В голове расстилался туман безразличия и странного, душевнобольного покоя.
И вдруг - лишь искра в мозгу! Это вино! Мне что-то подмешали туда! Это не я! Я не могу быть такой! Я сильная! Я Скубилар! Я бигару! Эта искра заставила меня вскочить и встряхнуться, но винные пары тут же попытались снова усадить меня в туман апатии. Где-то вдалеке раздался звук охотничьего рога. Время было упущено.
Так вот почему никто не сбегал с охоты. Просто не успевал ничего придумать. Ну, конечно! Этого стоило ожидать! Все так просто не могло быть!
Остатки дурмана медленно выходили из моей головы, но я оставалась на месте, пытаясь начать рассуждать здраво. Так. Я оставила после себя следы, и прокусы наверняка уже идут по ним. Сколько я уже сижу здесь? Полчаса или час? Как много я потеряла времени! Смысл игры видимо заключался в том, что жертва не могла долгое время ничего соображать, как и я сейчас, а когда трезвела и осознавала все, было уже поздно. В панике она начинала метаться, бегать, прятаться, но напрасно. Она была обречена. Я - обречена…
Ну, нет!!! Вы еще не знаете бигару!
Я ринулась что было сил навстречу приближавшемуся звуку рога. Нет, я не собиралась нападать первой. Просто в том же направлении я услышала шум воды.
Видимо где-то из горы вытекал ручей, и сейчас мне нужна была вода, чтоб скрыть следы и выиграть хотя бы немного времени.
Это действительно был родник, но он меня разочаровал. В том месте, где он бил, гора почти вертикально обрывалась вниз, так что не могла быть и речи о том, чтоб пойти по ручью. Маленький водопад терялся где-то внизу, в зарослях, и, судя по звуку, продолжал течь так же неритмично, перескакивая камни и падая в обрывы.
У меня не было другого пути, как только вспомнить мои альпинистские навыки. Но как теперь стало трудно! Во-первых, я выросла и потяжелела, во-вторых, давно не практиковалась, в-третьих, камни были чрезвычайно скользкими от воды и такими холодными, что коченели пальцы. Мне нужно было перебраться на другой край скалы, из которой бил источник. Это дало бы мне значительные преимущества: псы потеряли бы след, а охотники не смогли бы проделать то же самое, что я.
Цепляясь за не внушающие доверия скальные выступы, я искала глазами место, куда можно поставить ногу, чтоб переместить центр тяжести тела, и слушала как все ближе и ближе подходили ко мне охотники. Они не скрывали своего присутствия, трубили в роги, громко перекрикивались. Вот-вот должны были появиться из кустов прокусы. Но я не торопилась, нельзя было. От этого зависела сейчас моя жизнь.
Камень, на который я не совсем уверенно переместилась, был скользким от воды и почти круглым. Я не рассчитала силу воды, хлещущей через него. Она тут же сбросила мою ногу, я не удержалась и, не успев испугаться до сердечного разрыва, оказалась висящей на ветке на три или четыре метра ниже источника. До земли, усеянной круглыми, облизанными ручьем, валунами, оставалось еще метров десять.
Испуг настиг меня спустя пару секунд. Ветка подозрительно провисла и заскрипела.
Я уцепилась за нее и, не придумав ничего лучше, лихорадочно начала пятиться к стволу. Обломиться сук или нет, я не думала тогда. Я хотела как можно скорее потерять из виду страшные камни подо мной, о которые моя голова еще пару секунд назад могла разбиться словно спелый арбуз. С каждым моим движеньем ветка начинала раскачиваться и наклоняться вниз, так что я не жалела ободранных в кровь рук и ног и продиралась сквозь листья к стволу.
В то время, когда я почти достигла ствола огромнейшего, высочайшего дерева, мне пришлось замереть и затаить дыханье: из леса выскочили двое прокусов. Я отлично могла разглядеть их из своего укрытия. Это были некрупные твари, похожие скорее на кошек, чем на собак. Они обладали, насколько я знала, безупречным нюхом, и потому их и использовали в качестве ищеек на охоте. Их задачей был поиск жертвы, остальное же делали их хозяева.
Меня должны были скрывать листья, по крайней мере, я на это очень надеялась.
