– О чём задумались генерал? – Фельдмаршал смахнул со своего рукава неизвестно откуда прилетевшую пушинку. И тут же продолжил, не дожидаясь ответа. – Как вы думаете, успеют наши гении создать достойного противника этому русскому чуду.

– Не хочу ничего предрекать, господин фельдмаршал, роль Кассандры всегда была неблагодарной и бесполезной. – Паулюс невольно посмотрел по сторонам, но в опасной близости от них никого не было. – Но если наступление русских будет продолжаться в таком же темпе, то новый панцер нам попросту не понадобится.

– Я только что узнал, что русские сегодня ночью взяли Краков. – Сказал Витцлебен. – Кстати у них новый командующий на Центральном фронте. – Поймав заинтересованный взгляд Паулюса, он продолжил. – Некий генерал Рокоссовский, нам совершенно неизвестный до этого.

– Надо спросить Хойзингера, он прекрасно знает большинство русских генералов. – Посоветовал Паулюс.

Они посмотрели по сторонам в поисках «"ходячей энциклопедии"» генерального штаба. Оказалось, что Хойзингер неподалёку о чём–то увлечённо разговаривает с Кёстрингом.

– А вот и второй знаток. – Констатировал Витцлебен и, слегка повысив голос, сказал. – Полковник и вы, генерал, подойдите к нам. Хойзингер с Кёстрингом поспешили на зов фельдмаршала.

– Скажите полковник, кто такой генерал Рокоссовский? – Спросил Витцлебен.

– Не могу сказать ничего конкретного. – Смутился Хойзингер. – До начала войны всего лишь один из командиров мехкорпусов, которых у русских столько, что уследить за всеми попросту невозможно.

– Участвовал в Гражданской войне, имеет несколько орденов, сидел в тюрьме по подозрению в поддержке Троцкого, но выпущен Сталиным за год до начала войны. – Продолжил Кёстринг. – Ничем не прославился, если не считать разгром Первой танковой группы Клейста. – Уточнил бывший военный атташе в России и желчно добавил. – Причём всего за неделю.

– Можно ещё добавить, что по нормам вермахта он слишком молод для такой должности. – Уточнил Хойзингер. – Ему ещё нет и пятидесяти. К тому же он по национальности поляк, но вряд ли нам это поможет в данной ситуации.

– Если он будет воевать как польские генералы в тридцать девятом, то не доставит нам больших проблем. – Попробовал сгладить напряжённость Паулюс.

– Не забывайте Паулюс, что это советский генерал, а не польский, – охладил его Кёстринг.

– Сталин назначил ещё, по крайней мере, троих новых командующих фронтами. – После непродолжительного раздумья продолжил Витцлебен. – И все такие же как этот Рокоссовский – одно большое неизвестное. Мы столько лет изучали достоинства, недостатки и привычки его маршалов, искали что им противопоставить, а он взял и в одночасье назначил на такие должности никому не известных генералов. Рокоссовский, Конев, Ватутин, Ерёменко. Вам что–нибудь говорят эти фамилии? – Генералы покачали головами. – А командовать танковыми и механизированными корпусами он вообще назначил полковников, о которых мы даже не слышали. – Он повернулся к Кёстрингу. – Вам что–нибудь говорит фамилия Катуков? Бывший атташе только удивлённо пожал плечами.

– Вот видите, – сделал вывод Витцлебен, – а ведь он командовал танковым корпусом, который был основной ударной силой русских при разгроме Клейста.

– И какой вывод мы должны сделать из всего этого? – Поинтересовался Хойзингер.

– Не знаю полковник. – Фельдмаршал отвернулся, делая вид что рассматривает дорогу к полигону. – Спросите у Кейтеля, а лучше всего у фюрера. Кстати, вот и его кортеж.

Хойзингер поспешил к предполагаемому месту остановки кортежа Гитлера, после секундного колебания за ним поспешил Кёстринг. Дёрнувшегося было Паулюса Витцлебен задержал за рукав кителя.

– Не спешите генерал. – Фельдмаршал сделал многозначительную паузу и продолжил. – Не спешите высказывать верноподнические чувства этому политическому трупу. Паулюс удивлённо вздёрнул брови. Витцлебен сделал изумленное лицо:

– А я думал, Паулюс, что вы убеждённый наш сторонник. А вы, кажется, пытаетесь усидеть на двух стульях. Похвальное желание, но ещё никому это не удалось, особенно если стулья начинают разъезжаться в стороны.

