Ох уж эти настырные люди… Сказочному персонажу от них просто спасу не стало! Сколь бы ни был глух и дремуч заветный лес, но и в него забираются бессовестные людишки! Разводят костры, орут пьяные песни, раскидывают бутылки… И что им неймется? Иные в употреблении горячительных напитков заходят так далеко, что на них перестают действовать древние охранные наговоры Деда Угу, и они забредают даже на самую Запретную Поляну, пугая не по делу нервную избу. Вот и сейчас в воздухе чем-то явно неприятно повеяло… Повернув навстречу морозному ветру длинный крючковатый нос, Дед Угу совсем уже собрался по привычке сказать: «Чу! Русским духом пахнет!», но сдержался, поскольку пахло явно не русским духом. Пахло какой-то уже совершенной дрянью – железом, резиной и сгоревшей соляркой. Под хруст сминаемого снега и треск кустов на Запретную Поляну надвигалось с утробным рыком нечто, допрежь тут невиданное. То ли чудовище какое, то ли еще чего похуже. Ну и конечно, пугливая изба заячьим скоком, путая следы, моментально исчезла в кустах – чего и следовало ожидать. «Ну все, – подумал Дед Угу, – ты-то у меня за все и ответишь…» и, устроившись поудобнее на мерзлом пне, стал ожидать прибытия настырных гостей.

Меж тем, проломивши последнюю растительную преграду, на поляну выехал здоровенный черный автомобиль. Надо сказать, что хотя слово «автомобиль» Деду было и неизвестно, все же он был не настолько дик, чтобы принять повозку за неведомое чудище – благо, в чудищах-то он как раз разбирался. Тем более, что, взрыкнув напоследок мотором, экипаж остановился и в открывшиеся двери выбрались некие нетвердо стоящие на ногах индивидуумы.

– Во, гляди, Колян, а ты говорил не проедем! Да этот джип где хошь пройдет! Все, гони бабки – моя взяла!

Мрачный Колян уставился на спутника мутноватым взором, икнул, и, расстегивая на ходу ширинку, направился к кустам. Жизнерадостный же водитель джипа попинал колесо, смахнул снег с лакированной поверхности своего вездехода и с интересом оглядел поляну. Вот теперь-то на Деда Угу явственно повеяло русским духом – точнее, могучим водочным перегаром. Прибывшие на поляну человеки были явно пьяны до того изумленного состояния, в котором хлипкому иностранцу уже требуется реанимация, а русский человек становится дик и непредсказуем, совершая такие поступки, что сам не сможет поверить в них на утро. Тем временем, рассеянный взор новоприбывшего автопутешественника добрался до Деда Угу и в затуманенный мозг стала просачиваться информация, что они тут явно не одни. Встряхнув головой и убедившись, что пенек с Дедом не собирается исчезать пьяным мороком, пришелец решительно направился в его сторону.

– Здорово дед! Ты что, лесник местный? Не боись, дед, мы не браконьеры! Я вишь, джипец себе на новый год подарил, а Колян, зануда, говорит: «Не проедет твоя тачка по лесу, клиренс маловат!». Что б понимал, придурок! Ну и заспорили мы, на эту тему, понимаешь… Он – «Не пройдет!», а я – «Пройдет!». Вот и пришлось, елки зеленые, проверять… Ох мы и перли сюда, дед! Ты б видел! Снег во все стороны, мотор ревет, кусты трещат! А там – овраг! А я -пониженную! А он буксует, зараза! А я – все блокировки! Прорвались, елки зеленые! Дед, а дед, ты че молчишь-то, а? Скажи че-нить…

– Угу… Добры молодцы? – сверкнув глазами из под кустистых седых бровей и недобро усмехаясь в бороду спросил заинтересованно Дед Угу.

– Мы? Гы! Ну ты даешь дед! Это как посмотреть – когда, понимаешь, добрые, а когда и молодцы… Всякое бывает! Но ты не боись! Мы седня тихие – мы тут Новый Год у тебя встречать будем! Надоели рестораны, елки зеленые, а тут такая полянка отличная! Самое для нас. Будет что вспомнить!

