— Штабисты ему: «Ты, сынок, за дверью подожди, а мы сейчас ситуацию обсудим…» У самих рожи кислые, настроение на нуле. Ведь получалось, что на секретной базе малых ракетных кораблей в должности трюмного матроса ровно три года прослужил гражданин Ирана. Короче, совещались до самого вечера, и решили: каким военкоматом во флот призывался, туда и нужно возвращать. А там пусть местное начальство решает, что с ним дальше делать — домой ли по горным тропинкам возвращать, или оформлять гражданство и на работу пристраивать…

Движок впередистоящей фуры ожил, небо вновь потемнело от жирного выхлопа, высокая корма качнулась и уплыла вперед. Лысый зашевелился, и скоро тягач с рефрижератором с солидной неторопливостью восстановил дистанцию.

— Так что же, вернулся он в Иран? — нетерпеливо заерзал на сиденье напарник.

Оскар улыбнулся:

— Может, и вернулся. Во всяком случае, с Камчатки уехал. Только дело не в этом.

— А в чем?

— Бардак у них в головах, Матеуш. А от бардака все остальные беды. Вот понаблюдай за работой пограничников: польских и русских. На этой стороне границы водители проверку проходят в два раза быстрее.

— Похоже на то.

— Тогда делай выводы. Совсем расслабляться не советую — дело у нас серьезное, но и трястись перед ними не стоит. Иди, поспи. А после русской таможни сядешь за руль…

С пограничным переходом разобрались только к десяти вечера. Однако будить молодого напарника Оскар не стал — выпил две чашки кофе и погнал машину до Калининграда. Обогнув столицу анклава с юга, взял вправо — на восток, и еще два часа крутил баранку до перехода «Чернышевский», что на границе с Литвой. Там, переговорив с такими же дорожными скитальцами и заняв очередь в таможенный терминал, отправились в кафе подкрепиться — обоих мучил нестерпимый голод…

Литву проскочили быстро. До рассвета оставили позади треть Белоруссии и добрались до окружной дороги Минска. А, вырулив на трассу «М1» и повернув на северо-восток, тормознули у первого же мотеля…

Отдых за столиком дешевого кафе не был долгим: двадцать минут на поглощение основных блюд, три минуты на кофе и столько же на приобретение сигарет и расчет. Заправка, беглый осмотр ходовой тягача, прицепа. И опять в дорогу…

Два часа потеряли на пограничном переходе «Редьки-Красное». Тут, увы, расторопностью не отличались ни русские, ни белорусы. Что поделать — давняя закалка социализмом!..

Наконец, Россия. Впереди по курсу Смоленск.

Рефрижератор точно придерживается означенного в документах маршрута: в Смоленск не заезжает и, обойдя его югом, подворачивает на Рославль. Первый пост ДПС на въезде в небольшой городок, второй — на выезде. «В руле» сидит Матеуш. Укоризненно качая головой, тихо ворчит, дабы не тревожить спящего товарища:

— Мне говорили о беспределе дорожной полиции в России. Но такого пристального внимания я не предполагал. С нами они вежливы. Но представляю, как разговаривают со своими. Наверное, без взятки не проедешь и сотни километров…

Да, о порядках на российских дорогах ему рассказали много интересного. Настолько много и настолько интересного, что в груди порой холодело, а в голове металась мысль: Господи, благодарю за то, что помог родиться в другой стране!

Их снабдили приличной суммой в рублях и евро для расчета с дорожной полицией и с настоящей мафией. Инструкторы категорически запретили связываться с преступниками средней руки и с так называемой «гопотой». Никого не посылать, не обзывать! Лучше показать свое превосходство без наезда и откровенных оскорблений. Тогда отстанут. В худшем случае последует драка — один на один. Колеса потом порежут — это сто процентов. В регионах восточнее Москвы любят свинчивать номера, а потом продавать их водителю за пару доз. Там поголовная наркомания и падение нравов в молодежной среде; там могут изуродовать машину или убить водителя за сто рублей. И на содействие властей надеяться бессмысленно: милиция, прокуратура, суды — все скуплено на корню.

