Черт подери, я уже начинаю ненавидеть свой талант!

– Да, сэр, я справлюсь, даже если при этом оставлю вашу дочь вдовой, – не выдержал Ден.

– Отличное чувство юмора, мой мальчик. Да, я уже договорился о твоем образовании, оно будет оплачено фирмой. Вечерняя форма обучения плюс двенадцатичасовые семинары по выходным. То есть до семи ты работаешь, а потом едешь учиться. По три часа в день. Это не так много. Финансовое образование нужно тебе как воздух.

– Да, сэр. – Ден чувствовал, что ему становится физически плохо от столь блестящих перспектив. Цепь уже была готова защелкнуться на его шее, и тот факт, что ее звенья были из чистого золота, ничего не менял.

– В общем, поздравляю. Тебе еще так мало лет, а уже такой успех. Ты должен гордиться собой!

– Я попробую, сэр. А плохая новость?

– Завтра заканчивается твой испытательный срок, уже подготовлены все бумаги. Плохая новость в том, что ты приступаешь к обязанностям сразу же, а через три дня начинается обучение. Насколько я понял, вам прочитают курс лекций, а через две недели начнется установочная сессия.

– И? – Ден все еще не понимал, в чем подвох.

– Твой отпуск. Он отодвигается на приличный срок. Но ведь тебя это не смущает? – Это было сказано с нажимом.

– После того как сегодня утром, еще сам того не подозревая, я проснулся финансистом, меня уже ничто в этом мире не способно смутить, сэр.

– Молодец, Ден. Так и держись – сильно, с юмором и высоко поднятой головой. Хочу с тобой как-нибудь пообедать, мне есть что тебе рассказать.

– Это было бы просто замечательно, сэр.

– Хорошо, еще созвонимся сегодня. До связи. – Соединение отключилось.

Ден обмяк на стуле, жадно хватая воздух широко открытым ртом. Вот и все, конец, новая счастливая жизнь у меня так и не началась, а старая уже закончилась. Зато ко мне пришла другая жизнь. Пятнадцать нездоровых рабочих часов в сутки, плюс бонус – учеба по выходным. Это сделает меня сильным. Если я выживу, то стану кристаллизованной мощью машиной, не умеющей отдыхать, чувствовать, способной только решать задачи, держать удары и идти вперед, не обращая внимания на падающие тела своих сослуживцев.

Пока он общался с боссом, официант принес заказ и зажег свечи.

Это словно воронка, она затягивает меня, и, если я сейчас не соскочу, этот поезд меня увезет далеко. Черт, но каждый мечтает о такой блестящей карьере. Это и деньги, и власть, и высокий социальный статус…

– О чем задумался, милый? – Пока он размышлял о своем будущем, появилась Мелинда.

– Прости, дорогая, звонил твой отец, я назначен на пост и через пару дней начну входить в курс дела. – Он встал, поцеловал невесту в губы и выдвинул для нее стул.

– Ура! Поздравляю! Я горжусь тобой! В двадцать восемь лет стать финансовым директором компании! Если кому-то рассказать, никто не поверит. – Она бросилась к нему на шею и прижалась всем телом.

– Не надо никому ничего рассказывать, – сказал он с досадой, представляя, как она хвастается его успехами перед подругами.

– Конечно, никому. Такие вещи нужно хранить в секрете. – Она подмигнула ему, усаживаясь на свое место.

– А по какому поводу у нас праздник? – Ее глаза жадно остановились на черной коробочке.

– Это сюрприз. – Он улыбнулся с видом фокусника и взял коробочку в руки.

– Давай же скорее, не томи меня! – Она протянула к нему свои красивые ухоженные руки.

– Закрой глаза, пожалуйста. – Ден забыл обо всех своих горестях и почувствовал себя вдруг невероятно счастливым. Вот оно, счастье – делать подарки своим любимым. Как же она сейчас будет рада, сколько счастья отразится на этом прекрасном лице!

– Все, давай скорее. Уже закрыла. – Она действительно выглядела такой счастливой и светлой, что за одно только это можно было простить ей все что угодно.

– Дай мне руку. – Он вытащил браслет и надел его на ее запястье.

– Что это? – спросила она замирающим голосом.

– Можешь открыть глаза и посмотреть. – Ден поцеловал и отпустил ее руку. – Я хочу, чтобы ты знала: мое сердце принадлежит только тебе, и в знак моей любви хочу подарить тебе этот серебряный браслет ручной работы, сделанный на заказ специально для тебя. Он уникален, неповторим, больше такого нет и не будет никогда.

– О боже! – Она смотрела на браслет широко открытыми глазами. Несколько слезинок прокатилось по ее щекам. – Ты что, шутишь? Это действительно твой предсвадебный подарок? – Она еще раз посмотрела на браслет и расплакалась.

