– Вот видишь, я почти сдержала слово, – заискивающе заглядывая брату в глаза, пробормотала она, когда Теренций наконец умолк.

– Не почти, а наполовину, – поправил ее Рассел. – Ты сказала, будешь к выходным, а суббота, считай, прошла.

– Ну не ворчи. – Прижимая к округлому боку сына, Ребекка поднялась на цыпочки, чмокнула брата в щеку, отстранилась и воскликнула: – Послушай-ка, а ты как будто похорошел! Есть какие-нибудь новости?

Рассел провел по лицу рукой, пытаясь не обнаружить поселившейся в душе радости, но губы разъехались в предательской улыбке.

– Эй! Что случилось?! – прокричала заинтригованная Ребекка.

– Ничего, – сказал Рассел, ругая себя за то, что не смог сдержаться.

– Как это ничего? – не отставала Ребекка. – Я же вижу! Неужели Йоланда одумалась и взмолилась о прощении?

Йоланда. Удивительно, но, окрыленный мечтами о воскресенье с Лесли, Рассел в последние несколько дней почти не думал о бывшей жене. Вспоминал лишь о сыне и дочери, которые жили в его сердце всегда – днем и ночью. Он покачал головой.

– С Йоландой я не виделся и не разговаривал. Понятия не имею, что с ней и как ее дела.

Ребекка моргнула, теряясь в догадках. Терри потянул ее за рукав.

– Мам, поехали домой.

Неужели он специально мне помогает? – пронеслось в мыслях Рассела. Если так, то тогда молодчина!

– Да-да, мой родной. – Ребекка взглянула на брата, собравшись спросить о чем-то еще, но сын взял ее за руку и повел к выходу.

– Знакомьтесь: Моррис, Джерри, Минкс, Бобби, Томми и Микки. Ребята, это Рассел. – Лесли, сидя на корточках перед компанией псов, надевала на каждого поводок. На ней были спортивные брюки, футболка и легкая курточка, волосы она скрутила на затылке в пучок, отчего выглядела еще моложе, чем обычно. Рассел, оглядев просторный холл с собачьими игрушками и мячами повсюду, подошел к псам, присел на корточки и протянул руку.

– Рассел Доусон!

Королевский пудель с белоснежной ухоженной шерстью наклонил голову и, принюхиваясь к незнакомцу, поводил черным блестящим носом. Два одинаковых золотистых ретривера с горделиво поднятыми благородными мордами стали внимательно его рассматривать. Молоденький пойнтер с шоколадными ушами и мордой и пятнышками по всей спине склонил голову набок и завилял хвостом. Черный с подпалинами сеттер протянул Расселу лапу, а добродушный серебристый пудель лизнул его в щеку. Рассел негромко засмеялся.

– Ну вот, все как полагается.

Лесли поднялась, приложила к уголку губ указательный палец и, глядя на собак, о чем-то задумалась.

– Пожалуй, ты возьми Боба, Томми и Микки. – Она повернула голову и с шутливой серьезностью взглянула на Рассела. Ее глаза сияли так же, как тогда, когда ее окружали дети. – Надеюсь, ты не передумал мне помогать?

– Разумеется, нет!

– Тогда пойдемте на прогулку. Площадка недалеко, минутах в пяти-семи ходьбы.

– Может, лучше доедем? – спросил Рассел. – Я ведь на машине. – Он посмотрел на собак, прикидывая, поместятся ли все шестеро на заднем сиденье.

– Ни в коем случае. – Лесли решительно покачала головой. – Ребятам неинтересно сидеть в железной коробке. Им хочется ходить, смотреть по сторонам. Пройтись пешком полезнее и приятнее. Для нас, кстати, тоже. – В подтверждение своих слов она уверенно кивнула.

– Какая ты сегодня строгая, – смеясь заметил Рассел.

Лицо Лесли просияло шаловливой улыбкой.

– Посмотришь, какой я стану, когда мы с ребятами начнем играть. Да, об играх! – Она подняла указательный палец, о чем-то вспомнив, покрутила головой, увидела рюкзак у стены и надела его. – Итак, в путь!

По тротуару, приученные к порядку, собаки шли чинно и мирно, только годовалый Бобби, которому все вокруг казалось заманчиво-таинственным, без конца устремлялся то к дереву, то к клумбе. Рассел держал поводки твердой рукой и не переставал радоваться, что Лесли позволила ему провести этот день рядом с ней. Утро было не по-осеннему теплым и солнечным, и казалось, что весь город, даже безмолвные каменные стены и железные изгороди, пропитан умиротворением и отрадой.