А еще Матеуша заставили прочитать словарь русского дальнобойщика. Его феноменальной памяти не составило огромного труда зафиксировать все до единой строчки. Однако особенно остроумными показались лишь несколько выражений. Например, такие как «Арбуз-транс» — явно перегруженный овощами КамАЗ. «Бедуин» — легковушка с багажником на крыше. «Буратино» — лесовоз. «Контрабас» — не оформленный в документах груз. «Мясорубка» — ручной стеклоподъемник. Или, скажем, «колейка» — не просто словцо, а целый порядок, традиция, обозначающая очередь на границе или под погрузку. Нарушение колейки карается физической расправой. В общем, много нового узнал Матеуш перед поездкой в Россию…

Стоило Рославлю остаться позади, как в поведении экипажа фуры образовалась некая странность. С одной стороны, экипаж придерживался согласованного договора между поставщиком и получателем: вез товар строго по утвержденному маршруту, выдерживая направление на Воронеж. С другой стороны, бодрствующий водитель максимально прижал тягач к обочине и сбросил скорость до шестидесяти километров в час. Поспавший три полных часа Оскар встал, натянул футболку, уселся в правое кресло и закурил. Оба стали что-то искать вдоль дороги…

— Эти подойдут? — кивнул на двух голосующих парней Матеуш.

— Вполне. Тормози.

Фура тяжело остановилась. Оскар спрыгнул на пыльную обочину и, словно не замечая спешащих к нему туристов с огромными рюкзаками за спинами, наклонился, заглядывая под кабину…

— Привет, мужики! — запыхавшись, крикнул по-русски один из парней.

Второй тут же перешел к делу:

— До Брянска не возьмете?

— О, привет! — обернувшись, заулыбался бритоголовый. — Извините, тут плохо слышно. Куда, вас подвезти?..

— До Брянска.

— О, это же недалеко — сто километров.

— Точно.

— С удовольствием подвезли бы. Но у нас проблема.

— Какая?

— Двигатель греется. Замучались уже останавливаться и охлаждать…

Автостопщики переглядывались и переминались с ноги на ногу, ожидая вердикта…

— Ладно, садитесь, — махнул рукой Оскар, — как-нибудь доедем…

Довольные, те мигом забрались в кабину. Матеуш гостеприимно поприветствовал их, помог разместить рюкзаки, и улечься на двух спальных местах.

Плавно тронулись, разогнались до семидесяти. Перекинулись несколькими фразами, помолчали…

— Занавески, — обернулся Оскар, — сейчас будет Сеща. Там пост ДПС.

Шторки сдвинулись, оставив крохотную прореху посередине.

Спустя пару минут стекла бесшумно поднялись, указательный палец водителя тронул одну из клавиш на приборной панели. Напарники тотчас и не сговариваясь вынули из-под сидений кислородные маски…

После Пеклино фура свернула вправо — к бесконечным лесам. Углядев неприметную грунтовку, Матеуш аккуратно съехал с плохенького асфальта; тяжелый рефрижератор закачался, подобно груженому кораблю на волнах.

— Протяни подальше, — быстро собирал вещи Оскар. — Чтоб с трассы не было видно.

Молодой напарник проехал до низинки, сплошь поросшей деревцами и кустарником. Вывернув до упора руль, пару раз нажал на газ и заглушил двигатель. Прежде чем остановиться, тягач прокатился по пологому склону метров двадцать, увлекая за собой прицеп и подминая колесами гибкие стволы.

— Вытаскивай их и сажай на наши места, — распорядился Оскар, спрыгивая вниз. — А я пока займусь соляркой…

Приблизительно через час парочка широкоплечих автостопщиков с большими рюкзаками, вышагивала по правой бровке трассы «А-141». Тот, что был помоложе, постоянно оглядывался и вскидывал руку с оттопыренным пальцем перед каждым проезжавшим автомобилем. А заодно нервно косил на столб густого черного дыма, медленно поднимавшегося от дальнего леса к чистому синему небу.

И при этом монотонно бубнил:

— Не останавливаются… Сволочи… Пожар уж далеко видно. Очень далеко… А машины не останавливаются. Что за дурацкие порядки?..