– Дорогая, что с тобой?

– Я купила тебе часы «Ролекс» с четырьмя бриллиантами в циферблате. К свадьбе. А ты?! Что это?! Меня засмеют… «А ей жених подарил на свадьбу безделушку из серебра». – Она расплакалась еще сильнее, нанося ущерб макияжу.

– Но он стоит, как самолет, это уникальная вещь ручной работы! – Ден почувствовал, как мир сужается вокруг до размеров монетки в один цент.

– О чем ты говоришь?! Я же несколько раз приводила тебя в ювелирный и показывала то бриллиантовое колье. Какой же ты бесчувственный, если не понял моих намеков! Ты просто не любишь меня, поэтому и не замечаешь того, чего хочу я! Ты думаешь только о себе! – Она встала и, положив браслет в центр стола, посмотрела на него с болью. – Мне захочется показать подарки после свадьбы, а что можно сказать, глядя на это? «Очень мило, Мелинда, такая симпатичная побрякушка». Вот во что ты оценил мою любовь к тебе! – Мелинда резко развернулась и пошла к выходу.

Первым порывом Дена было догнать ее, все объяснить, вернуть обратно, но потом он передумал. С каким-то странным чувством положил браслет обратно в коробочку и взял бокал с вином. Пригубил терпкую жидкость и достал сотовый. Он набрал ее номер и на удивление спокойным голосом сказал:

– Мелинда, не сердись на меня, у нас с тобой разные взгляды на ювелирные украшения. Я куплю тебе то колье, обещаю.

– Мне сейчас очень плохо, я хочу какое-то время побыть одна.

Ему была знакома эта интонация. Она говорила так не искренне, а для того, чтобы вызвать у него чувство вины.

– Хорошо, это твое право. Побыть немного одной. Когда захочешь, позвони мне. – Он сказал это очень жестко и отключился.

Он сидел, словно в вакууме, и не воспринимал ничего вокруг. Нельзя было даже сказать, что Ден обиделся. Претензии Мелинды были в принципе логичны. Нет, тут было что-то другое, какое-то всеобъемлющее чувство полного краха. Мой Рим сгорел, подумал он и подозвал официанта, чтобы расплатиться. В нем вдруг появилось чувство освобождения, словно что-то темное медленно, нехотя, но все же стало отпускать его тело и душу. Обломки моей души высыпали в мусорный архив истории. Еще одна повесть о сентиментальном идиоте. Надо было просто подарить ей килограммовый слиток золота с огромным алмазом посередине и дыркой – чтобы продевать цепь.

Ден ехал по вечернему городу без всякой цели и предавался своим горестным мыслям. Машина была отличной, легкой в управлении, но не его. Он не чувствовал ее своей. Словно смокинг, взятый напрокат. И так же со всем остальным. Мелинда была потрясающей девушкой, но не для него, должность, на которую он попал, была грандиозной, но совершенно ему не нужной. С таким же успехом я мог пойти работать специалистом по микроэлектронике. Или матадором. Или астронавтом.

Он остановился на небольшой набережной и заглушил двигатель. Темза несла свои мутные воды под серым покрывалом тумана. Он стоял на самом краю каменной площадки и смотрел на другой берег. Невдалеке по мосту неслись потоки машин. Я хочу новую жизнь, такую, чтобы можно было прочувствовать каждое мгновение, каждую секундочку, которую проживаешь и не думаешь, что именно из этих крохотных единичек времени и состоит срок, отпущенный тебе на земле. Он вынул коробочку с браслетом из кармана и бросил ее в воду. Развернулся на каблуках и пошел к машине. Пусть лежит на дне, как сокровище из сказки про пиратов, может когда-нибудь его кто-нибудь найдет – лет через шестьсот – и разбогатеет.

Он сел за руль и повернул ключ в замке зажигания. Завтра я должен присутствовать на деловых переговорах, потом будет маленькое собрание, на котором огласят результаты испытательного срока, но утром нужно поговорить с финдиректором. Черт, а какое завтра число? Проклятье, тот же день, на который назначено слушание дела Глайдингов. Я же собирался помочь Денизе, даже подключил новых знакомых из юридической коллегии. Она пошлет меня подальше. Теперь это не имеет значения, завтра все равно переговоры. Если я пропущу их, моя карьера превратится в сигаретный дым. Я какой-то удивительно спокойный, даже странно, раньше меня так задевали выходки Мелинды, а теперь мне просто все равно… Что для меня важней: счастье одной неизвестной художницы или многолетняя выгодная и социально одобряемая каторга? Над этим стоит подумать.