В какую-то минуту, переполненный благодарностью к Лесли – за эти волшебные минуты, за желание жить и за долгожданный покой в душе, – Рассел в порыве чувств взял ее свободной рукой за руку. Она напряглась и как будто чего-то испугалась, но руку не отдернула.

– Давно у твоей крестной эта гостиница? – спросил Рассел, когда молчание затянулось.

Лесли, жутко смущенная тем, что они идут за руку, заговорила торопливо и громко:

– Да, давно. Четырнадцать лет. Марта ветеринар, работала в ветеринарной лечебнице и все мечтала открыть собственную собачью гостиницу. Вот в один прекрасный день и открыла. Существуют отели куда более роскошные. Есть даже такие, где висят огромные мониторы и показывают фильмы про собак. Выгуливают там каждого «клиента» строго индивидуально, над каждым корпят парикмахеры, массажисты и бог знает кто еще. Еда изысканная, дорогая. Я слышала про одну такую гостиницу, где в номерах помимо телевизора красуются традиционные английские камины и низкие кровати с мягкими одеялами и подушками в шелковых наволочках.

– В шелковых? – Рассел усмехнулся.

– Именно в шелковых! – воскликнула Лесли. – Но зачем, скажи на милость, собаке или кошке все эти излишества? По-моему, они для хозяев, которые могут наблюдать за своими питомцами через Интернет и думать про себя: ай да я! Вон как прилично живу! Кошке, и той, создал все мыслимые и немыслимые условия. Разве не так? – Она болтала и болтала, а думала в основном о большущей руке Рассела, что согревала, волновала кровь и мучила.

– Конечно, это так, – смеясь ответил он. – Эй, дружок! – Бобби рванул к появившемуся из-за угла спаниелю, но Рассел успел вовремя потянуть поводок на себя. Хозяйка спаниеля обвела быстрым опасливым взглядом компанию гостиничных постояльцев и поспешила пройти мимо.

– Наш отель намного более скромный, но в нем созданы все условия для нормальной здоровой собачьей жизни, – продолжала Лесли, глуша в себе тревогу и растерянность и сама не понимая, почему не убирает руку из руки Рассела. – И, конечно, тоже есть и парикмахеры, и дрессировщики, и кинологи, и ветврачи, но никто не сдувает с собак пылинки, то есть не перегибает палку.

– А клиентов достаточно? – поинтересовался Рассел.

– Клиентов хоть отбавляй, – ответила Лесли, безуспешно стараясь говорить тише и медленнее. – Многие постоянно привозят своих любимчиков, например Джерри с Минксом, только к нам. – Ретриверы, услышав свои клички, повернули головы и вопросительно взглянули на Лесли. – Вы мои хорошие! – умильно, будто малым детям, ответила она, наклоняясь и трепля собак по головам. – Да-да, я про вас рассказываю. Они братья. Хозяева – испанцы. Моррис тоже наш постоянный клиент. Все работники Марты от собак без ума. Наверное, это чувствуется, поэтому нам и доверяют.

Они вошли в ворота просторной огороженной площадки для выгула собак, и Лесли, как обычно оживляясь, забыла о своем смущении, даже о раздумьях про то, зачем Рассел взял ее за руку и не боится ли попасться на глаза жене, детям. Скинув рюкзак, она торопливо достала из него специальные собачьи палочки-кости, отстегнула поводки, сложила их на скамеечку, издала ликующий вопль, сорвалась с места и помчалась по огромному полю. В ушах весело засвистел ветер, руки сами собой вскинулись, точно крылья, и чуть отклонились назад. Ощущение свободы, единения с воздухом, солнцем, землей разнеслось по жилам дурманящим зельем. Из груди, из самой глубины, полился раскатистый смех, и не было причин его сдерживать. К сегодняшней радости примешивалось что-то еще, отчего сильнее прежнего хотелось вспорхнуть и улететь в небеса. Вместе с Расселом…

Первым ее догнал быстроногий Томми. Повалившись на землю и заливисто хохоча, Лесли стала перекатываться с боку на бок, а псы всей гурьбой подскочили к ней и принялись лизать ее в нос, щеки, уши, пихать лбами в плечи и шею и счастливо повизгивать. Насмеявшись и нарезвившись вдоволь, она ласково отпихнула мохнатых друзей, вскочила на ноги и одну за другой побросала в даль палочки, которые до сих пор держала в руке. Собаки наперегонки понеслись за ними и вскоре, обгоняя друг друга, принесли назад все до одной.