– Зато сэкономлю деньги, силы и время! – громко, чтобы взбодриться и отвлечься от черных мыслей, произнес он. Подумаешь, стайки бабочек посреди серой осени! Блажь, да и только!

Контрастный душ и таз холодной воды помогли окончательно проснуться и почувствовать прилив сил. О просьбе сестры он вспомнил, лишь когда сел за стол, придвинул чашку с мюсли и подумал о том, как было бы здорово, если бы перед ним сидел и уплетал столь любимое лакомство неунывающий весельчак Томми. Том и Терри были ровесниками. Мысль о племяннике отозвалась в душе приливом злости на Ребекку, но мгновение-другое спустя гнев сменился подобием радости. Наверное, это к лучшему, сказал себе Рассел. Пора мне возвращаться к нормальной жизни. Терри, глядишь, и поможет одолеть тоску.

День выдался безумнее вчерашнего. В системе по добыче нефти, разработанной Расселом и двумя другими инженерами, произошел некий сбой, причину которого специалисты на Аляске выявить не могли. С утра до вечера весь нью-йоркский центр управления и контроля без продыха возился с чертежами и техническими описаниями. Дерек Уэйн, давний приятель Рассела и соавтор проекта, не выпускал изо рта трубку и все теребил спадавшую на глаза каштановую с проседью челку. Начальник отдела Саймон Йоргенсен был целый день на связи с аляскинцами. Рассел смотрел в монитор компьютера исподлобья, будто безмолвно спрашивая: зачем же ты меня так подводишь, дружище? О ланче, семейных заботах и планах на вечер не вспоминал никто.

– Ладно, ребята, на сегодня хватит! – наконец скомандовал Йоргенсен. – Завтра на свежую голову еще раз проверим все версии. Сдается мне, самая верная идея – Доусона. Вечно его первого из всех нас посещают светлые мысли.

Рассел в ответ на похвалу и глазом не моргнул. Гордиться в столь злополучный день было нечем. Пожалуй, поработаю еще часок-другой, подумал он. Голова у меня, конечно, несвежая, но… Его взгляд скользнул на часы в нижнем углу экрана. Половина седьмого! Тут, вспомнив про Терри, он точно ошпаренный вскочил со стула.

– Эй, что это с тобой? Не успел добежать до сортира? – не поворачивая головы, спросил шутник Уэйн.

– Черт! – Рассел наклонился и принялся спешно закрывать электронные документы. – Если бы так, я не прыгал бы как горный козел.

Уэйн усмехнулся, выпустил дым, убрал изо рта трубку и потянулся.

– Куда-то опаздываешь? – спросил он, бросая на товарища косой взгляд.

– Угу.

– Неужто на свидание? – осторожно полюбопытствовал Уэйн. О семейной драме Рассела он прекрасно знал. Догадывался и о том, сколь нелегко приятелю смириться со своей горькой участью, поэтому шутил с ним на любовную тему весьма и весьма сдержанно. Ничего не ответив, Рассел выключил компьютер и торопливо пошел к выходу. – Так что, в самом деле на свидание? – крикнул ему вдогонку Уэйн.

– Почти, – уже с порога бросил через плечо Рассел.

Он прекрасно помнил, где находится детский сад Терри – в первые дни после возвращения с Аляски как-то раз возил туда мать. Небольшое бело-розовое здание соседствовало с церковью, которой и принадлежал садик. Дорога была неблизкая, но, несмотря на море машин повсюду, спустя полчаса Рассел уже остановился напротив центрального входа. Очень уж не хотелось в довершение всех своих бед еще и поскандалить со строгой воспитательницей. Впрочем, неприятного разговора было в любом случае не избежать. Начнет зудить, заплачу вдвое больше, возьму Терри и тут же уйду, решил он, шагая к крыльцу по гравиевой дорожке. В конце концов, я мальчишке не отец и не мог, ну не мог освободиться раньше!

Ему вдруг представилась серьезная мордашка Терри и стало безумно жаль не нужного родителям племянника. Бедный ребенок… Вынужден страдать из-за бестолковости взрослых. Я вообще-то тоже хорош! Ни разу не задумался о том, что должен уделять пацаненку побольше внимания. Раз уж родному отцу на него наплевать.