Паулюс уже с интересом посмотрел на фельдмаршала. Ну что же когда–то он должен был узнать, кто стоит за этим заговором. Ибо Гальдер не очень подходит на роль главы. Значит Витцлебен? Единолично, или же один из предводителей. Не самый плохой вариант для Германии, ибо удовлетворит и немцев и англичан, которые вряд ли пойдут на договор с Гитлером. Фельдмаршал уловил смену мыслей на лице Пулюса, удовлетворённо кивнул головой и продолжил:

– Я рад, что вы сумели передать нужную нам информацию британцам, но чем вы объясните действия вашего протеже Роммеля?

– А что случилось? – Удивился Паулюс.

– Значит вас он тоже не поставил в известность. – Сделал вывод Витцлебен. – Вчера вечером Африканский корпус начал наступление на англичан. По сведениям авиационной разведки, если вообще можно верить Герингу, хотя Кесельрингу я бы поверил, его панцеры уже подходят к Александрии. А учитывая, что после последнего донесения прошло более пяти часов, Роммель, наверняка, уже взял этот порт.

Паулюс задумался. Ай да, Эрвин. И ведь ни одним словом не выдал своих замыслов. Перестал доверять? Или не захотел волокиты с утверждением его планов в ОКВ. Нужно признать, что он прав. Его бы неделю терзали различными согласованиями, обязательно прислали бы проверяющего, а затем Гитлер всё равно поменял бы или дату начала операции, или направление главного удара. А так, все поставлены перед свершившимся фактом. Фюрер в восторге оттого, что его армии могут не только терпеть поражения от явно недооценённой Красной армии, но и захватывать города, пусть и у другого противника. Да и политический эффект какой. Наверняка Ганс Фриче уже набрасывает очередную победную речь, к которым так привыкли в Германии за годы побед в Европе.

А Эрвин молодец! Опять начал операцию в своё излюбленное время – ночью. Пока британские генералы сумели проснуться и разобраться в обстановке, он уже обошёл их и ударил по самому чувствительному месту англичан – по штабам. Теперь достаточно блокировать дивизии и бригады переднего края и двигаться вперёд к Александрии. Вот только откуда он взял горючее? Наверняка захватил у англичан. А ведь такую операцию не приготовишь за три дня. Значит намётки предстоящих действий у него уже были во время его, Паулюса, визита.

– Я думаю, фельдмаршал, – начал Паулюс, опасаясь, что пауза затянулась слишком долго, – что он выполнял наши указания.

– Это как? – Удивился Витцлебен.

– Мы дали ему команду эвакуироваться из ближайшего порта. – Паулюс насладился впечатлением оказанным этой фразой и продолжил. – А ближайшим к нему портом была Александрия! К тому же мы предоставили ему свободу действий.

Витцлебен рассмеялся, на них начали оглядываться и он быстро прервал веселье.

– Благодарю вас, Паулюс, за предоставленное объяснение. Я думаю, что оно очень понравиться фюреру. Но как быть с нашим планом?

– Мне кажется, что он поступил правильно. Заставить англичан сесть за переговоры можно только с сильным противником, слабого они попросту проигнорируют. – Паулюс задумался и продолжил. – Хотя риск, конечно, есть. Британские генералы могут элементарно обидеться, и упереться. Я с самого начала говорил, что воздействовать нужно прежде всего на Черчилля.

– Я тоже так думаю. – Ответил Витцлебен. – Но если оставить всё как есть, то британцы начнут волноваться только тогда, когда русские выйдут на побережье ПадеКале. – Фельдмаршал не выпускал из внимания автомобиль Гитлера. – А вот теперь нам нужно поторопиться, кажется, фюрер всё же решил выйти. – Сказал он и поспешил к месту остановки кортежа. Паулюс двинулся вслед за ним.

Гитлер был зол. Нет, он был просто взбешён. Это недоумки генералы в очередной раз испортили его гениальные решения. Потерпеть такое страшное поражение от большевиков! Наислабейшего, по его мнению, противника! И это после разгрома великолепной французской армии, оснащённой так, что даже у него возникали сомнения в успехе, не говоря о трусливых генералах, которые только и думают о том, как усидеть в своих креслах, а не о величии рейха, о котором он должен думать один. Он обеспечил им свободу действий на континенте, связав тайными и явными договорами большинство, сколько–нибудь значительных, стран Европы. Сумел даже свести к минимуму противодействие Англии, до сих пор не смирившейся с тем, что времена Британской империи клонятся к упадку, уступая место тысячелетиям Третьего рейха.