Отец Фамари поручил Напечь лепешек для Амнона, И чести тот сестру лишил, Желанием воспламененный. На что был Ирод царь смышленый, А все ж Креститель им казнен В угоду девке развращенной. Счастливец тот, кто не влюблен! Скажу я про себя: я был Бит, словно прачкой холст беленый, За то, что спьяну нагрубил Катрине де Воссель взбешенной; Ноэль же, ею приглашенный, Следил, как, бос и оголен, Домой бежал я, пристыженный. Счастливец тот, кто не влюблен! Но остудить мой плотский пыл Не смог урок преподнесенный, И если б даже мне грозил Костер, как ведьме уличенной, Грешил бы все ж я беспардонно, Не веря ни одной из жен: Они всегда к коварству склонны. Счастливец тот, кто не влюблен! LV Скажи мне та, кого так страстно В былые дни я обожал, По ней страдая ежечасно, Чтоб зря я не воображал И даже в мыслях не держал, Что станет все ж она моей, Себя бы я не унижал, Избегнул бы ее сетей. LVI Увы! О чем ни вел бы речь я, Охотно слушала она, Мне даже словом не переча, Чтоб мог я все сказать сполна. Мила, внимательна, нежна Она всегда со мной была, Но, только с виду влюблена, На самом деле мне лгала. LVII И верил, ею сбитый с толку, Я в измышление любое: Считал открытой дверью щелку, Отборную муку - золою, Медяк - монетой золотою, Мякину - пищей самой вкусной (Одно нам выдать за другое Всегда сумеет враль искусный). LVIII Я небо принимал за таз, За бычью шкуру - полог туч, Голыш прибрежный - за алмаз, Канаву - за гремучий ключ, Прут для клеймленья - за сургуч, Свинью в грязи - за чернеца, Отмычку - за хозяйский ключ, Аббата - за пажа-юнца. LIX Мужчину, если даже он Не промах сам насчет подсидки, Его зазноба обведет Вкруг пальца с первой же попытки, И он отдаст ей все пожитки. Вот так я той, кого любил, Обобран до последней нитки И надоедой прозван был. LX
Любви я отрекаюсь ныне, В моих глазах ей грош цена. Меня к безвременной кончине Едва не привела она. Мне лютня больше не нужна И воспевать любовь невмочь. Я получил свое сполна И вновь влюбляться не охоч. LXI Сорвал плюмаж со шляпы я - Пусть ловит кто угодно перья. Любви чужда душа моя, Совсем другим живу теперь я. А если спросят, мне не веря, Как смею я над ней глумиться, Я так отвечу, зубы щеря: «Кто смерти ждет, тот не таится». LXII Я знаю, смерть моя близка: Мне трудно спину разогнуть, Не бел, а красен цвет плевка, И кашель раздирает грудь, И от мокрот не продохнуть. Для Жаннетон я - инвалид И, хоть еще не стар отнюдь, Уже старик, увы, на вид. LXIII Пусть, Такк Тибо, судьба пошлет На дом твой всяческую шкоду За кляп, что мне совали в рот. За черствый хлеб, сырую воду, За дни печали без исхода, И нераскаянным придешь В свой час ты к гробовому входу, И... лучше я умолкну все ж. LXIV Но сколь ни черные дела Творил ты с кликою своей, Тебе я не желаю зла, Прощаю всех твоих людей И дружбу их ценю, ей-ей. Вот, скажем, метр Робер - мы с ним Друг друга любим не слабей, Чем Богом ростовщик любим. |