– Встречать, говоришь? – еще шире улыбнулся Дед Угу – это, добры молодцы, правильно. У нас тут в лесу все что угодно встретить можно. На долгую память…

И Дед ощерился своей любимой улыбкой, от которой, бывало, Змей Горыныч улепетывал хвостом вперед, на одной реактивной тяге… Впрочем, знаменитая по всему лесу улыбка пропала втуне, поскольку наглый пришелец в это время смотрел в другую сторону – на Коляна, который, видимо протрезвев слегка от морозного воздуха, бодро тащил в здоровенных ручищах охапку наломанных веток.

– Слышь, Михалыч – громовым шепотом спросил Колян – а что это у него там мужик к дереву привязан? Странный он какой-то, твой лесник…

– Отстань от человека! Может, он ему денег должен. Это, елки зеленые, не наше с тобой дело. Ты вон костер давай разводи!

Сваленные посреди поляны в живописном беспорядке ветки никак не желали загораться, сколько ни тыкал в них дорогой зажигалкой настойчивый Колян. И то сказать – запалить на морозе костер из промерзших заснеженных прутьев не такая простая задача, а в скаутах наши путешественники явно не хаживали, пройдя, очевидно, совсем другую школу жизни.

– Погодь, Колян, кончай дурью маяться! Давай я туда соляры плесну! А то ты так до весны его зажигать будешь!

Михалыч уже было направился к своему джипу, но тут Дед Угу поднялся кряхтя со своего пенька и пробормотал «Прело, горело осиново полено, за море летело, за морем церква, в церкви икона, живопись куликова, шишел, вышел, огонь пошел…» после чего смачно плюнул в кучу веток. Затрещав, бодро порхнули вверх языки пламени, и костер запылал, как и положено хорошему новогоднему костру – весело и ярко.

– Ну ты даешь, дед, – слегка удивился Михалыч – ловко ты его!

– Ох и добры молодцы пошли… – неизвестно к чему проворчал Дед Угу – ни костра запалить, ни сказки рассказать… Аж есть противно.

– О! Кстати, Михалыч – оживился Колян – А пожрать у нас есть чего? И выпить бы уже пора! Проводить, так сказать, старый год!

Нашлось, конечно, и выпить, и закусить – из недр обширного багажника извлечены были и заиндевевшие бутылки беленькой, и коньячок недурственный, и неслабая бутыль шипучего шампанского, и разносолы в виде нарезанной уже рыбки, запакованных в целлофан бутербродов с икоркой, пластиковых упаковок салата оливье – в общем все, что требуется русскому человеку на новогодний стол. Надо отдать должное пришельцам – они не чинясь налили водки Деду Угу и щедрым веером развернули на старинном пне богатый ассортимент закусок. В общем вели себя как незваные, но вежливые гости.

Надо отметить, что всевозможная нечисть отнюдь не чужда и простых человеческих радостей типа выпить-закусить. Даже серый домовой-запечник, и тот обидеться может, если в доме застолье, а ему рюмочку отдельную в угол не поставили, что уж говорить о таких мощных персонажах, как Дед Угу! Тем более, что коньячок и икорка в лесу, увы, не водятся, и попробовать их удается не часто. Так что под благотворным воздействием алкоголя первоначальные классические, проверенные веками принципы общения Деда Угу с внешним миром (добрый молодец на обед, богатырский конь на ужин) перестали казаться ему столь уж обязательными. В конце концов, Новый Год все-таки, да и «богатырский конь» в лице резиноколесной железной повозки аппетита не вызывал. А если отступить от принципов в одном, то можно и в другом… В общем, с каждой употребленной рюмкой помыслы Деда Угу из области патриархально-кровожадной передвигались скорее в благостно-юмористическую.

– А ну-ка, добры молодцы, – закусив очередную рюмку сказал Дед Угу – потешьте старика, сказочку расскажите, что ли. Как издавна заведено.

– Ты что дед, какую тебе еще сказочку, сдурел что ли? – отозвался неделикатный Колян – мож тебе еще канкан сплясать?

– Значится, не можете сказочку… – хитро улыбнулся во всю дюжину клыков Угу – или не хочете старика уважить?

– Слушай дед, – Колян даже привстал, – ты это брось! Мы тут не тебя развлекать приехали. Новый Год у нас, понимаешь? Год барана, кстати. Так что ты сиди на пеньке ровно и не выпендривайся. Кстати, дед, нет ли барашка в твоем хозяйстве? Было бы очень в тему сейчас шашлычок соорудить! Барашка в год барашка!

И довольный незамысловатой шуткой Колян заржал как ломовая лошадь, заставив поморщиться более утонченного Михалыча.