Хотя и в этом случае Айрин наверняка умудрилась бы привлечь его к ответственности за нарушение брачного обещания.

А может, поискать кого получше?

Он посмотрел на женщину в желтом и перехватил ее взгляд. Она сразу же отвернулась, ее густые темные ресницы опустились, а щеки вспыхнули румянцем. Подумать только! Неужели это румянец смущения! На вид ей около тридцати, и она, как видно, любит и ценит свою работу, иначе вряд ли оказалась бы на этом съезде. Да и застенчивой ее не назовешь. Робкие и застенчивые женщины никогда не наденут желтый костюм.

Щеки незнакомки продолжали пламенеть, придавая еще больше прелести ее живому, выразительному лицу с чуть вздернутым носиком, который, правда, ее совсем не портил, и крупным ртом. Особое внимание Хэмфри привлекли ее волосы. Цвета осенних полей, озаренных солнцем, с трудом собранные в подобие прически, они вызвали у него желание освободить их от шпилек и дать им привольно рассыпаться по ее плечам. Да, это будет выглядеть очень сексапильно… не то что прилизанные платиновые волосы Айрин, собранные в строгий тугой пучок.

Интересно, а какова она в постели, эта женщина в желтом? – спросил он себя и тотчас запретил себе думать об этом. У него есть с кем разделить ложе…

Ну а вдруг эта женщина и в смысле отношения к деньгам тоже окажется полной противоположностью Айрин?

Тряхнув головой, Хэмфри потянулся за стаканом с ледяной водой, запретив себе возбуждаться от вида незнакомки… Тем более сравнивать ее с Айрин.

Его предстоящий брак – дело решенное. Почти решенное. У него нет времени затевать новую любовную историю с неизвестным исходом. Врачи говорят, будто просто чудо, что его отец до сих пор жив. Возможно потому, что они дают ему экспериментальные препараты, чтобы хоть как-то подержать его. Это довольно рискованно и не дает особых гарантий, поэтому Хэмфри всерьез решил устроить свой брак в самые короткие сроки, дабы скрасить последние дни старика надеждой на появление внуков.

Но предстоящий брак еще не повод забрасывать дела фирмы, которые тоже требуют большого внимания. Раз уж он прилетел в Лас-Вегас, то надо воспользоваться этим для раздачи поощрительных премий и решения насущного вопроса о выборе компаний, с которыми целесообразно заключить контракты. Доклады сотрудников концерна, намеченные на сегодняшнее утро, произносились и принимались им к сведению. А кое-что его по-настоящему заинтересовало.

Первым выступал участник делегации из Лос-Анджелеса, толково доложивший об особенностях внедрения новых технологий заказчикам. На Хэмфри произвело впечатление глубокое понимание докладчиком всех этих проблем и то, что он сконцентрировался на удовлетворении потребностей заказчика в дополнительной информации, дабы тот мог оценить все выгоды и преимущества от заключения подобных сделок.

Потом на трибуну вышел распорядитель и объявил имя следующего докладчика из сиднейского филиала фирмы:

– Мисс Эмили Грэм!

В программе значилось, что Эмили Грэм представит съезду отчет о выполняемых квотах продаж. Эмили?.. Женщина! Хэмфри это заинтересовало, и он с любопытством ожидал ее выступления, чтобы понять, почему она так преуспела.

С места встала женщина в желтом. Полуобернувшись, она одарила зал очаровательной улыбкой, перед которой вряд ли устоял бы самый хладнокровный и расчетливый финансист. Высокая – почти шести футов роста – на самых длинных ногах, какие Хэмфри доводилось когда-либо видеть у женщин. И он невольно залюбовался ими, глядя, как она поднимается на сцену и идет к трибуне. Юбка ее кончалась чуть выше колен, но это не было мини. Просто на таких ногах выглядела как мини. А ведь она даже не была на высоких каблуках. Легкие удобные туфли на низком каблуке.

Его взгляд медленно поднимался от ее ног, – интересно, на что это похоже, когда такие длинные ноги обвиваются вокруг тебя? – плавно переходящих в бедра, потом добрался до округлых грудей – каково это, ласкать их? – и коснулся крупного рта, самой природой созданного для чувственного наслаждения… А волосы… Волосы надо освободить от гребней и шпилек, чтобы они свободно рассыпались по ее плечам, по подушке…

– Привет, ребята! – задорно, с очаровательной улыбкой заговорила она, обведя зал своими мерцающими вишневыми глазами и собрав дань ответных улыбок. – Я здесь для того, чтобы помочь нам сделать деньги… и сохранить деньги.

