— Только целиком не продавайте, — шутливо посоветовал Яровой, усаживаясь в салон видавшей виды «шестерки».

Дядя Петя устроился за рулем, крутанул ключ и хитро подмигнул:

— Не боись. Чай русский-то человек меру знает, и лишнее завсегда сблюет.

«Жигуль» заурчал стареньким движком, медленно выехал со двора частного одноэтажного дома, развернулся на заросшей травой грунтовке и с той же основательной неторопливостью поехал по улицам сонного Пугачева…

— Как «Мельница»? — поинтересовался молодой человек, провожая взглядом пугачевскую окраину.

— А чего ей станется?! Ничего с ней не будет, покуда власть жирует и сторонится народа. Давеча сделал одному замечание — из тех, кому ты рожу начистил. Брюхо жратвой и водкой набил — еле по лестнице тащит… Тут же на ступени окурок бросает, плюет и сморкается. Ну, чисто неандерталец! Сказал ему тихонько… дескать, ты ж начальство, с тебя молодежь учится. А он мне: «Засохни, плесень! А то в камере жизнь закончишь!..» От же сволочь! Неужто ради таких нелюдей погибли на войне мой отец с двоюродным дядькой?!

— Да, дядя Петя. Эта мразь осточертела всей стране, всему народу российскому. Так больше продолжаться не может.

«Шестерка» выехала за город, проскочила по короткому мосту через Иргиз и по узкой прямой дороге помчалась в сторону поселка Горный…

На въезде в соседний с Пугачевым районный центр, пожилой швейцар заулыбался, будто вспомнив о чем-то приятном.

— Плясунья-то, погляжу, тебе приглянулась.

Константин рассмеялся:

— Да… в общем, кривенькая такая девочка, но зачем-то она мне понравилась…

Машина миновала жилой район работников терминала по промышленному уничтожению химического оружия. Повернув вправо, проехала центр и круговую развязку, нырнула в одну из улочек, сплошь застроенную частными одноэтажками.

Глянув куда-то вдаль, дядя Петя хитро спросил:

— Вот скажи: ты чего сейчас больше всего хочешь?

Пассажир тотчас выдал:

— Купить водки и смешать ее с соком.

— С апельсиновым али с томатным?

— Не, сразу с желудочным. А потом поспать. Часов пятнадцать…

— О! Знать Бог тебя слышит! Вона вдали вишь, дымок над крышами вьется?

— Вижу.

— Кажись, баньку для тебя топят. Банька тебе нонче в самый раз! Ну, а где русская банька, там и водочка с чистой постелью на мягкой деревенской перине.

«Жигули» остановились перед высокими металлическими воротами.

— Здесь? — тихо спросил Костя.

Пожилой мужчина кивнул и пошел открывать ворота…

Распаренные и раздетые по пояс Суходольский с Яровым сидели на пеньках возле баньки, изредка подбрасывали дровишки в печную амбразуру и негромко переговаривались. Дядя Петя колдовал в доме, помогая брату и невестке накрывать на стол. Катя перебинтовала раненную руку Марку Антоновичу, с коим успела за два познакомиться и сдружиться. Теперь же с благоговением и нежностью занималась плечом Константина. Увидев ее после многодневного перерыва, молодой человек и впрямь отметил поразительное сходство девушки с Ириной — дочерью Марка Антоновича.

— …Цепь событий, Костя. Все дело в ней, — добродушно усмехался тот. — Если научишься отыскивать в любом наборе беспорядочных фактов цепь событий, подчиняющуюся четкому логическому алгоритму — к тебе не подобраться. Ты будешь видеть и ощущать много больше окружающих людей.

— Неужели вы догадывались с самого начала?.. — сконфуженно удивлялся молодой человек.

— Не догадывался, а был уверен. Понимаешь ли… Я богат, но не настолько, чтобы иметь завистников, способных подсылать вооруженных мотоциклистов. То странное и малообъяснимое происшествие на заправочной станции тотчас насторожило, заставило сконцентрировать внимание на каждой последующей мелочи. И некоторые из них преотлично подходили в качестве недостающих звеньев в новую, выдуманную кем-то цепочку. Сначала я был неприятно удивлен чудовищной дисгармонией — твоим пребыванием в качестве музыканта в этом отвратительном кабаке. Это был явный перебор. Жуткая недоработка твоего начальства.

