Если начать искать обоснование юридической санкции, то нельзя будет найти ничего, кроме представления о том, что половые отношения "следовало бы" признать в законном порядке. Таким образом, свободный брак отличался бы от настоящего только контролем рождаемости и легкой возможностью расторжения в отличие от ситуации, когда супруги имеют детей. Такое предложение идет, конечно, дальше всех возможных в консервативном обществе. Следует, однако, ясно видеть, что оно увязано с общественными отношениями, поэтому сексуальной экономике приходится отойти на задний план, уступив место вопросу экономического обеспечения женщины и детей. Она, следовательно, не может никак содействовать разрешению вопроса о браке.

Факты же таковы: брачный конфликт становится неразрешимым в рамках существующего строя, так как, с одной стороны, половое влечение перестает примиряться с навязанной ему формой сексуальности, что порождает распад брачной морали, а с другой стороны, способ материального существования женщины и детей делает необходимым сохранение формы брака, откуда и проистекают постоянные выступления в пользу нынешней формы сексуальных отношений, то есть в защиту брака. Данный конфликт представляет собой только продолжение другого, на более высоком уровне, который заключается в том, что в рамках авторитарного общественного строя развиваются способы производства, основанные на принципах рабочей демократии, и брачная мораль изменяется в той мере, в какой возрастает материальная самостоятельность женщин и коллективистские начала среди трудящейся молодежи. С другой стороны, сам сексуальный конфликт подготавливается сексуальными кризисами.

Брак является специфической составной частью капиталистической экономической системы и поэтому сохраняется, несмотря на все переживаемые им кризисы. Его распад и неразрешимое в этих экономических рамках противоречие с продолжающимся существованием этого института, обоснованным экономическими причинами, представляют собой лишь признаки кризисного состояния нынешней формы бытия вообще. Брак устранится сам собой, погибнет от внутренней невозможности своего существования в тот момент, когда иссякнет его материальная основа. Историческое событие — распад брака — произошло в Советском Союзе.

Насколько обветшал институт брака в сексуально-экономическом отношении, можно видеть на примере того, что после революции в России полностью и быстро распадались браки, особенно в более прогрессивных слоях населения, среди передовых рабочих и служащих: ведь латентный кризис брака всегда проявляется в эпохи общественных кризисов, приобретая форму распада брака. Могут сказать, что падение морали всегда происходит в бурные времена. Мы же хотим видеть факты в их общественной взаимосвязи и перестать рассматривать их согласно нормам морали. Распад принудительной морали указывает на то, что следствием социальной революции становится сексуальная.

До тех пор, пока согласно принципам идеологии, существует нормирование половой жизни в рамках моногамного брака, она регулируется вовне, внутри же развивается анархически, что противоречит положениям сексуальной экономики. Если идеологов брака больше нельзя убедить, демонстрируя превозносимые и требуемые ими подлинные результаты нормирования половой жизни — унижение любовных отношений, убожество брака, сексуальные бедствия молодежи и прочие «милые» вещи, то на них не подействует и аргумент о том, что жизненные потребности, определяемые законами природы, не нуждаются в таком покровительстве со стороны общества, пока общество не делает ничего, чтобы помешать удовлетворению.

Смысл обобществления человека заключается в том, чтобы облегчить утоление голода и потребности в любви. В сфере любви возможности почти всего человечества ограничиваются. Именно вмешательство классовых интересов в процесс удовлетворения основных инстинктов порождает анархию. Означает ли устранение нормирования половой жизни обществом применение на деле ее регулирования, основанного на естественных законах, то есть сексуально-экономического? Мы не можем ни бояться, ни надеяться, нам надо только изучать проблему, заключающуюся в том, не развивается ли общество в направлении улучшения как материальной, так и сексуальной экономики с помощью создания институтов, учитывающих потребности человека.

Несомненно одно: повсеместно пробивающий себе дорогу научный и рациональный способ рассмотрения жизни разрушит алтари любых божеств. Больше не будет охоты жертвовать здоровьем и жизнерадостностью в интересах абстрактной идеи культуры, "объективного духа" или метафизической «нравственности». Но согласятся ли ученые, как это еще бывает в наше время, поддерживать своими «научными» заключениями основанное на принципах принудительной морали регулирование человеческой жизни?

До 1918 г. говорили, что "социальная революция" была призвана реализовать научный взгляд на бытие. В России в 1917 г. совершилась "социальная революция". Попытаемся же понять, как она справилась с сексуальными проблемами, что ей при этом удалось и где она не смогла сделать того, что ожидало от нее человечество, страстно жаждавшее свободы.

В последние годы множатся сообщения о реакционном развитии в сфере сексуальной и культурной политики в Советском Союзе. Они вызывают разочарование, заставляя проститься с надеждами.

В июне 1934 г. в Советском Союзе снова был введен параграф уголовного кодекса, предусматривающий наказание за гомосексуализм. Учащаются слухи о преследовании гомосексуалистов. Сторонники сексуальной реформы в Австрии и Германии, ведя на протяжении полутора десятилетий борьбу против параграфов уголовных кодексов своих стран, карающих за гомосексуализм, вновь и вновь указывали на прогрессивный Советский Союз, отменивший это наказание.

С недавних пор стало более трудным прерывание беременности в случае первых родов и для матерей, имеющих только одного ребенка, притом что аборт и так был объектом преследований. Немецкое движение за регулирование рождаемости, борясь против политической реакции, видело мощную опору в первоначальной позиции Советского Союза по этому вопросу (пример — кампания Вольфа — Кинле в 1932 г.). Теперь мы все чаще слышим о торжестве противников свободных абортов. Советский Союз также отворачивается от своих прежних взглядов.

Немецкое издательство "Ферлаг фюр зексуальпопитик" ("Издательство сексуально-политической литературы". — Прим. пер.) издало в 1932 г. при участии различных молодежных организаций написанную мной книгу "Борьба молодежи за свои сексуальные интересы", чтобы показать мои взгляды и результаты практической деятельности в этой области. В работе среди молодежи мы ссылались на свободу в сексуальной сфере, предоставленную в Советском Союзе молодым, что и нашло отражение в моей книге. Коммунистическая партия Германии в 1932 г. запретила распространение книги, а годом позже и нацисты внесли ее в список запрещенных. А теперь мы слышим, что молодежь Советского Союза ведет тяжелую борьбу против старых врачей и некоторых высокопоставленных чиновников, которые вновь и вновь возвращаются к старой теории аскетизма. Мы не можем больше ссылаться на сексуальную свободу советской молодежи и видим смятение, которое охватило западноевропейскую молодежь, не понимающую, что происходит в СССР.

Мы читаем и слышим, что в Советском Союзе снова превозносится и «укрепляется» принудительная семья. Как стало известно во время написания этих строк, планируется отмена брачного законодательства, принятого в 1918 г. В борьбе против законов, являющихся юридической базой принудительного брака, мы всегда успешно опирались на советское брачное законодательство. Мы могли видеть подтверждение слов Маркса о том, что социальная революция "отменяет принудительную семью", и нам приходилось вести трудную работу, чтобы объяснить людям, связанным семьей, необходимость и полезность этого процесса. Сегодня торжествует реакционная политика в области семьи. Нам говорят: "Смотрите, с вашими теориями дело дрянь. Даже Советский Союз отказывается от лжеучения о разрушении авторитарной семьи. Принудительная семья была и остается основой общества и государства".