Не успел он открыть дверь и ступить на порог, как в коридор выскочила невысокая с утянутыми в хвост волосами не то девочка, не то женщина. Резко затормозив прямо перед Расселом, она прижала к груди белые руки и набрала полную грудь воздуха, явно намереваясь разразиться длинной речью. В проеме двери ярко освещенного зала, из которого странное создание вылетело, медленно появилась половина Теренциева личика.

– Можете ругать меня сколько душе угодно! – начала незнакомка оглушительно звонким голосом. – Или даже поговорите с директрисой. Она пока ничего не знает и не узнает, если вы не скажете… Если же скажете, я готова понести наказание. Потому что виновата, но не совсем. То есть… В общем, дайте я сначала все объясню, и тогда вы поймете, что если по справедливости, то моей вины здесь почти нет… – Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и как только снова открыла рот, совершенно сбитый с толку Рассел поднял руки и закрутил головой.

– Подождите-подождите… Очевидно, вы меня с кем-то путаете.

– Да нет же! – воскликнула девица, и у Рассела зазвенело в ушах. – Терри увидел в окошко вашу машину – вы еще ехали – и сразу узнал. Мистер Доусон, правильно?

– Правильно. – Рассел слегка прищурил глаза. – Послушайте, вы все время так кричите?

Девица округлила блестящие глаза, порывисто прижала к губам пальцы обеих рук, тут же опустила их по швам и покачала головой.

– Нет. Только когда сильно волнуюсь. Мне и мама вечно твердит: не ори, оглушишь. Но с детьми так удобно. Перекрикиваешь их гвалт, и каждый слышит, когда к нему обращаешься.

Рассел едва заметно улыбнулся и поймал себя на том, что это первая не омраченная тенью страдания улыбка за долгое-долгое время. Очень уж забавной и непосредственной была чудная говорунья.

– Выходит, когда вы с детьми, всегда волнуетесь? – спросил он.

Девушка пожала плечами и улыбнулась открытой светлой улыбкой.

– Не то чтобы… Хотя в каком-то смысле да, волнуюсь. Только это совсем другое волнение – от радости, от избытка теплых чувств. – На ее губах все играла нежная улыбка, взгляд устремился куда-то в сторону, но казалось, что она заглядывает в себя.

Рассел, в первые минуты обративший внимание лишь на ее руки с закатанными до локтей рукавами и необычную манеру держаться, стал присматриваться к ней более внимательно. Полноватая, с круглыми глазами. Какого они цвета, определить в неярком свете ламп было сложно. Как будто темные, но не карие. Скорее всего, темно-серые. Что особенно в них поражало – это яркий блеск, столь живописно дополненный румянцем на пухленьких щеках. Возникало ощущение, что считанные минуты назад эта женщина с детскими замашками носилась по игровой, словно пятилетняя девчонка.

– А вы, простите, кто? – спросил вдруг Рассел, задумавшись, почему Терри сидит тут один на один со странной девицей. Ни других взрослых, ни детей во всем детском саду как будто не было.

Она вздрогнула, словно совершенно позабыла про собеседника, и к румянцу на ее щеках прибавилась краска смущения.

– Ой… извините, пожалуйста. Нужно было сначала представиться, а уж потом… Я воспитательница, мисс Лесли… – Едва последнее слово слетело с ее губ, она приложила к ним руку, вдруг запрокинула голову и рассмеялась над своей оплошностью переливчатым смехом. Рассел невольно залюбовался линией вскинутого девичьего подбородка, в особенности ямочкой, столь красившей весь ее облик. – Боже, что это со мной сегодня? – все еще смеясь и снова прижимая руки к груди, воскликнула она. – Прошу прощения. Это дети зовут нас «мисс Лесли», «мисс Джейн», «мисс Келли». Вот я и вам представилась так же. Я – Лесли Спенсер. – Она протянула руку и в меру крепко пожала пятерню Рассела.

– Воспитательница? – Он недоуменно взглянул на край ее рубашки, выглядывавшей из-под свитера. Вторая половинка была заправлена в брюки. – А я уж было подумал…

Лесли Спенсер хихикнула, увидев уголок своей клетчатой рубашки, быстрым движением руки спрятала его под край свитера, потом вдруг внезапно посерьезнела и вопросительно посмотрела Расселу в глаза.

– Я что, не похожа на воспитательницу?