— Почему?

— Как тебе объяснить?.. Представь доктора математических наук, преподающего арифметику в начальных классах средней школы.

— Да — нелепо. И нерационально.

— Вот-вот! И в «Седьмой мельнице» я застал аналогичную картину: великолепный стильный музыкант, каждой клеточкой впитавший андеграунд, играет для… В общем, ты меня понимаешь.

Пришлось согласиться.

— Ну а, став свидетелем грандиозной драки, я уже почти не сомневался в твоей причастности к спецслужбам, — закончил пожилой бизнесмен, но приметив изменившееся лицо Кати, успокоил: — Нет-нет, девочка! Костя все одно бы за тебя вступился — я успел порядочно изучить его натуру. Просто в тот вечер множество событий наслоилось друг на друга.

— И, тем не менее, мое начальство предугадало ваше появление в «Мельнице», — возразил Константин.

— Верно. Я даже мысленно поздравил своих оппонентов из ФСБ — знать и там имеются неплохие психологи, способные точно понять состояние человека и рассчитать его действия в экстремальной ситуации. А вот во время неудачной операции в поезде «Москва-Саратов» я, признаться, растерялся…

— Меня тоже развели как суслика, — усмехнулся молодой мужчина. — Но грамотная разводка вышла не от большого ума моего начальства, а из-за дикой поспешности. И именно поспешностью я могу объяснить то, что вас не перехватили в здании Саратовской Думы.

— Видимо, так и есть, — согласился психолог.

— А Сергеев? Про Сергеева вы тоже знали с самого начала?

— Разумеется. Но, во-первых, он с удовольствием верил в мифических конкурентов, доведенных до отчаяния и готовых ежедневно на меня покушаться. Во-вторых, до поры не мешал. А в-третьих, надобно признать: к обязанностям телохранителя он относился серьезно, профессионально.

— В Самаре… Те, кто привез меня с мешком на голове на заброшенный завод — люди Сергеева?

— Его рук дело. Решил проверить нового сотрудника, а заодно убедить меня в необходимости брать его на важные встречи. С этой же целью его подельники устроили взрыв в Казани.

— В Москве вы якобы поддались на его уговоры и…

Суходольский хитро улыбнулся:

— И отправил его на встречу с настоящим бизнесменом. А сам улизнул к брату разведчика Ахметова.

— Не улизнули. Я выследил вас, а потом успел напиться.

Посмеялись. Помолчали. Екатерина закончила с повязкой, отступила на шаг, замерла. Всецело поглощенные своими мыслями, мужчины ее не замечали.

— Я искренне верю в вашу порядочность, Марк Антонович, — кивнул Яровой на папку, лежащую на его коленях. — И верю, что эти секретные документы вам помогут.

— В чем?

— ?

— В чем и как они мне помогут?

— Не знаю… Возможно, стать губернатором, депутатом Госдумы или членом Правительства. И сделать, в конце концов, невозможным пребывание во власти всевозможного быдла, спасти нашу утопающую в коррупции страну, — неуверенно перечислил Яровой. И неожиданно возмутился: — Ну, вы же сами их искали!

— Кого?

— Документы.

— Искал, — покачал тот головой. Раскрыв папку, он пролистывал страницы и рассуждал вслух — будто исповедовался перед собою и Богом: — Мне все это давно известно. Давно… Вероятно, я единственный, кому удалось самостоятельно воспроизвести те давние опыты немецких ученых. Я все это знаю. Все!..

— Как же так? — севшим голосом прошептал Костя. — Для чего же вы заварили эту кашу?.. Зачем мы ездили по стране? Для чего вы гоняли меня в Уфу?.. К старику Ахметову?..

— А вот для чего, — захлопнул гениальный психолог серую папку с немецким орлом посередине и… сунул ее в печное жерло.

И лишь теперь, ошарашено глядя на пляшущие по «Реликвии» языки пламени, Константин все понял. За собственные способности гениальный психолог Суходольский был спокоен — он никогда не применит свои знания во вред другим. А если бы недостающая папка с литерой «Z» попала в руки западных или российских спецслужб — никто бы подобной уверенности не ощутил.