Прокусы озадаченно остановились перед обрывом и заводить носами по ветру. Они пытались учуять меня, ведь все приметы указывали на то, что я только что была тут. Они не хотели разочаровывать своих хозяев. Вероятно им все же не удавалось определить, в каком направлении я нахожусь, потому что животные носились возле обрыва с жалобным поскуливанием. Я молила богов Эмброна, чтоб они подарили мне хоть немного везенья. Не так уж много я просила.
Вскоре я услышала разговор. У источника появились трое охотников. Они казались спокойными и уверенными. Их явно не разочаровало мое отсутствие. Напротив кто-то из них высказал довольство, признав, что охота обещает быть на сей раз интересной. Они вглядывались вниз, проверяя, не лежит ли там на камнях мое разбитое тело, осматривали заросли напротив, рассуждали о чем-то негромко и деловито, смеялись, предвкушая славное развлечение. Охота продолжалась. Как я ненавидела их, самодовольных, уверенных, безжалостных убийц, купивших мою жизнь и смерть!
Один из охотников явно выделялся среди остальных. Было заметно, с каким осторожным вниманием относятся к нему двое других. И хотя они и позволяли себе известную фамильярность по отношению к нему, но делали это осмотрительно и ненавязчиво. Охотники называли его Сагдор, и я почему-то вспомнила вдруг, что именно так звали и моего мнимого жениха. Вернее и не моего вовсе, а Юлии, дочери гражданина Рима цензора Солона. А я - Скубилар-бигару, бесправная дэшу с клеймом на лопатке, и жениха для меня не нашлось даже у Эктора.
На этого охотника я, само собой, обратила особое внимание. Это был статный, светловолосый мужчина средних лет, с гордой осанкой и правильным профилем.
Большего я не могла разглядеть. У него был приятный голос, который почему-то звучал громче или, может быть, уверенней остальных. Наверное, это и был тот самый высокопоставленный гражданин Рима, о котором говорил Мариус Плавий. А когда кто-то из мужчин назвал его Марком, у меня почти не осталось сомнений в том, что это тот самый Марк Сагдор, начальник личной гвардии прокуратора Цезарии и друг покойного Солона. Я вдруг подумала о том, что если б все сложилось так, как задумывал Боскус и иже с ними, этот человек, что охотиться сейчас за мной, мог бы быть моим мужем. Эта мысль меня едва не рассмешила. И если бы я не висела сейчас на ветке в изодранной и окровавленной одежде, надеясь выжить в страшной игре, я могла бы от души посмеяться. И если б Скубилар была в ином положении, этот знатный римлянин мог бы даже понравиться ей.
Я не знала точно, что задумали эти охотники, но вполне могла догадываться. Они решили отправиться в обход через заросли, чтоб спокойно перебраться на другую сторону скалы, из которой бил источник. Видимо у них не было сомнений в том, что их жертва находится теперь именно там. И никуда она не денется, потому что вид у них был довольный. Они удалились в лес, ведя неторопливую светскую беседу.
Как только их прокусы скрылись в кустах, я начала быстрый спуск на землю. С дерева я сумела рассмотреть, где ручей переходил в более или менее спокойное состояние и сразу же, как оказалась на земле, припустила туда. Что я могла еще изобрести? Вода скрадывает запах - это все что я знала и на что могла тогда надеяться. Ручей петлял по кустам, перекатывал камни и тек вниз, к подножью лесистой горы. Там вероятно он сливался с другими ручьями, образовывал реку. Я бежала, едва не задыхаясь, шлепая по воде. Мне нужно было успеть вниз до того, как меня обнаружат.
И почему я полагала, что спасенье ждет там, откуда меня привели? Так подсказывал мне мой инстинкт. Но он был обманут и притуплен той отравой, что затуманила мои мозги. Я и подумать не могла, что меня будут ждать именно там, у подножья горы.
Видимо я не была оригинальна и, как и многие несчастные, бросалась к воде, пытаясь запутать след. Вода же привела меня прямиком к охотникам, которые спокойно стояли возле того места, где ручей широко разливался и терялся в густой траве. Я выскочила, ни о чем не подозревая, и полная уверенности, что опасности стоит ждать с обратной стороны. От изумленья скорее, а не от страха, который возникнул не тотчас, я замерла на месте и уставилась на своих преследователей, силясь сообразить, как они так быстро сумели оказаться внизу. Они стояли в нескольких шагах от меня, и у меня совершенно отсутствовали все шансы на благополучное бегство. Прокусы сидели возле ног хозяев безмятежно, но были настороже.