Так с первых же слов она овладела вниманием аудитории и ни на секунду не отпускала его во время своего получасового доклада. Казалось, что интересы клиента для нее гораздо важнее коммерческих интересов своей фирмы, настолько умно построила она свое выступление. Голос ее звучал естественно и непринужденно. У Хэмфри даже создалось впечатление, что весь зал был просто заворожен этой женщиной. Но кроме очарования того, что и как она говорила, любой опытный финансист угадал бы железную логику в ее рассуждениях. К тому же ее положительная энергия буквально заряжала аудиторию, так что многие готовы были уже сейчас покупать у этой женщины все, что бы она ни предложила.

Хэмфри поймал себя на том, что восхищен. Он сам готов был бежать и покупать продукцию собственной фирмы.

Даже ее австралийский акцент приводил его в восторг.

Эмили…

Так хотелось бы впустить хоть немного этого милого солнышка в свою жизнь. Но почему немного? Много! Все!

Хэмфри даже передернуло, когда он вдруг вспомнил об Айрин. Да не хочет он жить с этим ходячим арифмометром! Против этого восставало все его естество… И то же самое естество требовало Эмили Грэм со всем, чем она может его одарить.

Взор его был прикован к женщине в желтом, спускающейся со сцены. Он пригласит ее на ланч, вот что он сделает! Проведет, если удастся, тест на совместимость. Сколько времени они смогут провести вместе? День? Сутки?

Ночь с Эмили Грэм поможет ему выяснить все ее возможности и фантазии. Если она окажется именно той женщиной, какой видится ему в эти минуты, тогда…

Ох, не стоит загадывать! Не спугнуть бы удачу…

Но в эту секунду на пальце ее левой руки сверкнул брильянт, и это просто потрясло Хэмфри, придав его мыслям иное направление. Значит, она уже обручена с кем-то или, того хуже, замужем… А если она любит этого мужчину, который надел на ее палец обручальное кольцо? Ее поведение говорит о том, что, чем бы – и кем бы – эта женщина ни занималась, она во все вкладывает душу. Душу и сердце.

Но Хэмфри не спешил впадать в панику и переживать потерю того, что еще не обретено. Удар был, конечно, болезненный, но оставалась надежда, что он сумеет привлечь ее внимание к заинтересовать своей особой. Он откинулся на спинку стула и стал перебирать всевозможные способы дальнейших действий.

Можно просто соблазнить ее, так что она сама бросит своего жениха. Цену, в конце концов, он себе знает и знает, насколько притягателен для многих женщин. Но, с другой стороны, если он просто соблазнит ее, как и прочих, будет ли она и дальше так же желанна для него, как сейчас?

Да выброси ты все это к чертовой матери из головы! – грубо приказал он себе.

Айрин ждет и готова к его услугам… до тех пор, по крайней мере, пока он платит ей цену, которую они заслуживает. Это-то он в состоянии себе позволить.

Он невольно вспомнил о последнем разговоре с отцом, вследствие которого он и прибыл в Лас-Вегас.

Как это было? Отец сказал, что хочет серьезно поговорить с ним, и он счел себя просто обязанным выслушать старика.

– Сынок, я хочу, чтобы ты женился.

Хэмфри стиснул зубы. Уже не в первый раз отец говорит ему это. Несомненно, это его последнее желание, ибо жить ему, как он и сам понимает, оставалось немного. И весь ужас именно и том, что сын не может пренебречь последним желанием умирающего отца. Бедный старик, переживший недавно операцию на сердце, мог бы, казалось, рассчитывать на сочувствие сына.

Хэмфри посмотрел в окно. Там, за окном садилось солнце, окрашивая красные скалы в ярко-малиновый цвет. Зимняя резиденция его отца была расположена таким образом, чтобы оттуда можно было любоваться величественными пейзажами аризонских пустынь. Единение с природой имело для Уолтера Вэнса и другое значение – духовный покой, чистая жизнь…