию власти пролетариатом. При этом совершенно упускалось из виду то обстоятельство, что завоевание власти и принятие законов, определяющих отношения в половой сфере, создавали лишь внешние предпосылки для переустройства сексуальной жизни, а не были самой этой жизнью. Фундамент, создаваемый для постройки дома, — это еще не сам дом. Только при готовом фундаменте можно приняться за возведение дома. Так, например, Гертруд Александер, находясь в Москве, писала в 1927 г. для журнала "Ди Интернационале":
"С решением великого социального вопроса, с ликвидацией частной собственности был в принципе решен и вопрос о браке, по сути своей являющийся вопросом собственности… Коммунистическая точка зрения сводится к тому, что проблема брака как социальная проблема исчезнет с построением коммунизма, что возможно лишь постепенно и включает в себя формирование абсолютно новой начиная с самых своих основ социальной жизни. Безответная любовь с опасностью одиночества и болью вряд ли будет возможна в обществе, ставящем коллективные задачи и предлагающем коллективные радости, в обществе, в котором личная боль уже не будет иметь столь серьезного значения". А вот что говорилось о будущих формах сексуальности: "Если коммунизм означает растворение семьи в сообществе, — а развитие событий в Советском Союзе указывает, что путь действительно ведет в этом направлении, — то ясно, что с такого рода растворением семьи исчезнет и ее проблема, проблема брака".